Такой вот получился личный отклик на последние события.
ПРИВЕТ, Я - СМЕРТЬ, ПРИШЛА ПОГОВОРИТЬ О ЖИЗНИ.
Вчера я проснулась со странной фразой в голове "Привет, я - Смерть, я пришла поговорить о жизни".
Что за сонный морок, мрачное наваждение? Я не хочу говорить о смерти, не хочу о ней думать, по крайней мере прямо сейчас. Сейчас я хочу встать и погрузиться в повседневность. Мне удается загасить в себе навязчивый голос и переключиться "на жизнь".
Проверяю соцсети и вижу, что в моей хронике знакомая повесила статью о том, как технично и бессердечно в нашей медицинской системе родителям сообщают о смерти детей. Пронзительный личный пост другого автора о том, как ей и мужу не дали попрощаться с погибшим ребенком, не смогли оказать поддержку, обошлись холодно и агрессивно, и после этого трагического события женщина стала бороться с системой. Я вижу эту статью в перепостах уже несколько дней, сопереживаю автору и размышляю. Думаю еще и о том, как должно быть страшно и тяжело медработникам сообщать о смерти. Они ведь живые люди, и даже если смерть становится частью рутинной работой, я уверена, что они всякий раз встречаются с собственной беспомощностью, страхом неудачи, опасением откликнуться своей болью на чужую боль и тревогой о том, чтобы не потерять рабочее состояние. Есть медицинский регламент и в нашей стране он, увы, не предполагает профессиональной работы с утратой и горем. Сочувствие и участие становится личным выбором каждого, и каждый выражает его как умеет.
Я пишу об этом сегодня, но вчера я не была готова говорить о смерти, не готова была даже на это смотреть и попросила удалить пост. Человеку, который с добрыми намерениями хотел меня таким образом поддержать или дать пищу для размышлений, стало неловко. Неловкость, неумелость, страх и риск причинить еще большую боль, желание убежать или, наоборот, раздать советы и прекратить страдание командным тоном - то, с чем каждый из нас встречается, когда смерть приходит в наш дом или дом других людей, которых мы хотели бы поддержать, но порой не знаем как.
День продолжался. Я по-прежнему отказывалась говорить со Смертью. Но все время краем внимания думала о Маше, своей самой близкой подруге. В понедельник будет год, как ее здесь нет. Я очень скучаю и даже год спустя не могу смириться с такой смертью. Иногда мне снятся сны, что на самом деле это была инсценировка и Маша теперь счастливо живет в солнечной Бирме. И там, во сне, я позволяю себе злиться, ругаться, протестовать и в то же время очень радоваться встречи. Да, Смерть она такая, рушит все наши планы, отбирает контроль, рвет привязанности. Но привязанности так просто не рвутся, контроль не отпускает, а новые планы всего лишь отвлекают от пустоты. А, может быть, Маша там вместе с малышкой и им очень хорошо. Легче думать, что всем там хорошо, и что есть такое место за пределами жизни, где уже не важно все это хорошо-нехорошо, правильно-неправильно, но где просто покойно и светло. Хорошо бы тем, кто сейчас здесь, тоже было бы светло и спокойно.
А сегодня с утра я узнала о трагедии в Париже. Продуманно, жестоко, бесчеловечно. Что же такое происходит, что все время приходится задавать вопрос "друзья, а с вами все хорошо?" . Авиакатастрофы, теракты, природные катаклизмы. Такие далекие мы все очень близко. Полярности и противоречия обострены до предела и на каждом полюсе слышна боль. Следом за негодованием и страхом я обнаруживаю в себе удивление вперемешку с восторгом и тревогой. Как же мы все связаны воедино и как взаимозависимы - материально, социально, психологически. Мне приходят в голову яркие картины из профессионального прошлого. Нескончаемые километры заводов, на которых сотни тысяч китайцев делают то, что все мы потребляем, от шприцов до компьютеров. Караваны машин, увешенных работницами швейной индустрии в Камбодже. Каждая эта девочка кормит десяток родственников в своей деревне, а мы носим сшитые ей вещи. Узбекские работники в Петербурге, чьими руками делается добрая часть нашего хлеба. Многочисленные цепочки взаимосвязей, которые создают мир как он есть. Вспоминаю свой опыт в московском метро, когда попала в захваченную паникой толпу, рассказы тех, кто пережил теракты, бежал из своей страны от насилия и нищеты. Прокручиваю кадры из пронзительного документального фильма Human и слышу истории тех, кто волею судеб оказывался по разные стороны военных, социальных и психологических баррикад, устал от страха и войны и выбрал созидать мир.
Ну что, Смерть, достучалась, давай поговорим. Я готова встретиться со сложными чувствами, многими слоями переживаний, убеждений и опыта. Что это за Жизнь, которая не встречается со Смертью? И пока я на этой стороне, встреча с Тобой дает мне возможность почувствовать себя живой, осознать, как и чем я живу, что чувствую, думаю, во что верю, что могу сделать, изменить. Нет, сегодня у меня нет для Тебя ни решений, ни отчетов, ни деклараций. Давай просто посидим рядом, а я буду сострадать, вспоминать и задавать себе вопросы. Похоже, что вопросы важнее ответов. Спасибо Тебе, что пришла. ©
ПРИВЕТ, Я - СМЕРТЬ, ПРИШЛА ПОГОВОРИТЬ О ЖИЗНИ.
Вчера я проснулась со странной фразой в голове "Привет, я - Смерть, я пришла поговорить о жизни".
Что за сонный морок, мрачное наваждение? Я не хочу говорить о смерти, не хочу о ней думать, по крайней мере прямо сейчас. Сейчас я хочу встать и погрузиться в повседневность. Мне удается загасить в себе навязчивый голос и переключиться "на жизнь".
Проверяю соцсети и вижу, что в моей хронике знакомая повесила статью о том, как технично и бессердечно в нашей медицинской системе родителям сообщают о смерти детей. Пронзительный личный пост другого автора о том, как ей и мужу не дали попрощаться с погибшим ребенком, не смогли оказать поддержку, обошлись холодно и агрессивно, и после этого трагического события женщина стала бороться с системой. Я вижу эту статью в перепостах уже несколько дней, сопереживаю автору и размышляю. Думаю еще и о том, как должно быть страшно и тяжело медработникам сообщать о смерти. Они ведь живые люди, и даже если смерть становится частью рутинной работой, я уверена, что они всякий раз встречаются с собственной беспомощностью, страхом неудачи, опасением откликнуться своей болью на чужую боль и тревогой о том, чтобы не потерять рабочее состояние. Есть медицинский регламент и в нашей стране он, увы, не предполагает профессиональной работы с утратой и горем. Сочувствие и участие становится личным выбором каждого, и каждый выражает его как умеет.
Я пишу об этом сегодня, но вчера я не была готова говорить о смерти, не готова была даже на это смотреть и попросила удалить пост. Человеку, который с добрыми намерениями хотел меня таким образом поддержать или дать пищу для размышлений, стало неловко. Неловкость, неумелость, страх и риск причинить еще большую боль, желание убежать или, наоборот, раздать советы и прекратить страдание командным тоном - то, с чем каждый из нас встречается, когда смерть приходит в наш дом или дом других людей, которых мы хотели бы поддержать, но порой не знаем как.
День продолжался. Я по-прежнему отказывалась говорить со Смертью. Но все время краем внимания думала о Маше, своей самой близкой подруге. В понедельник будет год, как ее здесь нет. Я очень скучаю и даже год спустя не могу смириться с такой смертью. Иногда мне снятся сны, что на самом деле это была инсценировка и Маша теперь счастливо живет в солнечной Бирме. И там, во сне, я позволяю себе злиться, ругаться, протестовать и в то же время очень радоваться встречи. Да, Смерть она такая, рушит все наши планы, отбирает контроль, рвет привязанности. Но привязанности так просто не рвутся, контроль не отпускает, а новые планы всего лишь отвлекают от пустоты. А, может быть, Маша там вместе с малышкой и им очень хорошо. Легче думать, что всем там хорошо, и что есть такое место за пределами жизни, где уже не важно все это хорошо-нехорошо, правильно-неправильно, но где просто покойно и светло. Хорошо бы тем, кто сейчас здесь, тоже было бы светло и спокойно.
А сегодня с утра я узнала о трагедии в Париже. Продуманно, жестоко, бесчеловечно. Что же такое происходит, что все время приходится задавать вопрос "друзья, а с вами все хорошо?" . Авиакатастрофы, теракты, природные катаклизмы. Такие далекие мы все очень близко. Полярности и противоречия обострены до предела и на каждом полюсе слышна боль. Следом за негодованием и страхом я обнаруживаю в себе удивление вперемешку с восторгом и тревогой. Как же мы все связаны воедино и как взаимозависимы - материально, социально, психологически. Мне приходят в голову яркие картины из профессионального прошлого. Нескончаемые километры заводов, на которых сотни тысяч китайцев делают то, что все мы потребляем, от шприцов до компьютеров. Караваны машин, увешенных работницами швейной индустрии в Камбодже. Каждая эта девочка кормит десяток родственников в своей деревне, а мы носим сшитые ей вещи. Узбекские работники в Петербурге, чьими руками делается добрая часть нашего хлеба. Многочисленные цепочки взаимосвязей, которые создают мир как он есть. Вспоминаю свой опыт в московском метро, когда попала в захваченную паникой толпу, рассказы тех, кто пережил теракты, бежал из своей страны от насилия и нищеты. Прокручиваю кадры из пронзительного документального фильма Human и слышу истории тех, кто волею судеб оказывался по разные стороны военных, социальных и психологических баррикад, устал от страха и войны и выбрал созидать мир.
Ну что, Смерть, достучалась, давай поговорим. Я готова встретиться со сложными чувствами, многими слоями переживаний, убеждений и опыта. Что это за Жизнь, которая не встречается со Смертью? И пока я на этой стороне, встреча с Тобой дает мне возможность почувствовать себя живой, осознать, как и чем я живу, что чувствую, думаю, во что верю, что могу сделать, изменить. Нет, сегодня у меня нет для Тебя ни решений, ни отчетов, ни деклараций. Давай просто посидим рядом, а я буду сострадать, вспоминать и задавать себе вопросы. Похоже, что вопросы важнее ответов. Спасибо Тебе, что пришла. ©
Such is the personal response to recent events.
HELLO, I AM DEATH, COME TO TALK ABOUT LIFE.
Yesterday I woke up with a strange phrase in my head, "Hello, I am Death, I came to talk about life."
What a sleepy hassle, gloomy obsession? I don’t want to talk about death, I don’t want to think about it, at least right now. Now I want to get up and dive into everyday life. I manage to quench my obsessive voice and switch "to life".
I check social networks and see that in my chronicle a friend posted an article about how technically and heartlessly in our medical system parents are informed about the death of their children. Another author’s piercing personal post about how she and her husband were not allowed to say goodbye to the deceased child, could not provide support, treated coldly and aggressively, and after this tragic event the woman began to struggle with the system. I have seen this article in reposts for several days, I empathize with the author and reflect. I also think about how scary and hard it should be for health workers to report death. After all, they are living people, and even if death becomes part of routine work, I am sure that every time they meet with their own helplessness, fear of failure, fear of responding with their pain to someone else's pain and anxiety about not losing their working condition. There is a medical regulation and in our country, alas, it does not imply professional work with loss and grief. Empathy and participation becomes everyone’s personal choice, and everyone expresses how they can.
I write about it today, but yesterday I was not ready to talk about death, was not even ready to look at it and asked to delete the post. The person who, with good intentions, wanted to support me in this way or give me food for thought, became embarrassed. Awkwardness, ineptitude, fear and risk of causing even greater pain, the desire to run away or, conversely, to give advice and stop suffering in a commanding tone - this is what each of us encounters when death comes to our house or the house of other people whom we would like support, but sometimes we don’t know how.
The day went on. I still refused to speak with Death. But all the time I was thinking about Masha, my closest friend, out of focus. Monday will be a year since she is not here. I really miss and even a year later I can’t put up with such a death. Sometimes I dream that it was actually a staging and Masha now happily lives in sunny Burma. And there, in a dream, I allow myself to get angry, curse, protest and at the same time really enjoy the meeting. Yes, she is such a death, destroys all our plans, takes control, breaks attachment. But attachments do not break so easily, control does not let go, and new plans only distract from the void. And maybe Masha is there with the baby and they are very good. It’s easier to think that everything is good there, and that there is a place outside of life where it’s not important anymore, it’s good, bad, right, wrong, but where it’s just calm and bright. It would be good for those who are here now, it would also be light and calm.
And this morning I learned about the tragedy in Paris. Thoughtfully, cruelly, inhumane. What is happening, that all the time you have to ask the question "friends, are you all right?" . Air crashes, terrorist attacks, natural disasters. So far we are all very close. Polarities and contradictions are sharpened to the limit and pain is heard at each pole. Following indignation and fear, I find surprise mixed with delight and anxiety. How are we all connected together and how interdependent - materially, socially, psychologically. Vivid pictures from the professional past come to my mind. Endless kilometers of factories in which hundreds of thousands of Chinese do what we all consume, from syringes to computers. Caravans of cars hung by garment workers in Cambodia. Each of these girls feeds a dozen relatives in her village, and we wear things sewn to her. Uzbek workers in St. Petersburg, with whose hands a good part of our bread is made. Numerous chains of relationships that create the world as it is. I recall my experience in the Moscow metro when I fell into a crowd captured by panic, the stories of those who survived the attacks, fled from their country from violence and poverty. I scroll through the shots from the piercing documentary Human and hear the stories of those who, by the will of fate, found themselves on different sides of the military, social and psychological barricades, tired of fear and war, and chose to build the world.
Well, Death, got through, let's talk. I am ready to meet with complex feelings, many layers of experiences, beliefs and experiences. What is this Life that does not meet with Death? And while I am on this side, a meeting with You gives me the opportunity to feel myself alive, to realize how and how I live, what I feel, think, what I believe in, what I can do, change. No, today I have no decisions for you, no reports, no declarations. Let's just sit next, and I will sympathize, remember and ask myself questions. Questions seem to be more important than answers. Save
HELLO, I AM DEATH, COME TO TALK ABOUT LIFE.
Yesterday I woke up with a strange phrase in my head, "Hello, I am Death, I came to talk about life."
What a sleepy hassle, gloomy obsession? I don’t want to talk about death, I don’t want to think about it, at least right now. Now I want to get up and dive into everyday life. I manage to quench my obsessive voice and switch "to life".
I check social networks and see that in my chronicle a friend posted an article about how technically and heartlessly in our medical system parents are informed about the death of their children. Another author’s piercing personal post about how she and her husband were not allowed to say goodbye to the deceased child, could not provide support, treated coldly and aggressively, and after this tragic event the woman began to struggle with the system. I have seen this article in reposts for several days, I empathize with the author and reflect. I also think about how scary and hard it should be for health workers to report death. After all, they are living people, and even if death becomes part of routine work, I am sure that every time they meet with their own helplessness, fear of failure, fear of responding with their pain to someone else's pain and anxiety about not losing their working condition. There is a medical regulation and in our country, alas, it does not imply professional work with loss and grief. Empathy and participation becomes everyone’s personal choice, and everyone expresses how they can.
I write about it today, but yesterday I was not ready to talk about death, was not even ready to look at it and asked to delete the post. The person who, with good intentions, wanted to support me in this way or give me food for thought, became embarrassed. Awkwardness, ineptitude, fear and risk of causing even greater pain, the desire to run away or, conversely, to give advice and stop suffering in a commanding tone - this is what each of us encounters when death comes to our house or the house of other people whom we would like support, but sometimes we don’t know how.
The day went on. I still refused to speak with Death. But all the time I was thinking about Masha, my closest friend, out of focus. Monday will be a year since she is not here. I really miss and even a year later I can’t put up with such a death. Sometimes I dream that it was actually a staging and Masha now happily lives in sunny Burma. And there, in a dream, I allow myself to get angry, curse, protest and at the same time really enjoy the meeting. Yes, she is such a death, destroys all our plans, takes control, breaks attachment. But attachments do not break so easily, control does not let go, and new plans only distract from the void. And maybe Masha is there with the baby and they are very good. It’s easier to think that everything is good there, and that there is a place outside of life where it’s not important anymore, it’s good, bad, right, wrong, but where it’s just calm and bright. It would be good for those who are here now, it would also be light and calm.
And this morning I learned about the tragedy in Paris. Thoughtfully, cruelly, inhumane. What is happening, that all the time you have to ask the question "friends, are you all right?" . Air crashes, terrorist attacks, natural disasters. So far we are all very close. Polarities and contradictions are sharpened to the limit and pain is heard at each pole. Following indignation and fear, I find surprise mixed with delight and anxiety. How are we all connected together and how interdependent - materially, socially, psychologically. Vivid pictures from the professional past come to my mind. Endless kilometers of factories in which hundreds of thousands of Chinese do what we all consume, from syringes to computers. Caravans of cars hung by garment workers in Cambodia. Each of these girls feeds a dozen relatives in her village, and we wear things sewn to her. Uzbek workers in St. Petersburg, with whose hands a good part of our bread is made. Numerous chains of relationships that create the world as it is. I recall my experience in the Moscow metro when I fell into a crowd captured by panic, the stories of those who survived the attacks, fled from their country from violence and poverty. I scroll through the shots from the piercing documentary Human and hear the stories of those who, by the will of fate, found themselves on different sides of the military, social and psychological barricades, tired of fear and war, and chose to build the world.
Well, Death, got through, let's talk. I am ready to meet with complex feelings, many layers of experiences, beliefs and experiences. What is this Life that does not meet with Death? And while I am on this side, a meeting with You gives me the opportunity to feel myself alive, to realize how and how I live, what I feel, think, what I believe in, what I can do, change. No, today I have no decisions for you, no reports, no declarations. Let's just sit next, and I will sympathize, remember and ask myself questions. Questions seem to be more important than answers. Save
У записи 25 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Екатерина Новисова
