Автор - писатель-маринист, офицер-подводник Черкашин Николай Андреевич.
Байка из корабельной жизни.
На седьмом месяце боевой службы (американцы говорят - «боевого патрулирования») в Средиземном море надоело все, кроме сухого вина в пайковом объеме 50 миллилитров. Все остальное не просто надоело, а остобрыдло до тошноты – и консервированный спиртом хлеб, и сто раз смотренные-засмотренные кинофильмы вроде «Афоня» или «Подвиг разведчика», и унылые доклады акустиков – «горизонт чист», и сам горизонт в окружье перископа – пустой и ровнехонький… А особенно надоел мат, на котором уже не только выражали то или иное неудовольствие, а уже отдавали деловые распоряжения, думали на нем, и даже видели озвученные им сны.
Однажды на служебном совещании в кают-компании старпом, отчаянный матерщинник, вдруг объявил: - Товарищи офицеры, мля… Вы – элита общества, а материтесь, как сапожники, как биндюжники и прочий пролетариат. С сегодняшнего дня категорически запрещаю материться, нах…! Замеченные в сквернословии, мля, будут – а) лишаться вина за столом, б) по итогам соцсоревнования будет снижаться на бал оценка и в)… матерщинники, мля, не будут выпускаться на мостик курить.
Понимаю, что сразу отвыкнуть от этой гребаной привычки трудно, поэтому секретчик распечатает и раздаст всем командирам боевых частей, а также особо несознательным группенфюрерам (командирам групп – Н.Ч.) словарик с матозаменительными словами. Выучить наизусть! К ужину такой словарик был составлен. Теперь в отсеках зазвучали такие речи:
- Где минер? – Вопрошал помощник командира и, отыскав его глазами, продолжал. – Александр Николаевич, продажная женщина, если ваши бойцы выйдут на швартовку в этих измазанных калом жилетах, то у вас очень долго будет болеть анус!
- А где же я новые в море возьму?
- А вы старые отскребите, отстирайте, чтобы ни одна самка собаки не могла к вам пристать с сексуальными домогательствами!
Или такое:
- Кока ко мне! – Гневался в центральном посту старпом. – Где этот сталевар, несчастный?! Маврин, самка собаки, почему макароны выдал на баки недоваренными?
- Так это, товарищ кап-нант…
- Что «это», продажная женщина?
Мичман-кок заглянул в спасительную бумажку: -Дак, две конфорки накрылись женским половым органом. То есть сгорели.
- А где у нас старшина команды электриков? Куда эта продажная женщина смотрела? Мы же так без камбуза останемся! Мех, твои пи… голубые чудаки, совсем мышей не ловят. Сегодня опять в седьмом отсеке сопротивление изоляции гуляло как вошка по лобку.
Вольно или невольно подражая старпому, вахтенный офицер выпытывал вахтенного штурмана:
- Штурман, продажная женщина, где наше место?
- Вот в этой точке. Но возможна невязка.
- Возможна будет очень крутая вязка, если твоя невязка, как и в прошлый раз уйдет за десять миль.
- Но я ж не виноват - мы третьи сутки без определения идем! Небо все время в тучах, ни одной измазанной калом звезды взять не можем.
- Определяйся по изобатам, по маякам, по мужскому члену! Ты понимаешь, мы в залив входим! И ни где-нибудь, а на родине мафии!
Подводная лодка вот-вот должна была войти в залив Теулада, что вдавался в южную часть Сардинии. Именно там Главный штаб нарезал нам позицию. Разведка сообщала, что в этом районе будут проходить морские учения НАТО. К тому же помимо всего прочего на Сардинии находилась база атомных подводных лодок США Маддалена, а южнее, на Сицилии – в городке с красивым названием Сигонелла располагалась американская же база морской патрульной авиации.
И мы вошли в этот измазанный, пардон, калом залив, над которым то и дело кружили американские противолодочные самолеты – «Орионы» - в поисках подводной добычи. Их поисковые радары постоянно загоняли нас под воду. Заряжать по ночам аккумуляторную батарею было мукой мученической. Зарядку прерывали по первому же крику радиометриста:
- По пеленгу сорок работает самолетная РЛС! Сила сигнала два балла!
- Стоп зарядка! Срочное погружение!
И так всю ночь… А тут еще одна радость: на ночном подвсплытии на сеанс связи подводная лодка подняла носом рыбацкую сеть. Слава Богу, не кормой, на винты не намотали. Но и носовые рули глубины могли так запутаться, что мама не горюй! Всплываем в позиционное положение. Боцман Егорыч с топором и ножом уходит на носовую оконечность – рубить и резать капроновые путы. И тут Егорыч, заядлый рыбак, унюхал, что сеть выставлена на кальмаров и в ее ячеях уже застряли несколько головоногих тварей.
- Товарищ командир, пусть вынесут мне лагун, я кальмаров на весь экипаж наберу!
Идея командиру понравилась: всем до чертиков надоели консервированный хлеб, консервированная картошка, консервированная капуста… Было бы просто здорово разнообразить рацион подводников свежими морепродуктами. И старпому эта мысль понравилась, и доктору, вылезшему на мостик «подышать воздухом через белую палочку здоровья». Боцману вручили большой обрез – камбузный оцинкованный таз, и тот принялся выбирать кальмаров из ловчей снасти. Но кто же знал, что хитро… э… попые сардинцы поставили на сети сигнальные датчики?! И очень скоро к нашей субмарине подвалил бесшумно – на водометах – полицейский катер с тремя «маринари карабинери». Те были готовы ко всему, но только не к абордажной высадке на неизвестную подводную лодку (мы по причине полной скрытности не несли никаких опознавательных знаков, даже бортовой номер с рубки сняли). Полицейские остолбенело взирали на фантастическую картину: под звездным (наконец-то!) небом Сардинии чернела большая океанская подводная лодка, а ее носу некая такая же темная личность тырит у бедных сардинских рыбаков кальмаров. Не берусь отрицать, что в головах карабинеров не возникли мысли о всесильной и вездесущей сицилийской мафии, которая обзавелась даже подводной лодкой. Но у нас были другие мысли – побыстрее скрыться с места, так сказать, нелегитимного пополнения продовольственных запасов. По всем законам международного морского права это была пиратская акция. Смягчало нашу вину то, что мы не нарушали террводы Итальянской республики.
- Егорыч, продажная женщина, - кричал с мостика командир, - руби сеть на половой член и срочно вниз!
Но боцман уже вошел в охотничий раж, вынимая из сети одного кальмара за другим.
- Боцман, самка собаки!- Повысил голос командир. – На международный скандал нарываешься!
Но боцману было не до международного этикета. Кальмары были крупные и десятирукие, точнее десятиногие, а у Егорыча было всего две руки, и надо было все время выпростать их от цепких щупалец. Тем не менее, борьба примата с беспозвоночными моллюсками шла успешно – обрез быстро наполнялся живыми «торпедами». Некоторые из них ловко выскакивали, используя силу реактивной струи, и боцман ловил их на палубе. Конечно, это было очень захватывающее занятие, и Егорыч ушел в него весь с головой, поскольку и голова, и плечи, и грудь были перепачканы чернилами, которыми кальмары пытались отбиться от двурукого врага.
Некоторые несознательные личности вроде доктора с большим сочувствием смотрели на битву головорукого боцмана с головоногими тварями.
- А знаете, - попытался он отвлечь командира от исполнения служебного долга, - у кальмаров три сердца.
Но командиру было плевать, сколько сердец у кальмаров.
- Боцман, трать-тарарать! – Гаркнул он весь морской простор. – Срочное погружение!
Услышав понятные без перевода русские слова, итальянцы радостно закричали:
- О, руссо облико морале! – Помахали нам руками и помчались в порт. Наверное, за подмогой. Однако мы успели погрузиться раньше…
Возможно в сардинских тавернах до сих пор кто-то рассказывает историю про то, как русские подводники приходили в Тирренское море специально для того, чтобы воровать сардинских кальмаров, а местные рыбаки поднимают на смех рассказчика за его неуемную фантазию. Главное, что международных последствий не было, хотя итальянские карабинеры безошибочно определили национальную принадлежность субмарины (еще один аргумент за борьбу с матом – демаскирует военные действия). Кальмары же в приготовлении «сталевара» Маврина пришлись по вкусу не всем, отчего кока-инструктора стали звать «кальмоваром». Но все же нечаянная добыча несколько разнообразила наш стол и надолго задала тему для общих застольных бесед, а также для упражнения в остроумии: кто смешнее перескажет поединок боцмана, кальмаров, командира и карабинеров.
На восьмой месяц плавания – это уже в Атлантике – на нас обрушилось новое поветрие. Помощник, отвечающий за секретную библиотеку, нашел в ней грифованную брошюру, невесть как попавшую в комплект секретной документации корабля, и более того – внесенную в опись! Брошюра, изданная в 1938 году, имела гриф «Для служебного пользования. Только для начсостава» был проштампована печатями НКВД и называлась «Словарь уголовного жаргона». Конечно же, словарь пошел по рукам, и вскоре во всех отсеках довольно бойко «ботали по фене».
- Штурман, падла! – Радостно кричал с мостика вахтенный офицер минер Симаков. – Записать в журнал: «время захода балдохи 20 часов двадцать минут».
- Что такое «балдоха»? – Недоумевал лейтенант-штурманенок.
- Солнце! – Пояснял доктор. – Спецлитературу надо учить.
Кстати, доктора теперь называли «лепилой», минера – «бомбилой», помощника – почему-то «щипачем», радиотелеграфистов – «стукачами», акустиков – «глухарями», а кают-компанию – «малиной».
- Товарищи фраера, - объявлял старпом за столом, когда командир уходил на мостик, - после ужина соберемся на малине на служебное толковище за исключением тех, кто не стоит на шухере. Кто опоздает – тому пасть порву на свастику. Кстати, кто сегодня вместо команды «все вниз» крикнул «обрывайся!» Симаков? А кто сдуру в вахтенный журнал записал?! В следующий раз такого леща замастырю родная мать - без бирки не узнает!
О том, как боролись с этой словесной заразой – в следующей главе.
Байка из корабельной жизни.
На седьмом месяце боевой службы (американцы говорят - «боевого патрулирования») в Средиземном море надоело все, кроме сухого вина в пайковом объеме 50 миллилитров. Все остальное не просто надоело, а остобрыдло до тошноты – и консервированный спиртом хлеб, и сто раз смотренные-засмотренные кинофильмы вроде «Афоня» или «Подвиг разведчика», и унылые доклады акустиков – «горизонт чист», и сам горизонт в окружье перископа – пустой и ровнехонький… А особенно надоел мат, на котором уже не только выражали то или иное неудовольствие, а уже отдавали деловые распоряжения, думали на нем, и даже видели озвученные им сны.
Однажды на служебном совещании в кают-компании старпом, отчаянный матерщинник, вдруг объявил: - Товарищи офицеры, мля… Вы – элита общества, а материтесь, как сапожники, как биндюжники и прочий пролетариат. С сегодняшнего дня категорически запрещаю материться, нах…! Замеченные в сквернословии, мля, будут – а) лишаться вина за столом, б) по итогам соцсоревнования будет снижаться на бал оценка и в)… матерщинники, мля, не будут выпускаться на мостик курить.
Понимаю, что сразу отвыкнуть от этой гребаной привычки трудно, поэтому секретчик распечатает и раздаст всем командирам боевых частей, а также особо несознательным группенфюрерам (командирам групп – Н.Ч.) словарик с матозаменительными словами. Выучить наизусть! К ужину такой словарик был составлен. Теперь в отсеках зазвучали такие речи:
- Где минер? – Вопрошал помощник командира и, отыскав его глазами, продолжал. – Александр Николаевич, продажная женщина, если ваши бойцы выйдут на швартовку в этих измазанных калом жилетах, то у вас очень долго будет болеть анус!
- А где же я новые в море возьму?
- А вы старые отскребите, отстирайте, чтобы ни одна самка собаки не могла к вам пристать с сексуальными домогательствами!
Или такое:
- Кока ко мне! – Гневался в центральном посту старпом. – Где этот сталевар, несчастный?! Маврин, самка собаки, почему макароны выдал на баки недоваренными?
- Так это, товарищ кап-нант…
- Что «это», продажная женщина?
Мичман-кок заглянул в спасительную бумажку: -Дак, две конфорки накрылись женским половым органом. То есть сгорели.
- А где у нас старшина команды электриков? Куда эта продажная женщина смотрела? Мы же так без камбуза останемся! Мех, твои пи… голубые чудаки, совсем мышей не ловят. Сегодня опять в седьмом отсеке сопротивление изоляции гуляло как вошка по лобку.
Вольно или невольно подражая старпому, вахтенный офицер выпытывал вахтенного штурмана:
- Штурман, продажная женщина, где наше место?
- Вот в этой точке. Но возможна невязка.
- Возможна будет очень крутая вязка, если твоя невязка, как и в прошлый раз уйдет за десять миль.
- Но я ж не виноват - мы третьи сутки без определения идем! Небо все время в тучах, ни одной измазанной калом звезды взять не можем.
- Определяйся по изобатам, по маякам, по мужскому члену! Ты понимаешь, мы в залив входим! И ни где-нибудь, а на родине мафии!
Подводная лодка вот-вот должна была войти в залив Теулада, что вдавался в южную часть Сардинии. Именно там Главный штаб нарезал нам позицию. Разведка сообщала, что в этом районе будут проходить морские учения НАТО. К тому же помимо всего прочего на Сардинии находилась база атомных подводных лодок США Маддалена, а южнее, на Сицилии – в городке с красивым названием Сигонелла располагалась американская же база морской патрульной авиации.
И мы вошли в этот измазанный, пардон, калом залив, над которым то и дело кружили американские противолодочные самолеты – «Орионы» - в поисках подводной добычи. Их поисковые радары постоянно загоняли нас под воду. Заряжать по ночам аккумуляторную батарею было мукой мученической. Зарядку прерывали по первому же крику радиометриста:
- По пеленгу сорок работает самолетная РЛС! Сила сигнала два балла!
- Стоп зарядка! Срочное погружение!
И так всю ночь… А тут еще одна радость: на ночном подвсплытии на сеанс связи подводная лодка подняла носом рыбацкую сеть. Слава Богу, не кормой, на винты не намотали. Но и носовые рули глубины могли так запутаться, что мама не горюй! Всплываем в позиционное положение. Боцман Егорыч с топором и ножом уходит на носовую оконечность – рубить и резать капроновые путы. И тут Егорыч, заядлый рыбак, унюхал, что сеть выставлена на кальмаров и в ее ячеях уже застряли несколько головоногих тварей.
- Товарищ командир, пусть вынесут мне лагун, я кальмаров на весь экипаж наберу!
Идея командиру понравилась: всем до чертиков надоели консервированный хлеб, консервированная картошка, консервированная капуста… Было бы просто здорово разнообразить рацион подводников свежими морепродуктами. И старпому эта мысль понравилась, и доктору, вылезшему на мостик «подышать воздухом через белую палочку здоровья». Боцману вручили большой обрез – камбузный оцинкованный таз, и тот принялся выбирать кальмаров из ловчей снасти. Но кто же знал, что хитро… э… попые сардинцы поставили на сети сигнальные датчики?! И очень скоро к нашей субмарине подвалил бесшумно – на водометах – полицейский катер с тремя «маринари карабинери». Те были готовы ко всему, но только не к абордажной высадке на неизвестную подводную лодку (мы по причине полной скрытности не несли никаких опознавательных знаков, даже бортовой номер с рубки сняли). Полицейские остолбенело взирали на фантастическую картину: под звездным (наконец-то!) небом Сардинии чернела большая океанская подводная лодка, а ее носу некая такая же темная личность тырит у бедных сардинских рыбаков кальмаров. Не берусь отрицать, что в головах карабинеров не возникли мысли о всесильной и вездесущей сицилийской мафии, которая обзавелась даже подводной лодкой. Но у нас были другие мысли – побыстрее скрыться с места, так сказать, нелегитимного пополнения продовольственных запасов. По всем законам международного морского права это была пиратская акция. Смягчало нашу вину то, что мы не нарушали террводы Итальянской республики.
- Егорыч, продажная женщина, - кричал с мостика командир, - руби сеть на половой член и срочно вниз!
Но боцман уже вошел в охотничий раж, вынимая из сети одного кальмара за другим.
- Боцман, самка собаки!- Повысил голос командир. – На международный скандал нарываешься!
Но боцману было не до международного этикета. Кальмары были крупные и десятирукие, точнее десятиногие, а у Егорыча было всего две руки, и надо было все время выпростать их от цепких щупалец. Тем не менее, борьба примата с беспозвоночными моллюсками шла успешно – обрез быстро наполнялся живыми «торпедами». Некоторые из них ловко выскакивали, используя силу реактивной струи, и боцман ловил их на палубе. Конечно, это было очень захватывающее занятие, и Егорыч ушел в него весь с головой, поскольку и голова, и плечи, и грудь были перепачканы чернилами, которыми кальмары пытались отбиться от двурукого врага.
Некоторые несознательные личности вроде доктора с большим сочувствием смотрели на битву головорукого боцмана с головоногими тварями.
- А знаете, - попытался он отвлечь командира от исполнения служебного долга, - у кальмаров три сердца.
Но командиру было плевать, сколько сердец у кальмаров.
- Боцман, трать-тарарать! – Гаркнул он весь морской простор. – Срочное погружение!
Услышав понятные без перевода русские слова, итальянцы радостно закричали:
- О, руссо облико морале! – Помахали нам руками и помчались в порт. Наверное, за подмогой. Однако мы успели погрузиться раньше…
Возможно в сардинских тавернах до сих пор кто-то рассказывает историю про то, как русские подводники приходили в Тирренское море специально для того, чтобы воровать сардинских кальмаров, а местные рыбаки поднимают на смех рассказчика за его неуемную фантазию. Главное, что международных последствий не было, хотя итальянские карабинеры безошибочно определили национальную принадлежность субмарины (еще один аргумент за борьбу с матом – демаскирует военные действия). Кальмары же в приготовлении «сталевара» Маврина пришлись по вкусу не всем, отчего кока-инструктора стали звать «кальмоваром». Но все же нечаянная добыча несколько разнообразила наш стол и надолго задала тему для общих застольных бесед, а также для упражнения в остроумии: кто смешнее перескажет поединок боцмана, кальмаров, командира и карабинеров.
На восьмой месяц плавания – это уже в Атлантике – на нас обрушилось новое поветрие. Помощник, отвечающий за секретную библиотеку, нашел в ней грифованную брошюру, невесть как попавшую в комплект секретной документации корабля, и более того – внесенную в опись! Брошюра, изданная в 1938 году, имела гриф «Для служебного пользования. Только для начсостава» был проштампована печатями НКВД и называлась «Словарь уголовного жаргона». Конечно же, словарь пошел по рукам, и вскоре во всех отсеках довольно бойко «ботали по фене».
- Штурман, падла! – Радостно кричал с мостика вахтенный офицер минер Симаков. – Записать в журнал: «время захода балдохи 20 часов двадцать минут».
- Что такое «балдоха»? – Недоумевал лейтенант-штурманенок.
- Солнце! – Пояснял доктор. – Спецлитературу надо учить.
Кстати, доктора теперь называли «лепилой», минера – «бомбилой», помощника – почему-то «щипачем», радиотелеграфистов – «стукачами», акустиков – «глухарями», а кают-компанию – «малиной».
- Товарищи фраера, - объявлял старпом за столом, когда командир уходил на мостик, - после ужина соберемся на малине на служебное толковище за исключением тех, кто не стоит на шухере. Кто опоздает – тому пасть порву на свастику. Кстати, кто сегодня вместо команды «все вниз» крикнул «обрывайся!» Симаков? А кто сдуру в вахтенный журнал записал?! В следующий раз такого леща замастырю родная мать - без бирки не узнает!
О том, как боролись с этой словесной заразой – в следующей главе.
The author is a writer, marine painter, submarine officer Nikolai Andreevich Cherkashin.
Bike from ship life.
In the seventh month of military service (the Americans say “combat patrol”) in the Mediterranean, everyone was tired of everything except dry wine in a rations of 50 milliliters. All the rest wasn’t just tired, but was sick of nausea - both alcohol-canned bread, and a hundred times watched-watched films like “Afonya” or “Scout's Feat”, and dull acoustic reports - “the horizon is clear”, and the horizon itself surrounded by the periscope - empty and even ... I was especially tired of the mat, on which they not only expressed any displeasure, but already gave business orders, thought on it, and even saw their dreams.
Once at a company meeting in the cabin, the head fellow, a desperate swearwoman, suddenly announced: “Comrade officers, fucking ... You are the elite of society, and swear like shoemakers, like bindyuzhniki and the other proletariat. From today I categorically forbid swearing, nah ...! Those who are seen in foul language will blah - a) lose their wine at the table, b) according to the results of the social competition, the score will decrease and c) ... swear-makers, blah, will not be allowed to smoke on the bridge.
I understand that it’s difficult to break the habit of this fucking habit right away, so the secretary will print out and give out to all commanders of combat units, as well as to particularly irresponsible gruppenfuhrer (group commanders - N.Ch.) a dictionary with substitute words. Memorize! For dinner, such a dictionary was compiled. Now in the compartments such speeches sounded:
- Where is the miner? - Asked the assistant commander and, finding his eyes, continued. - Alexander Nikolaevich, a corrupt woman, if your fighters go to the mooring in these feathered vests, then your anus will be sick for a very long time!
- And where will I get new ones at sea?
- And you scrape off the old ones, remove them so that not a single female dog can molest you with sexual harassment!
Or this:
- Coca to me! - I was angry at the central post by the old man. “Where is this steelworker, miserable ?!” Mavrin, a female dog, why pasta gave out undercooked to the tanks?
“So it is, Comrade Cap-Nantes ...”
“What is this, a corrupt woman?”
Michman-kok looked into a saving piece of paper: -So, two burners were covered with a female genital organ. That is, they burned down.
“Where's the foreman of the electrics team?” Where did this corrupt woman look? We will remain so without a galley! Fur, your pi ... blue cranks, they don’t catch mice at all. Today, again in the seventh compartment, the insulation resistance walked like a louse on the pubis.
Voluntarily or involuntarily imitating the old man, the officer in charge tried out the navigational officer:
- Navigator, corrupt woman, where is our place?
- Here at this point. But a possible discrepancy.
“It will be possible to have very cool knitting if your residual, as last time, will take ten miles.”
- But I’m not to blame - we are on the third day without determination! The sky is constantly in clouds, we can’t take a single star-smeared star.
- Be determined by isobaths, by lighthouses, by a male member! You understand, we enter the gulf! And not anywhere, but in the homeland of the mafia!
The submarine was about to enter the gulf of Teulada, which went into the southern part of Sardinia. It was there that the General Staff cut our position. Intelligence reported that NATO’s naval exercises will take place in the area. In addition, among other things, in Sardinia was the base of the US nuclear submarines Maddalena, and to the south, in Sicily, in the town with the beautiful name Sigonella, there was an American base for naval patrol aviation.
And we entered this smeared, sorry, feces bay, over which American anti-submarine aircraft, the Orions, circled about in search of underwater production. Their search radars constantly drove us under water. Charging the battery at night was martyrdom. Charging was interrupted by the first cry of the radiometer:
- On the bearing of forty aircraft radar works! Signal strength two points!
- Stop charging! Urgent immersion!
And so all night ... And then there is one more joy: at night, the submarine lifted a fishing net with its nose on a communication session. Thank God, not poop, the screws are not wound. But the nasal rudders of the depths could be so confused that mom did not cry! We pop up in positional position. The boatswain Yegorych with an ax and a knife goes to the nasal extremity - to chop and cut kapron fetters. And here Yegorych, an avid fisherman, sniffed that the net was put up on squid and several cephalopods were already stuck in its meshes.
- Comrade commander, let them take me out of the lagoons, I’ll type squids for the whole crew!
The commander liked the idea: everyone to hell was tired of canned bread, canned potatoes, canned cabbage ... It would be great to diversify the diet of divers with fresh seafood. And the old man liked this idea, and the doctor, who crawled out onto the bridge, "breathe air through a white wand of health." The boatswain was handed a large sawn-off galley galvanized basin, and he began to choose squid from hunting tackle. But who knew that cunningly ... uh ... booty Sardinians installed signal sensors on the network ?! AND
Bike from ship life.
In the seventh month of military service (the Americans say “combat patrol”) in the Mediterranean, everyone was tired of everything except dry wine in a rations of 50 milliliters. All the rest wasn’t just tired, but was sick of nausea - both alcohol-canned bread, and a hundred times watched-watched films like “Afonya” or “Scout's Feat”, and dull acoustic reports - “the horizon is clear”, and the horizon itself surrounded by the periscope - empty and even ... I was especially tired of the mat, on which they not only expressed any displeasure, but already gave business orders, thought on it, and even saw their dreams.
Once at a company meeting in the cabin, the head fellow, a desperate swearwoman, suddenly announced: “Comrade officers, fucking ... You are the elite of society, and swear like shoemakers, like bindyuzhniki and the other proletariat. From today I categorically forbid swearing, nah ...! Those who are seen in foul language will blah - a) lose their wine at the table, b) according to the results of the social competition, the score will decrease and c) ... swear-makers, blah, will not be allowed to smoke on the bridge.
I understand that it’s difficult to break the habit of this fucking habit right away, so the secretary will print out and give out to all commanders of combat units, as well as to particularly irresponsible gruppenfuhrer (group commanders - N.Ch.) a dictionary with substitute words. Memorize! For dinner, such a dictionary was compiled. Now in the compartments such speeches sounded:
- Where is the miner? - Asked the assistant commander and, finding his eyes, continued. - Alexander Nikolaevich, a corrupt woman, if your fighters go to the mooring in these feathered vests, then your anus will be sick for a very long time!
- And where will I get new ones at sea?
- And you scrape off the old ones, remove them so that not a single female dog can molest you with sexual harassment!
Or this:
- Coca to me! - I was angry at the central post by the old man. “Where is this steelworker, miserable ?!” Mavrin, a female dog, why pasta gave out undercooked to the tanks?
“So it is, Comrade Cap-Nantes ...”
“What is this, a corrupt woman?”
Michman-kok looked into a saving piece of paper: -So, two burners were covered with a female genital organ. That is, they burned down.
“Where's the foreman of the electrics team?” Where did this corrupt woman look? We will remain so without a galley! Fur, your pi ... blue cranks, they don’t catch mice at all. Today, again in the seventh compartment, the insulation resistance walked like a louse on the pubis.
Voluntarily or involuntarily imitating the old man, the officer in charge tried out the navigational officer:
- Navigator, corrupt woman, where is our place?
- Here at this point. But a possible discrepancy.
“It will be possible to have very cool knitting if your residual, as last time, will take ten miles.”
- But I’m not to blame - we are on the third day without determination! The sky is constantly in clouds, we can’t take a single star-smeared star.
- Be determined by isobaths, by lighthouses, by a male member! You understand, we enter the gulf! And not anywhere, but in the homeland of the mafia!
The submarine was about to enter the gulf of Teulada, which went into the southern part of Sardinia. It was there that the General Staff cut our position. Intelligence reported that NATO’s naval exercises will take place in the area. In addition, among other things, in Sardinia was the base of the US nuclear submarines Maddalena, and to the south, in Sicily, in the town with the beautiful name Sigonella, there was an American base for naval patrol aviation.
And we entered this smeared, sorry, feces bay, over which American anti-submarine aircraft, the Orions, circled about in search of underwater production. Their search radars constantly drove us under water. Charging the battery at night was martyrdom. Charging was interrupted by the first cry of the radiometer:
- On the bearing of forty aircraft radar works! Signal strength two points!
- Stop charging! Urgent immersion!
And so all night ... And then there is one more joy: at night, the submarine lifted a fishing net with its nose on a communication session. Thank God, not poop, the screws are not wound. But the nasal rudders of the depths could be so confused that mom did not cry! We pop up in positional position. The boatswain Yegorych with an ax and a knife goes to the nasal extremity - to chop and cut kapron fetters. And here Yegorych, an avid fisherman, sniffed that the net was put up on squid and several cephalopods were already stuck in its meshes.
- Comrade commander, let them take me out of the lagoons, I’ll type squids for the whole crew!
The commander liked the idea: everyone to hell was tired of canned bread, canned potatoes, canned cabbage ... It would be great to diversify the diet of divers with fresh seafood. And the old man liked this idea, and the doctor, who crawled out onto the bridge, "breathe air through a white wand of health." The boatswain was handed a large sawn-off galley galvanized basin, and he began to choose squid from hunting tackle. But who knew that cunningly ... uh ... booty Sardinians installed signal sensors on the network ?! AND
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Иван Соловской
