С Рождеством, православные!
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере.
Над яслями тёплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зёрнышек проса,
Смотрели с утёса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звёзд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой Вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочёта
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали всё пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры.
Всё будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все ёлки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры...
...Всё злей и свирепей дул ветер из степи..
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдёмте со всеми, поклонимся чуду,—
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Всё время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звёзды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потёмках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Б.Пастернак
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере.
Над яслями тёплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зёрнышек проса,
Смотрели с утёса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звёзд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой Вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочёта
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали всё пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры.
Всё будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все ёлки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры...
...Всё злей и свирепей дул ветер из степи..
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдёмте со всеми, поклонимся чуду,—
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Всё время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звёзды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потёмках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Б.Пастернак
Merry Christmas, Orthodox!
It was winter.
The wind blew from the steppe.
And it was cold to the baby in the den
On the hillside.
He was warmed by the ox's breath.
Domestic animals
Stood in a cave.
A warm mist floated above the manger.
Doha shaking off the bed dust
And the seeds of millet,
Viewed from the cliff
Asleep in the midnight distance shepherds.
In the distance there was a field in the snow and a graveyard,
Fences, gravestones,
Shafts in a snowdrift,
And the sky above the cemetery, full of stars.
And next, unknown before
Shy cups
At the gatehouse window
A star twinkled on its way to Bethlehem.
She flamed like a stack, to the side
From heaven and god
Like the glow of arson,
Like a farm in the fire and fire on the threshing floor.
She towered a burning skirda
Straw and hay
Among the whole universe
Alarmed by this new star.
Growing glow over her
And it meant something
And three astrologers
Hurried to the call of unprecedented lights.
Camels were carrying gifts from them.
And the donkeys in the harness, one kororolosley
Another, in short steps down the mountain.
And a strange vision of the coming time
All that came after rose away.
All thoughts of centuries, all dreams, all worlds.
All the future of galleries and museums,
All the fairies of the fairies, all the wizards,
All the trees in the world, all the dreams of children.
All the thrill of warm candles, all the chains,
All the splendor of colored tinsel ...
... All angry and fierce wind blew out of the steppe ..
... All apples, all golden balls.
Part of the pond hid the tops of alder,
But the part could be seen perfectly from here.
Through the nests of rooks and trees tops.
As donkeys and camels walked along the dam,
Could see the shepherds well.
- Come with everyone, we will bow to the miracle, -
They said, zapuvat covers.
Shuffling through the snow made it hot.
In a bright glade sheets of mica
Lead for the hut bare footprints.
On these traces, as on the flame of the candle,
Shepherd dogs grumbled in starlight.
The frosty night was like a fairytale
And someone with a snowy ridge
All the time invisibly entered into their ranks.
The dogs wandered, looking around cautiously,
And pressed to the reserve, and waited for trouble.
On the same road, through the same terrain
There were several angels in the thick of the crowd.
Invisible did their bodylessness,
But the step left a foot print.
A crowd crowded the stone.
It is light. There were cedar trunks.
- And who are you? - asked Maria.
- We are a shepherd's tribe and heaven ambassadors,
They came to praise you both.
- All together can not. Wait at the entrance.
Am gray as ash predawn mist
Drovers drove and sheepmen,
Pedestrians were fighting with riders,
At the hollowed out watering deck
The camels roared, donkeys kicked.
It is light. Dawn, like specks of dust,
Last stars swept from the sky.
And only the Magi from the innumerable rabble
Maria let in a rock hole.
He slept, all shining, in a manger of oak,
Like a month, the ray is in the hollow of a hollow.
He was replaced by a sheepskin coat
Donkey lips and ox nostrils.
Stood in the shadows, as if in the twilight of a crib,
Whispered, barely picking words.
Suddenly someone in the dark, a little to the left
From the manger hand moved the sorcerer,
And he looked back: from the threshold of the Virgin,
As a guest, watched the star of Christmas.
B. Pasternak
It was winter.
The wind blew from the steppe.
And it was cold to the baby in the den
On the hillside.
He was warmed by the ox's breath.
Domestic animals
Stood in a cave.
A warm mist floated above the manger.
Doha shaking off the bed dust
And the seeds of millet,
Viewed from the cliff
Asleep in the midnight distance shepherds.
In the distance there was a field in the snow and a graveyard,
Fences, gravestones,
Shafts in a snowdrift,
And the sky above the cemetery, full of stars.
And next, unknown before
Shy cups
At the gatehouse window
A star twinkled on its way to Bethlehem.
She flamed like a stack, to the side
From heaven and god
Like the glow of arson,
Like a farm in the fire and fire on the threshing floor.
She towered a burning skirda
Straw and hay
Among the whole universe
Alarmed by this new star.
Growing glow over her
And it meant something
And three astrologers
Hurried to the call of unprecedented lights.
Camels were carrying gifts from them.
And the donkeys in the harness, one kororolosley
Another, in short steps down the mountain.
And a strange vision of the coming time
All that came after rose away.
All thoughts of centuries, all dreams, all worlds.
All the future of galleries and museums,
All the fairies of the fairies, all the wizards,
All the trees in the world, all the dreams of children.
All the thrill of warm candles, all the chains,
All the splendor of colored tinsel ...
... All angry and fierce wind blew out of the steppe ..
... All apples, all golden balls.
Part of the pond hid the tops of alder,
But the part could be seen perfectly from here.
Through the nests of rooks and trees tops.
As donkeys and camels walked along the dam,
Could see the shepherds well.
- Come with everyone, we will bow to the miracle, -
They said, zapuvat covers.
Shuffling through the snow made it hot.
In a bright glade sheets of mica
Lead for the hut bare footprints.
On these traces, as on the flame of the candle,
Shepherd dogs grumbled in starlight.
The frosty night was like a fairytale
And someone with a snowy ridge
All the time invisibly entered into their ranks.
The dogs wandered, looking around cautiously,
And pressed to the reserve, and waited for trouble.
On the same road, through the same terrain
There were several angels in the thick of the crowd.
Invisible did their bodylessness,
But the step left a foot print.
A crowd crowded the stone.
It is light. There were cedar trunks.
- And who are you? - asked Maria.
- We are a shepherd's tribe and heaven ambassadors,
They came to praise you both.
- All together can not. Wait at the entrance.
Am gray as ash predawn mist
Drovers drove and sheepmen,
Pedestrians were fighting with riders,
At the hollowed out watering deck
The camels roared, donkeys kicked.
It is light. Dawn, like specks of dust,
Last stars swept from the sky.
And only the Magi from the innumerable rabble
Maria let in a rock hole.
He slept, all shining, in a manger of oak,
Like a month, the ray is in the hollow of a hollow.
He was replaced by a sheepskin coat
Donkey lips and ox nostrils.
Stood in the shadows, as if in the twilight of a crib,
Whispered, barely picking words.
Suddenly someone in the dark, a little to the left
From the manger hand moved the sorcerer,
And he looked back: from the threshold of the Virgin,
As a guest, watched the star of Christmas.
B. Pasternak
У записи 5 лайков,
0 репостов,
418 просмотров.
0 репостов,
418 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгений Фефелов
