Все суетятся вокруг в попытках переделать все дела на свете. Это стремление вперёд. Кто-то от чего-то бежит, кто-то, наоборот, к чему-то, но главное, все находятся в движении. А ты как-то раз – и выпал из этого, и сидишь, хлопая ресницами, смотришь на ускоряющее бег время. Опускаешь веки, а перед глазами всё та же картинка – снующие люди.
Думаешь, нет, надо возвращаться в строй. С трудом отрываешься от стула, пытаешься схватить за руку скользящего мимо фантома, чтобы узнать, намного ли ты отстал в этой бесконечной гонке, а рука проходит сквозь него. Отшатываешься, зовёшь его – эй! Но тебя уже не слышат. Какая-то девушка на секунду притормозила, обернулась в твою сторону, и, ничего не увидев, побежала дальше. И тут ты понимаешь – фантом – это ты, а не они. Какая гонка? Это уже не твой забег.
Дома, дворы, улицы. В расплывчатых ускоренных образах мельком отмечаешь негодующую мать, свежевлюблённую пару, нетерпеливых водителей. Ежесекундно на их месте возникают другие. А ты и шага не сделал. На твоих глазах ветшают здания, восстанавливаются, возводятся новые. Исчезающие один за другим парки навевают тоску, тускнеющее солнце вызывает тревогу – чёрные метаморфозные пятна стали видны невооружённым глазом. Воздух мёртв.
И ты бредёшь по городу, который когда-то был твоим, а люди вокруг не больше, чем ветер. Лишь иногда тебя обдаёт сгустками знакомой энергии – любовь, восторг, возмущение, ярость. Но происходит это всё реже. С сожалением ты понимаешь, что меняются и люди, любимым их состоянием становится либо равнодушие, либо удручённость. Но ведь они, по крайней мере, существуют.В отличие от тебя.
А вот и набережная. Ты так любил проводить здесь время – белыми ночами в одиночку и зимними праздниками в компании друзей. Кстати, как они сейчас? Осталось ли после них хоть что-то? Или только номера в памяти твоего мобильника? Достаёшь из кармана телефон, нажимаешь кнопку «разблокировать», а он трансформируется в паука, кусает тебя разъёмом для зарядки и убегает под скамейку. Как всё изменилось.
Пока искал в карманах чем вытереть кровь, обнаружил семечки, просыпал половину, но какой теперь в них толк... Налетают голуби и, залезая один на другого, выклёвывают перепавший корм. Они так увлечены. Вот у кого никогда не пропадёт интерес к жизни, им всегда нужно быть на чеку, чтобы выжить. А мы… Ложимся лапками кверху, мол делайте что хотите, только не заставляйте нас думать и чувствовать. Обидно.
С оглушительным рёвом над головой пронёсся пассажирский самолёт и снёс «Охта – центр», пропахав после этого добрую часть города. Вот и славно. Ты же говорил, что он не впишется в панораму, но кто тебя слушал… Не успели обсыпаться все обломки здания, как высотка в режиме реального времени реконструировалась и стала выше в два раза.А в других концах города взвелись ещё три. Сидишь и думаешь, а хотел бы ты вернуться в начало этого масштабного эксперимента. Прожил бы спокойно жизнь и умер бы с улыбкой на лице, радуясь, что не узнаешь, к чему всё идёт. А потом, исходя из того, как жил, переродился бы в таракана и разносил заразу, пока бы героически не погиб под изношенным тапком. Нет, это неправильно.
Никому нет дела до тебя, зато тебе есть дело до всех. Становишься посреди тротуара, раскинув руки, пытаясь преградить путь людскому потоку, бросаешься под машины, кричишь – увы, ты не всилах ничего изменить. Ты начинаешь плакать от безысходности, но слёзы застывают в округлившихся глазах, а у рядом стоящего бомжа отвисает челюсть,когда на город падает ядерная бомба и взрывная волна несётся к вам со скоростью ушедшего времени.
В клочья камень и плоть. В клочья прошлое и будущее. Планете производят ампутацию человечества, инъекцию от живого. Кто останется в выигрыше? Никто! Вы не знаете, каково это – быть безногим инвалидом или трёхголовой собакой, зато вы знаете, каково быть раковой опухолью– очень удобно!
Ты не успеваешь посчитать все выкуренные тобой сигареты, посмотренные фильмы, заработанные деньги, не успеваешь вспомнить всех людей, что встречались тебе в жизни, и вспоминаешь лишь как тебя смеющегося целовала в лоб мама, а потом то же делала любимая девушка. Ты кричишь волне «НЕТ!», но это предсмертный крик – рассыпаясь в пепел, словно бумага, ты становишься свидетелем конца…
«…Конца лекции». Ты просыпаешься на задней парте аудитории, не зная что думать – в аду ты или раю. Приятель пихает тебя в бок, ухмыляясь, – «ну что, коматоз, пошли в бар?». Начиная понимать, что к чему, ты говоришь ему «блин, как же я рад тебя видеть!», обнимаешь его, хватаешь за руку свою девушку и несёшься домой, в уютный уголок, где, кстати, мама уже наверняка приготовила обед. По дороге вы то и дело сбиваете кого-то с ног, разгоняете голубей, смеётесь, а когда на горизонте появляется потрёпанный человек с табличкой «Памагите чем можите», ты останавливаешься и отдаёшь ему свой кошелёк. Он недоуменно смотрит тебе в след,а ты бежишь и думаешь: «Чёрт побери, он же всегда здесь, но его никто не замечает. Почему раньше я был так глуп? Ведь мы в состоянии изменить жизнь». И ты говоришь:
- Я люблю тебя, выходи за меня.
Понимающий Ёж
Думаешь, нет, надо возвращаться в строй. С трудом отрываешься от стула, пытаешься схватить за руку скользящего мимо фантома, чтобы узнать, намного ли ты отстал в этой бесконечной гонке, а рука проходит сквозь него. Отшатываешься, зовёшь его – эй! Но тебя уже не слышат. Какая-то девушка на секунду притормозила, обернулась в твою сторону, и, ничего не увидев, побежала дальше. И тут ты понимаешь – фантом – это ты, а не они. Какая гонка? Это уже не твой забег.
Дома, дворы, улицы. В расплывчатых ускоренных образах мельком отмечаешь негодующую мать, свежевлюблённую пару, нетерпеливых водителей. Ежесекундно на их месте возникают другие. А ты и шага не сделал. На твоих глазах ветшают здания, восстанавливаются, возводятся новые. Исчезающие один за другим парки навевают тоску, тускнеющее солнце вызывает тревогу – чёрные метаморфозные пятна стали видны невооружённым глазом. Воздух мёртв.
И ты бредёшь по городу, который когда-то был твоим, а люди вокруг не больше, чем ветер. Лишь иногда тебя обдаёт сгустками знакомой энергии – любовь, восторг, возмущение, ярость. Но происходит это всё реже. С сожалением ты понимаешь, что меняются и люди, любимым их состоянием становится либо равнодушие, либо удручённость. Но ведь они, по крайней мере, существуют.В отличие от тебя.
А вот и набережная. Ты так любил проводить здесь время – белыми ночами в одиночку и зимними праздниками в компании друзей. Кстати, как они сейчас? Осталось ли после них хоть что-то? Или только номера в памяти твоего мобильника? Достаёшь из кармана телефон, нажимаешь кнопку «разблокировать», а он трансформируется в паука, кусает тебя разъёмом для зарядки и убегает под скамейку. Как всё изменилось.
Пока искал в карманах чем вытереть кровь, обнаружил семечки, просыпал половину, но какой теперь в них толк... Налетают голуби и, залезая один на другого, выклёвывают перепавший корм. Они так увлечены. Вот у кого никогда не пропадёт интерес к жизни, им всегда нужно быть на чеку, чтобы выжить. А мы… Ложимся лапками кверху, мол делайте что хотите, только не заставляйте нас думать и чувствовать. Обидно.
С оглушительным рёвом над головой пронёсся пассажирский самолёт и снёс «Охта – центр», пропахав после этого добрую часть города. Вот и славно. Ты же говорил, что он не впишется в панораму, но кто тебя слушал… Не успели обсыпаться все обломки здания, как высотка в режиме реального времени реконструировалась и стала выше в два раза.А в других концах города взвелись ещё три. Сидишь и думаешь, а хотел бы ты вернуться в начало этого масштабного эксперимента. Прожил бы спокойно жизнь и умер бы с улыбкой на лице, радуясь, что не узнаешь, к чему всё идёт. А потом, исходя из того, как жил, переродился бы в таракана и разносил заразу, пока бы героически не погиб под изношенным тапком. Нет, это неправильно.
Никому нет дела до тебя, зато тебе есть дело до всех. Становишься посреди тротуара, раскинув руки, пытаясь преградить путь людскому потоку, бросаешься под машины, кричишь – увы, ты не всилах ничего изменить. Ты начинаешь плакать от безысходности, но слёзы застывают в округлившихся глазах, а у рядом стоящего бомжа отвисает челюсть,когда на город падает ядерная бомба и взрывная волна несётся к вам со скоростью ушедшего времени.
В клочья камень и плоть. В клочья прошлое и будущее. Планете производят ампутацию человечества, инъекцию от живого. Кто останется в выигрыше? Никто! Вы не знаете, каково это – быть безногим инвалидом или трёхголовой собакой, зато вы знаете, каково быть раковой опухолью– очень удобно!
Ты не успеваешь посчитать все выкуренные тобой сигареты, посмотренные фильмы, заработанные деньги, не успеваешь вспомнить всех людей, что встречались тебе в жизни, и вспоминаешь лишь как тебя смеющегося целовала в лоб мама, а потом то же делала любимая девушка. Ты кричишь волне «НЕТ!», но это предсмертный крик – рассыпаясь в пепел, словно бумага, ты становишься свидетелем конца…
«…Конца лекции». Ты просыпаешься на задней парте аудитории, не зная что думать – в аду ты или раю. Приятель пихает тебя в бок, ухмыляясь, – «ну что, коматоз, пошли в бар?». Начиная понимать, что к чему, ты говоришь ему «блин, как же я рад тебя видеть!», обнимаешь его, хватаешь за руку свою девушку и несёшься домой, в уютный уголок, где, кстати, мама уже наверняка приготовила обед. По дороге вы то и дело сбиваете кого-то с ног, разгоняете голубей, смеётесь, а когда на горизонте появляется потрёпанный человек с табличкой «Памагите чем можите», ты останавливаешься и отдаёшь ему свой кошелёк. Он недоуменно смотрит тебе в след,а ты бежишь и думаешь: «Чёрт побери, он же всегда здесь, но его никто не замечает. Почему раньше я был так глуп? Ведь мы в состоянии изменить жизнь». И ты говоришь:
- Я люблю тебя, выходи за меня.
Понимающий Ёж
Everyone rushes around trying to remake everything in the world. This striving forward. Someone from something runs, someone, on the contrary, to something, but most importantly, everyone is in motion. And once you fell out of it, and you sit, flashing your eyelashes, look at the accelerating time. You lower your eyelids, and before your eyes all the same picture - people snooping around.
You think, no, we must return to the line. You barely break away from the chair, try to grab the arm of a phantom sliding past to find out if you are far behind in this endless race, and your hand passes through it. Turn back, call him - hey! But they no longer hear you. Some girl slowed down for a second, turned in your direction, and, seeing nothing, ran on. And here you understand - a phantom is you, not they. What race? This is not your race.
Houses, yards, streets. In vague accelerated images you catch a glimpse of an indignant mother, a freshly loved couple, impatient drivers. Every second others appear in their place. And you did not take a step. Before your eyes, buildings are decaying, are being restored, new ones are being built. The parks that are disappearing one after another cast a longing, the sun grows dull and alarming - black metamorphose spots have become visible with the naked eye. The air is dead.
And you wander around the city that was once yours, and the people around are no more than the wind. Only sometimes it blows you away clots of familiar energy - love, delight, outrage, rage. But it happens less and less. With regret, you understand that people change too, or indifference or dejection becomes their favorite state. But they, at least, exist. Unlike you.
And here is the embankment. You loved to spend time here on white nights alone and in the winter holidays in the company of friends. By the way, how are they now? Is there anything left after them? Or just numbers in the memory of your mobile phone? You take the phone out of your pocket, press the "unlock" button, and it transforms into a spider, bites you with a charging connector and runs off under the bench. How things have changed.
While I was searching in my pockets for what to wipe off the blood, I found sunflower seeds, spilled half, but what sense is there in them now ... Pigeons fly around and, climbing one on top of the other, peck out peppered food. They are so passionate. Here is someone who never lost interest in life, they always need to be on the alert to survive. And we ... We lay on our feet upwards, saying that you do what you want, just do not make us think and feel. It's a shame.
With a deafening roar over his head, a passenger plane swept through and demolished the Okhta Center, after which plowed a good part of the city. Well, fine. You said that he would not fit into the panorama, but who listened to you ... We didn’t have time to sprinkle all the fragments of the building, how the high-rise building was reconstructed in real time and got twice as high. You sit and think, and you would like to return to the beginning of this large-scale experiment. I would live peacefully and die with a smile on my face, rejoicing that you will not know where everything is going. And then, on the basis of how he lived, he would be reborn as a cockroach and spread the infection, until he heroically died under a worn sneaker. No, this is wrong.
Nobody cares about you, but you care about everyone. You stand in the middle of the sidewalk, arms outstretched, trying to block the path of the stream of people, you rush under the cars, shout - alas, you cannot change anything. You start crying out of despair, but tears freeze in the eyes that are widened, and a jaw hangs next to a nearby homeless person when a nuclear bomb falls on a city and a blast wave rushes towards you at the speed of a bygone time.
To shreds stone and flesh. Shreds past and future. The planet is being amputated by humanity, an injection from the living. Who will win? No one! You do not know what it is like to be a legless invalid or a three-headed dog, but you know what it is like to be a cancerous tumor — it is very convenient!
You do not have time to count all the cigarettes you smoked, watched movies, earned money, you do not have time to remember all the people that you met in life, and remember only how you were kissed on the forehead by your laughing mother, and then the same girl did. You scream the wave of "NO!", But this is the death cry - scattering into ashes like paper, you become a witness to the end ...
"... The end of the lecture." You wake up in the back of the audience, not knowing what to think - you are in hell or paradise. A friend shoves you in the side, grinning, - "Well, comatose, went to the bar?". Starting to understand what's what, you say to him “damn, how glad I am to see you!”, Hug him, grab your girlfriend’s hand and rush home to a cozy corner, where, by the way, mom probably already prepared dinner. On the way, every now and then you knock someone off your feet, scatter pigeons, laugh, and when a shabby man appears on the horizon with a sign "Pamagit Than You Can," you stop and give him your wallet. He puzzled looks you in with
You think, no, we must return to the line. You barely break away from the chair, try to grab the arm of a phantom sliding past to find out if you are far behind in this endless race, and your hand passes through it. Turn back, call him - hey! But they no longer hear you. Some girl slowed down for a second, turned in your direction, and, seeing nothing, ran on. And here you understand - a phantom is you, not they. What race? This is not your race.
Houses, yards, streets. In vague accelerated images you catch a glimpse of an indignant mother, a freshly loved couple, impatient drivers. Every second others appear in their place. And you did not take a step. Before your eyes, buildings are decaying, are being restored, new ones are being built. The parks that are disappearing one after another cast a longing, the sun grows dull and alarming - black metamorphose spots have become visible with the naked eye. The air is dead.
And you wander around the city that was once yours, and the people around are no more than the wind. Only sometimes it blows you away clots of familiar energy - love, delight, outrage, rage. But it happens less and less. With regret, you understand that people change too, or indifference or dejection becomes their favorite state. But they, at least, exist. Unlike you.
And here is the embankment. You loved to spend time here on white nights alone and in the winter holidays in the company of friends. By the way, how are they now? Is there anything left after them? Or just numbers in the memory of your mobile phone? You take the phone out of your pocket, press the "unlock" button, and it transforms into a spider, bites you with a charging connector and runs off under the bench. How things have changed.
While I was searching in my pockets for what to wipe off the blood, I found sunflower seeds, spilled half, but what sense is there in them now ... Pigeons fly around and, climbing one on top of the other, peck out peppered food. They are so passionate. Here is someone who never lost interest in life, they always need to be on the alert to survive. And we ... We lay on our feet upwards, saying that you do what you want, just do not make us think and feel. It's a shame.
With a deafening roar over his head, a passenger plane swept through and demolished the Okhta Center, after which plowed a good part of the city. Well, fine. You said that he would not fit into the panorama, but who listened to you ... We didn’t have time to sprinkle all the fragments of the building, how the high-rise building was reconstructed in real time and got twice as high. You sit and think, and you would like to return to the beginning of this large-scale experiment. I would live peacefully and die with a smile on my face, rejoicing that you will not know where everything is going. And then, on the basis of how he lived, he would be reborn as a cockroach and spread the infection, until he heroically died under a worn sneaker. No, this is wrong.
Nobody cares about you, but you care about everyone. You stand in the middle of the sidewalk, arms outstretched, trying to block the path of the stream of people, you rush under the cars, shout - alas, you cannot change anything. You start crying out of despair, but tears freeze in the eyes that are widened, and a jaw hangs next to a nearby homeless person when a nuclear bomb falls on a city and a blast wave rushes towards you at the speed of a bygone time.
To shreds stone and flesh. Shreds past and future. The planet is being amputated by humanity, an injection from the living. Who will win? No one! You do not know what it is like to be a legless invalid or a three-headed dog, but you know what it is like to be a cancerous tumor — it is very convenient!
You do not have time to count all the cigarettes you smoked, watched movies, earned money, you do not have time to remember all the people that you met in life, and remember only how you were kissed on the forehead by your laughing mother, and then the same girl did. You scream the wave of "NO!", But this is the death cry - scattering into ashes like paper, you become a witness to the end ...
"... The end of the lecture." You wake up in the back of the audience, not knowing what to think - you are in hell or paradise. A friend shoves you in the side, grinning, - "Well, comatose, went to the bar?". Starting to understand what's what, you say to him “damn, how glad I am to see you!”, Hug him, grab your girlfriend’s hand and rush home to a cozy corner, where, by the way, mom probably already prepared dinner. On the way, every now and then you knock someone off your feet, scatter pigeons, laugh, and when a shabby man appears on the horizon with a sign "Pamagit Than You Can," you stop and give him your wallet. He puzzled looks you in with
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юлия Королькова
