::: Успех или жизнь? :::
Успех - божество нашего времени. И божество кровожадное. Сотни тысяч сломленных неудачами душ каждый год ложатся на его алтарь добровольно. Потому что иначе никто не будет восхищаться ими. Их не будут уважать. И папа с мамой не скажут, что гордятся ими.
Если взрослый мужчина заявит вдруг, что хочет только играть на какой-нибудь флейте, ходя по дорогам и улицам мира, его примут и поймут лишь такие же сумасшедшие или бунтующая молодёжь, которая увидит в его жизни вызов общепринятой норме.
Если женщина скажет, что не желает быть матерью, иметь семью, а хочет просто писать стихи или возделывать свой сад, на неё посмотрят с жалостью и отойдут на безопасное расстояние.
Им скажут, что они лишь топчут землю бестолку, беспользы. И если те люди не врут себе, не убегают от трудностей, но просто дышат чем-то иным, они - для меня эталоны успеха.
Потому что успех для меня - это гармония с собой и миром. Не с обществом, а с миром в целом. Жизнь в согласии не с правилами, а с какими-то фундаментальными законами жизни. Вроде того, что счастливым можно быть лишь когда делаешь, что любишь, и любишь то, что делаешь. Иначе счастье всегда будет где-то впереди, на расстоянии одного шага над пропастью.
В Евангелии от Фомы есть дивные слова:
"Если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, царствие в небе! – тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно – в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас."
Никто не может и не смеет сказать мне, что именно принесёт мне гармонию, счастье, успех. Я могу быть поэтом, бухгалтером, физиком. Но прежде всего должен быть собой. Если семя моей личности взрастает не в буквах, а в цифрах, я буду математиком, но никогда не стану адвокатом, даже родившись в пятом поколении юристом. Я - это я. И это прекрасно.
Для меня примером всегда были те, кто не боялся бросить всё и пойти навстречу себе, словно в бездну, рискуя потерять накопленные уважение, достаток, связи: Ван Гог, Стравинский, Гоген, Басё, Ницше и обожаемый мной Кандинский.
Когда ему было столько же лет, сколько сейчас мне, Дерптский Университет предложил ему - уже прославленному юристу - место профессора. И он... отказался. Это было немыслимо. Он сказал миру, что будет художником, ведь он мечтал об этом с детства. И, бросив всё - родину, друзей, карьеру - он уехал учиться живописи в Мюнхен.
Всю его юность над ним насмехались, говоря, что, начав так поздно, он никогда не выйдет на уровень Репина, Сурикова и Перова.
Но вместо этого он вышел на уровень Кандинского. Он совершил то, что не удавалось до него никому - нашёл эквивалент чистому духу в цветах и формах и создал совершенно новое направление в живописи, на котором зиждется теперь добрая половина современного нам искусства.
Но что, если бы Стравинский и Кандинский так и остались только юристами? Басё, Пушкин и Кафка - чиновниками, Христос - простым плотником, а Будда стал бы самым обычным королём?
Не знаю, что было бы. Когда-нибудь я спрошу себя, а что было бы, если бы в 27 я не решил оставить всё, чтобы стать собой. Не зная ещё толком, что значат эти слова. Я спрошу себя когда-нибудь об этом. Но сейчас время моего первого урожая.
Прошло полтора года, и я пожинаю первые плоды своего выбора - чувство свободы и столь же бесконечного счастья просто быть.
Теперь я знаю, куда и ради чего иду.
Теперь я знаю, что могу принести в этот мир.
Теперь я знаю, что на этом пути каждая потеря - это дар.
Тем, кто сомневается, стоит ли менять столь же резко свою жизнь, скажу - сомневайтесь. Ваша свобода приведёт вас к счастью лишь когда сомнений уже не будет, и вы поймёте, что так, как было, больше нельзя.
А тем, кто мешает таким смельчакам и безумцам, скажу - мешайте и отговаривайте их ещё больше. В этой борьбе за свою свободу они и обретают силу быть собой, несмотря ни на что. А ради неё стоит побороться, чёрт возьми!
Успех - божество нашего времени. И божество кровожадное. Сотни тысяч сломленных неудачами душ каждый год ложатся на его алтарь добровольно. Потому что иначе никто не будет восхищаться ими. Их не будут уважать. И папа с мамой не скажут, что гордятся ими.
Если взрослый мужчина заявит вдруг, что хочет только играть на какой-нибудь флейте, ходя по дорогам и улицам мира, его примут и поймут лишь такие же сумасшедшие или бунтующая молодёжь, которая увидит в его жизни вызов общепринятой норме.
Если женщина скажет, что не желает быть матерью, иметь семью, а хочет просто писать стихи или возделывать свой сад, на неё посмотрят с жалостью и отойдут на безопасное расстояние.
Им скажут, что они лишь топчут землю бестолку, беспользы. И если те люди не врут себе, не убегают от трудностей, но просто дышат чем-то иным, они - для меня эталоны успеха.
Потому что успех для меня - это гармония с собой и миром. Не с обществом, а с миром в целом. Жизнь в согласии не с правилами, а с какими-то фундаментальными законами жизни. Вроде того, что счастливым можно быть лишь когда делаешь, что любишь, и любишь то, что делаешь. Иначе счастье всегда будет где-то впереди, на расстоянии одного шага над пропастью.
В Евангелии от Фомы есть дивные слова:
"Если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, царствие в небе! – тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно – в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас."
Никто не может и не смеет сказать мне, что именно принесёт мне гармонию, счастье, успех. Я могу быть поэтом, бухгалтером, физиком. Но прежде всего должен быть собой. Если семя моей личности взрастает не в буквах, а в цифрах, я буду математиком, но никогда не стану адвокатом, даже родившись в пятом поколении юристом. Я - это я. И это прекрасно.
Для меня примером всегда были те, кто не боялся бросить всё и пойти навстречу себе, словно в бездну, рискуя потерять накопленные уважение, достаток, связи: Ван Гог, Стравинский, Гоген, Басё, Ницше и обожаемый мной Кандинский.
Когда ему было столько же лет, сколько сейчас мне, Дерптский Университет предложил ему - уже прославленному юристу - место профессора. И он... отказался. Это было немыслимо. Он сказал миру, что будет художником, ведь он мечтал об этом с детства. И, бросив всё - родину, друзей, карьеру - он уехал учиться живописи в Мюнхен.
Всю его юность над ним насмехались, говоря, что, начав так поздно, он никогда не выйдет на уровень Репина, Сурикова и Перова.
Но вместо этого он вышел на уровень Кандинского. Он совершил то, что не удавалось до него никому - нашёл эквивалент чистому духу в цветах и формах и создал совершенно новое направление в живописи, на котором зиждется теперь добрая половина современного нам искусства.
Но что, если бы Стравинский и Кандинский так и остались только юристами? Басё, Пушкин и Кафка - чиновниками, Христос - простым плотником, а Будда стал бы самым обычным королём?
Не знаю, что было бы. Когда-нибудь я спрошу себя, а что было бы, если бы в 27 я не решил оставить всё, чтобы стать собой. Не зная ещё толком, что значат эти слова. Я спрошу себя когда-нибудь об этом. Но сейчас время моего первого урожая.
Прошло полтора года, и я пожинаю первые плоды своего выбора - чувство свободы и столь же бесконечного счастья просто быть.
Теперь я знаю, куда и ради чего иду.
Теперь я знаю, что могу принести в этот мир.
Теперь я знаю, что на этом пути каждая потеря - это дар.
Тем, кто сомневается, стоит ли менять столь же резко свою жизнь, скажу - сомневайтесь. Ваша свобода приведёт вас к счастью лишь когда сомнений уже не будет, и вы поймёте, что так, как было, больше нельзя.
А тем, кто мешает таким смельчакам и безумцам, скажу - мешайте и отговаривайте их ещё больше. В этой борьбе за свою свободу они и обретают силу быть собой, несмотря ни на что. А ради неё стоит побороться, чёрт возьми!
::: Success or life? :::
Success is the deity of our time. And the bloodthirsty deity. Hundreds of thousands of souls broken by failure each year fall on his altar voluntarily. Because otherwise no one will admire them. They will not be respected. And dad and mom will not say that they are proud of them.
If an adult man suddenly declares that he only wants to play some flute, walking on the roads and streets of the world, he will be accepted and understood only by the same crazy or rebellious youth who will see in his life a challenge to the generally accepted norm.
If a woman says that she does not want to be a mother, have a family, but just wants to write poetry or cultivate her garden, they will look at her with pity and move to a safe distance.
They will be told that they are only trampling the earth in vain, useless. And if those people do not lie to themselves, do not run away from difficulties, but just breathe something else, they are for me standards of success.
Because success for me is harmony with myself and the world. Not with society, but with the world as a whole. Life in harmony is not with the rules, but with some fundamental laws of life. It seems that you can only be happy when you do what you love and love what you do. Otherwise, happiness will always be somewhere in front, at the distance of one step over the abyss.
In the Gospel of Thomas there are wonderful words:
"If those who lead you say to you: Look, the kingdom is in heaven! - then the birds of heaven will get ahead of you. If they tell you that it is in the sea, then the fish will get ahead of you. But the kingdom is inside you and outside of you."
No one can and dare not tell me what exactly will bring me harmony, happiness, success. I can be a poet, accountant, physicist. But first of all, he must be himself. If the seed of my personality does not grow in letters, but in numbers, I will be a mathematician, but I will never become a lawyer, even born in the fifth generation as a lawyer. I am me. And that is wonderful.
For me, there have always been an example of those who were not afraid to give up everything and go towards themselves, as if into an abyss, risking losing their accumulated respect, wealth, connections: Van Gogh, Stravinsky, Gauguin, Basho, Nietzsche and my beloved Kandinsky.
When he was as old as I was now, the University of Dorpat offered him - already an illustrious lawyer - the position of professor. And he ... refused. This was unthinkable. He told the world that he would be an artist, because he had dreamed about this since childhood. And, having abandoned everything - his homeland, friends, career - he went to study painting in Munich.
Throughout his youth, he was taunted, saying that, starting so late, he would never reach the level of Repin, Surikov and Perov.
But instead, he reached the Kandinsky level. He accomplished what no one could succeed before him - he found the equivalent of pure spirit in colors and shapes and created a completely new direction in painting, on which a good half of contemporary art is now based.
But what if Stravinsky and Kandinsky remained only lawyers? Basho, Pushkin and Kafka - officials, Christ - a simple carpenter, and Buddha would become the most ordinary king?
I don’t know what would happen. Someday I will ask myself what would happen if at 27 I had not decided to leave everything to become myself. Not really knowing what these words mean. I will ask myself someday about this. But now is the time of my first harvest.
A year and a half has passed, and I am reaping the first fruits of my choice - a feeling of freedom and just as infinite happiness just to be.
Now I know where and for what I’m going.
Now I know what I can bring to this world.
Now I know that on this path every loss is a gift.
For those who doubt whether it is worth changing their life just as drastically, I will say - doubt it. Your freedom will lead you to happiness only when there is no doubt anymore, and you will realize that the way it was, is no longer possible.
And to those who interfere with such daredevils and madmen, I will say - disturb and dissuade them even more. In this struggle for their freedom, they gain the power to be themselves, no matter what. And for the sake of it it is worth fighting, damn it!
Success is the deity of our time. And the bloodthirsty deity. Hundreds of thousands of souls broken by failure each year fall on his altar voluntarily. Because otherwise no one will admire them. They will not be respected. And dad and mom will not say that they are proud of them.
If an adult man suddenly declares that he only wants to play some flute, walking on the roads and streets of the world, he will be accepted and understood only by the same crazy or rebellious youth who will see in his life a challenge to the generally accepted norm.
If a woman says that she does not want to be a mother, have a family, but just wants to write poetry or cultivate her garden, they will look at her with pity and move to a safe distance.
They will be told that they are only trampling the earth in vain, useless. And if those people do not lie to themselves, do not run away from difficulties, but just breathe something else, they are for me standards of success.
Because success for me is harmony with myself and the world. Not with society, but with the world as a whole. Life in harmony is not with the rules, but with some fundamental laws of life. It seems that you can only be happy when you do what you love and love what you do. Otherwise, happiness will always be somewhere in front, at the distance of one step over the abyss.
In the Gospel of Thomas there are wonderful words:
"If those who lead you say to you: Look, the kingdom is in heaven! - then the birds of heaven will get ahead of you. If they tell you that it is in the sea, then the fish will get ahead of you. But the kingdom is inside you and outside of you."
No one can and dare not tell me what exactly will bring me harmony, happiness, success. I can be a poet, accountant, physicist. But first of all, he must be himself. If the seed of my personality does not grow in letters, but in numbers, I will be a mathematician, but I will never become a lawyer, even born in the fifth generation as a lawyer. I am me. And that is wonderful.
For me, there have always been an example of those who were not afraid to give up everything and go towards themselves, as if into an abyss, risking losing their accumulated respect, wealth, connections: Van Gogh, Stravinsky, Gauguin, Basho, Nietzsche and my beloved Kandinsky.
When he was as old as I was now, the University of Dorpat offered him - already an illustrious lawyer - the position of professor. And he ... refused. This was unthinkable. He told the world that he would be an artist, because he had dreamed about this since childhood. And, having abandoned everything - his homeland, friends, career - he went to study painting in Munich.
Throughout his youth, he was taunted, saying that, starting so late, he would never reach the level of Repin, Surikov and Perov.
But instead, he reached the Kandinsky level. He accomplished what no one could succeed before him - he found the equivalent of pure spirit in colors and shapes and created a completely new direction in painting, on which a good half of contemporary art is now based.
But what if Stravinsky and Kandinsky remained only lawyers? Basho, Pushkin and Kafka - officials, Christ - a simple carpenter, and Buddha would become the most ordinary king?
I don’t know what would happen. Someday I will ask myself what would happen if at 27 I had not decided to leave everything to become myself. Not really knowing what these words mean. I will ask myself someday about this. But now is the time of my first harvest.
A year and a half has passed, and I am reaping the first fruits of my choice - a feeling of freedom and just as infinite happiness just to be.
Now I know where and for what I’m going.
Now I know what I can bring to this world.
Now I know that on this path every loss is a gift.
For those who doubt whether it is worth changing their life just as drastically, I will say - doubt it. Your freedom will lead you to happiness only when there is no doubt anymore, and you will realize that the way it was, is no longer possible.
And to those who interfere with such daredevils and madmen, I will say - disturb and dissuade them even more. In this struggle for their freedom, they gain the power to be themselves, no matter what. And for the sake of it it is worth fighting, damn it!
У записи 31 лайков,
4 репостов,
841 просмотров.
4 репостов,
841 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Святослав Сирота
