Избавь меня
Избавь меня от зрелища пустого края чаши той
в которой нет монеты милости Твоей
Сейчас, сейчас,
Когда кругом темнеют падая
Лохмотья осязаемых от яркости знамён
Мгновенье сжатых век
Наверно это лучшее мгновение прекрасное
О если бы я видел не мигая
Славы Твоей цветочную лужу
И пруд и ручей дорогой незабудок
Поток
Теперь гремит разматывая цепь
Молотобоец-звездочет
А эти здесь
Вокруг стоят боясь дрожат и словно ждут известия
Теперь час губ которые молчат
Должно быть совершенный час безмолвно сжатых губ
О если бы воздух мой
Мог плавить воск среди цветов златой
Я бы с ними плыл
Над звёздами гудящим парусом
И долго тяжко мёд их лил дождём
В эти вязкие поля
Тогда земля бы стала кружкой у протянутой руки
Но Ты – какое серебро сам положил чтобы горело в
тесный круг?
Какую рыбу кинул нищим в это масло ради мук?
Ты это Ты
Но только как Ты отдал нам побег святой
древесный мост на берег близости Твоей?
Здесь был он взят и срезан сухо
Здесь меня избавь.
Анри Волохонский.
Избавь меня от зрелища пустого края чаши той
в которой нет монеты милости Твоей
Сейчас, сейчас,
Когда кругом темнеют падая
Лохмотья осязаемых от яркости знамён
Мгновенье сжатых век
Наверно это лучшее мгновение прекрасное
О если бы я видел не мигая
Славы Твоей цветочную лужу
И пруд и ручей дорогой незабудок
Поток
Теперь гремит разматывая цепь
Молотобоец-звездочет
А эти здесь
Вокруг стоят боясь дрожат и словно ждут известия
Теперь час губ которые молчат
Должно быть совершенный час безмолвно сжатых губ
О если бы воздух мой
Мог плавить воск среди цветов златой
Я бы с ними плыл
Над звёздами гудящим парусом
И долго тяжко мёд их лил дождём
В эти вязкие поля
Тогда земля бы стала кружкой у протянутой руки
Но Ты – какое серебро сам положил чтобы горело в
тесный круг?
Какую рыбу кинул нищим в это масло ради мук?
Ты это Ты
Но только как Ты отдал нам побег святой
древесный мост на берег близости Твоей?
Здесь был он взят и срезан сухо
Здесь меня избавь.
Анри Волохонский.
Spare me
Deliver me from the spectacle of the empty edge of the bowl
in which there is no coin of your mercy
Now,
When falling dark around
The rags tangible from the brightness of the banners
Instant of compressed eyelids
Perhaps this is the best moment beautiful
Oh if I saw without blinking
Glory to Your floral puddle
And the pond and creek dear forget-me-nots
Flow
Now rattling unwinding the chain
Hammerfighter Stargazer
And these here
Around are fearing tremble and as if waiting for news
Now the hour of the lips that are silent
There must be a perfect hour of silent lips
Oh if my air
Could melt the wax among the flowers of gold
I would swim with them
Above the stars buzzing sail
And for a long time it was hard for their honey to rain
In these viscous fields
Then the earth would have become a mug of outstretched hands.
But you - what silver you put yourself to burn in
close circle?
What fish threw a beggar in this butter for the sake of torment?
You are you
But just as you gave us a holy escape
tree bridge to your near shore?
Here he was taken and cut dry
Here, save me.
Henri Volokhonsky.
Deliver me from the spectacle of the empty edge of the bowl
in which there is no coin of your mercy
Now,
When falling dark around
The rags tangible from the brightness of the banners
Instant of compressed eyelids
Perhaps this is the best moment beautiful
Oh if I saw without blinking
Glory to Your floral puddle
And the pond and creek dear forget-me-nots
Flow
Now rattling unwinding the chain
Hammerfighter Stargazer
And these here
Around are fearing tremble and as if waiting for news
Now the hour of the lips that are silent
There must be a perfect hour of silent lips
Oh if my air
Could melt the wax among the flowers of gold
I would swim with them
Above the stars buzzing sail
And for a long time it was hard for their honey to rain
In these viscous fields
Then the earth would have become a mug of outstretched hands.
But you - what silver you put yourself to burn in
close circle?
What fish threw a beggar in this butter for the sake of torment?
You are you
But just as you gave us a holy escape
tree bridge to your near shore?
Here he was taken and cut dry
Here, save me.
Henri Volokhonsky.
У записи 6 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Anton Solynin