Василий Розанов. С Светлым Воскресением!.. "Новое Время". 1914. 6 апр. № 13674.
« - Христос Воскресе, - говорит священник.
- Воистину Воскресе, - возглашает народ.
- Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе! -повторяет он раз за разом, непрерывно, проходя через расступающуюся народную толпу... И она, весело расступаясь и весело смотря в глаза "своему батюшке", отвечает ему радостно, всей грудью: "Воистину Воскресе! Воистину Воскресе! Воистину Воскресе!"
За весь год - это самая радостная минута для священника: ведь он точно переживает вершину служения своего и весь полон тем, что принес людям. Так все осязательно, так выпукло, так убедительно: самый бедный священник, "и не знакомый ни с кем", сидящий дома со своей "матушкой" и детьми, в эту единственную минуту сознает единственное служение свое на земле. Он, этот бедный и не знакомый никому с внешних и мирских оценок человек, вносит в толпу народную, несет не одному кому-нибудь, а всем людям, - такой гостинец, такую радость, которая лично каждого из нас обогащает и радует, как не может обрадовать человека ни богач, ни вельможа, ни царь, ни мудрец, ни поэт. Он говорит нам твердо и властно, что мы не умрем никогда, "понеже веруем в Христа", а только переживем образ и призрак смерти; и что родители наши, дети наши, братья, сестры, у вдов - мужья и у вдовцов - жены, не умерли, а продолжают жить, в свете и радости неизреченной. Кто не верует - пусть не верует: тот и не поймет ничего в этом, тот не поймет самого праздника Светлого Христова Воскресения, - и только внешним образом, в пище и питии, переживет ему непонятную "пасхальную неделю". Тайна эта постижима только верующим: и тайну эту сохранил в веках и вынес народу и ежегодно выносит - один священник.
Он и никто.
От этого, кто чуток - заметит, у священников в пасхальную ночь бывает особенное выражение лица и особый торжествующий и победный, необыкновенно твердый голос. Не как в другие праздники, не как даже в Рождество Христово. Там - факт, здесь - тайна; там - история, здесь - мистерия. "Христово Воскресение" есть не религия в теле своем, в обстановке и цепи исторических событий, нет: это есть самая душа религии, сказанная человеку тайна о нем самом, о всякой душе человеческой, какой ни из каких исторических обстоятельств он не вывел бы и не извлек.
И опять кто чуток - заметит особое отношение молящихся к священнику: священник - победитель, а молящиеся точно цепляются за белые ризы его. В пасхальную заутреню проходит совершенно особенная, не замечающаяся в другие праздники, в том числе и в Рождество Христово, - связь паствы с пастырем; связь - страшной зависимости молящихся от священника, без которого "они бы пропали". Связь какого-то бессилия одних и страшной силы другого. "Ты наш начальник веры, - как бы говорят слабые сильному, - и мы тебе повинуемся в вере и пугаемся не повиноваться". Да: кто переживает Пасху и Страстную седьмицу душою, а не телом одним, знает страх в седьмицу и радость в Воскресение. Священник как бы изводит всех от испуга, - и миряне радостно бегут за ним, потому что куда же деваться?
"Куда же бы мы все пошли без Пасхи"... " »
« - Христос Воскресе, - говорит священник.
- Воистину Воскресе, - возглашает народ.
- Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе! -повторяет он раз за разом, непрерывно, проходя через расступающуюся народную толпу... И она, весело расступаясь и весело смотря в глаза "своему батюшке", отвечает ему радостно, всей грудью: "Воистину Воскресе! Воистину Воскресе! Воистину Воскресе!"
За весь год - это самая радостная минута для священника: ведь он точно переживает вершину служения своего и весь полон тем, что принес людям. Так все осязательно, так выпукло, так убедительно: самый бедный священник, "и не знакомый ни с кем", сидящий дома со своей "матушкой" и детьми, в эту единственную минуту сознает единственное служение свое на земле. Он, этот бедный и не знакомый никому с внешних и мирских оценок человек, вносит в толпу народную, несет не одному кому-нибудь, а всем людям, - такой гостинец, такую радость, которая лично каждого из нас обогащает и радует, как не может обрадовать человека ни богач, ни вельможа, ни царь, ни мудрец, ни поэт. Он говорит нам твердо и властно, что мы не умрем никогда, "понеже веруем в Христа", а только переживем образ и призрак смерти; и что родители наши, дети наши, братья, сестры, у вдов - мужья и у вдовцов - жены, не умерли, а продолжают жить, в свете и радости неизреченной. Кто не верует - пусть не верует: тот и не поймет ничего в этом, тот не поймет самого праздника Светлого Христова Воскресения, - и только внешним образом, в пище и питии, переживет ему непонятную "пасхальную неделю". Тайна эта постижима только верующим: и тайну эту сохранил в веках и вынес народу и ежегодно выносит - один священник.
Он и никто.
От этого, кто чуток - заметит, у священников в пасхальную ночь бывает особенное выражение лица и особый торжествующий и победный, необыкновенно твердый голос. Не как в другие праздники, не как даже в Рождество Христово. Там - факт, здесь - тайна; там - история, здесь - мистерия. "Христово Воскресение" есть не религия в теле своем, в обстановке и цепи исторических событий, нет: это есть самая душа религии, сказанная человеку тайна о нем самом, о всякой душе человеческой, какой ни из каких исторических обстоятельств он не вывел бы и не извлек.
И опять кто чуток - заметит особое отношение молящихся к священнику: священник - победитель, а молящиеся точно цепляются за белые ризы его. В пасхальную заутреню проходит совершенно особенная, не замечающаяся в другие праздники, в том числе и в Рождество Христово, - связь паствы с пастырем; связь - страшной зависимости молящихся от священника, без которого "они бы пропали". Связь какого-то бессилия одних и страшной силы другого. "Ты наш начальник веры, - как бы говорят слабые сильному, - и мы тебе повинуемся в вере и пугаемся не повиноваться". Да: кто переживает Пасху и Страстную седьмицу душою, а не телом одним, знает страх в седьмицу и радость в Воскресение. Священник как бы изводит всех от испуга, - и миряне радостно бегут за ним, потому что куда же деваться?
"Куда же бы мы все пошли без Пасхи"... " »
Vasily Rozanov. Happy Sunday! .. "New Time". 1914. Apr 6 No. 13674.
“Christ is Risen,” says the priest.
“Truly resurrected,” proclaims the people.
- Christ is Risen! Christ is Risen! Christ is Risen! - he repeats over and over again, continuously, passing through the parting national crowd ... And she, having fun, making fun and looking "to her father" in the eyes, answers him joyfully, with her whole chest: "Truly Risen! Truly Risen! Truly Risen!"
For the whole year, this is the most joyful moment for a priest: after all, he is definitely experiencing the peak of his ministry and is full of everything that he has brought to people. So everything is so tangible, so vivid, so convincing: the poorest priest, "and not familiar with anyone," sitting at home with his "mother" and children, in this single moment realizes his only service on earth. He, this poor and not familiar to anyone from outside and worldly assessments, brings a crowd to the crowd, brings not only to anyone, but to all people - such a present, such joy, which personally enriches and pleases each of us personally, as he cannot to please man neither the rich man, nor the nobleman, nor the king, nor the wise man, nor the poet. He tells us firmly and powerfully that we will never die, “we believe in Christ, but only experience the image and the ghost of death; and that our parents, our children, brothers, sisters, among widows — husbands and widowers — wives, did not die, but continue to live, in the light and joy unspeakable. Whoever does not believe, let him not believe: he will not understand anything in this, he will not understand the very feast of the radiant Christ of the Resurrection, and only in an external way, in food and drink, will survive to him an incomprehensible Easter week. This secret is comprehensible only to believers: he has kept this secret for centuries and brought it out to the people and annually endures - one priest.
He and no one.
From this, who a bit - notice, the priests on Easter night can have a special facial expression and a special triumphant and victorious, unusually firm voice. Not like other holidays, not even like Christmas. There is a fact, here is a secret; there is history, here is mystery. The “Resurrection of Christ” is not a religion in its body, in the setting and chain of historical events, it is not: it is the very soul of religion, the secret told to man about himself, about every human soul that he couldn’t bring out of any historical circumstances extracted
And again, a bit - notice the special attitude of those who pray to the priest: the priest is a winner, and those who are praying are definitely clinging to his white robes. On Easter Sunday morning, a very special one takes place, which is not noticed on other holidays, including Christmas, the connection of the flock with the shepherd; communication - the terrible dependence of the worshipers on the priest, without which "they would be lost." The connection of some powerlessness of some and the terrible power of another. “You are our leader of the faith,” the weak say the strong, “and we obey you in the faith and are afraid of not obeying.” Yes: those who are experiencing Easter and Passionate seventies in soul, and not in body alone, know the fear in the seventh and the joy in the Resurrection. The priest seems to be plaguing everyone with fear, and the laity happily run after him, because where to go?
"Where would we all go without Easter" ... "»
“Christ is Risen,” says the priest.
“Truly resurrected,” proclaims the people.
- Christ is Risen! Christ is Risen! Christ is Risen! - he repeats over and over again, continuously, passing through the parting national crowd ... And she, having fun, making fun and looking "to her father" in the eyes, answers him joyfully, with her whole chest: "Truly Risen! Truly Risen! Truly Risen!"
For the whole year, this is the most joyful moment for a priest: after all, he is definitely experiencing the peak of his ministry and is full of everything that he has brought to people. So everything is so tangible, so vivid, so convincing: the poorest priest, "and not familiar with anyone," sitting at home with his "mother" and children, in this single moment realizes his only service on earth. He, this poor and not familiar to anyone from outside and worldly assessments, brings a crowd to the crowd, brings not only to anyone, but to all people - such a present, such joy, which personally enriches and pleases each of us personally, as he cannot to please man neither the rich man, nor the nobleman, nor the king, nor the wise man, nor the poet. He tells us firmly and powerfully that we will never die, “we believe in Christ, but only experience the image and the ghost of death; and that our parents, our children, brothers, sisters, among widows — husbands and widowers — wives, did not die, but continue to live, in the light and joy unspeakable. Whoever does not believe, let him not believe: he will not understand anything in this, he will not understand the very feast of the radiant Christ of the Resurrection, and only in an external way, in food and drink, will survive to him an incomprehensible Easter week. This secret is comprehensible only to believers: he has kept this secret for centuries and brought it out to the people and annually endures - one priest.
He and no one.
From this, who a bit - notice, the priests on Easter night can have a special facial expression and a special triumphant and victorious, unusually firm voice. Not like other holidays, not even like Christmas. There is a fact, here is a secret; there is history, here is mystery. The “Resurrection of Christ” is not a religion in its body, in the setting and chain of historical events, it is not: it is the very soul of religion, the secret told to man about himself, about every human soul that he couldn’t bring out of any historical circumstances extracted
And again, a bit - notice the special attitude of those who pray to the priest: the priest is a winner, and those who are praying are definitely clinging to his white robes. On Easter Sunday morning, a very special one takes place, which is not noticed on other holidays, including Christmas, the connection of the flock with the shepherd; communication - the terrible dependence of the worshipers on the priest, without which "they would be lost." The connection of some powerlessness of some and the terrible power of another. “You are our leader of the faith,” the weak say the strong, “and we obey you in the faith and are afraid of not obeying.” Yes: those who are experiencing Easter and Passionate seventies in soul, and not in body alone, know the fear in the seventh and the joy in the Resurrection. The priest seems to be plaguing everyone with fear, and the laity happily run after him, because where to go?
"Where would we all go without Easter" ... "»
У записи 3 лайков,
0 репостов,
239 просмотров.
0 репостов,
239 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Василий Григорьев
