Их имен не знает никто. Их мужеству нет предела
Пятеро погибли, 22 получили тяжелые ранения, двое пропали без вести. Но их по-прежнему 50.
Их 50, и они последняя линия обороны между ядерным апокалипсисом и Японией, а может быть — и всем человечеством. Несмотря на тихую, но смертельную радиацию, несмотря на бушующий и тоже смертоносный пожар, эти 50 не покидают атомную электростанцию в Фукусиме. Они ползают по лабиринтам сложнейших конструкций в абсолютной мгле, скупо освещаемой их ручными фонарями, прислушиваясь к периодическим взрывам водородного газа, который, ускользая из поврежденных реакторов и вступая в контакт с воздухом, оглушает всю окрестность.
Эти 50 дышат через неудобные респираторы кислородом, поступающим из баллонов, закрепленных у них за спиной. Они одеты в белые комбинезоны с капюшонами, которые чисто символически защищают их от радиации, коварно проникающей в их тела. Мир не видит их лиц и не знает их имен. Часть из них добровольцы, часть остались здесь по приказу. Они отчаянно нагнетают в реакторы морскую воду и бьют ею прямой наводкой на радиоактивный материал, частично растаявший и расплескивающийся. Их задача не допустить полной расплавленности, которая может вызвать выброс тысяч тонн радиоактивного пепла и поставить под угрозу жизнь миллионов их соотечественников.
Этих 50 просят, от них требуют все больших и больших жертв. Подразумевается, хотя и не произносится, включая жизнь. Министерство здравоохранения Японии объявило, что оно подняло предел допустимой радиации, которой могут быть подвергнуты спасатели, до 250 миллизивертов. (Прежний предел равнялся 100 миллизивертам.) Это в пять раз больше уровня, допускаемого в Соединенных Штатах. Министр здравоохранения Японии Йоко Комияма заявил: “Это изменение означает, что спасатели могут оставаться на месте катастрофы более долго. Но было бы немыслимым поднять этот предел еще выше”. Что касается “Tokyo Electric Power”, компании, оперирующей реакторами, то она молчит о том, сколько еще времени люди будут пребывать в радиационном аду.
Те немногие детали, которые компания предала гласности, заставляют вставать дыбом волосы на голове. Павших и выбывших заменяют новые волонтеры. Все они связаны духом и честью своей профессии.
Прежде чем заступить на смертоносную вахту, 50 прощаются со своими родными и близкими. На всякий случай. “Ты, конечно, волнуешься за здоровье и безопасность своей семьи, но у тебя есть долг, и он велит оставаться на месте, — говорит один из 50. — Нас связывает дружба и товарищество. Мы вместе не только в одной смене, мы вместе на всю жизнь”. Эти качества следует помножить еще на японский характер, который диктует жертву одного во имя спасения многих.
50 остаются. 750 спасателей эвакуировались. Для сравнения: на американских ядерных реакторах, построенных “General Electric”, в подобных случаях оставляют 10—12 человек…Слово “Фукусима” стало уже автоматически тянуть за собой слово “Чернобыль”. Но, слава богу, это еще не Чернобыль, где в 1986 году ядерный реактор в течение десяти дней изрыгал гигантские массы радиации. В Чернобыле тоже были свои спасатели-смертники — герои. Многие из них даже не догадывались об этом. Им ничего не сказали. В течение трех месяцев 28 из них погибли от радиации, 19 — от ожогов, 106 заболели раком. Затем пошла полоса заболеваний и смертей от лейкемии и других видов рака крови. Спасатели в Фукусиме еще не облучались “чернобыльскими дозами”. Не облучались ими и японские вертолетчики. Наши пилоты, сбрасывавшие на взбесившийся Чернобыль огнетушительные химикаты, напоминали гибнувшую в свете ламп мошкару.
...Я хорошо помню трагические дни 1986 года. Я летал на личном самолете доктора Арманда Хаммера, американского магната-миллиардера и друга Советского Союза. Как только стало известно о чернобыльской катастрофе, Хаммер вылетел в Москву, нагрузив свой самолет необходимыми медикаментами и медицинским оборудованием и взяв на борт добрый взвод хирургов. Затем мы летали в район катастрофы, где американские врачи пытались спасти советских камикадзе. Никогда не забуду их лица. На лицах врачей лежала печать отчаяния, на лицах их пациентов — печать надежды…
В момент взрыва на японской АЭС внутри реактора №2 степень радиации достигла 400 миллизивертов. Об уровне радиации внутри зданий-контейнеров пока не сообщается. А именно там инженеры отчаянно пытаются отремонтировать электрические системы, насосы и другое оборудование, поврежденное землетрясением и цунами. По словам экспертов, радиация в этих помещениях должна быть еще более высокой, так как контейнеры все еще не позволяют ей покинуть здания атомных электростанций. В этих условиях спасатели не могут долго находиться близ реакторов. Посему их сменяемость убыстряется. На некоторых наиболее горячих участках эстафета сменяемости исчисляется несколькими минутами. Это напоминает прятки со смертью.
“Tokyo Electric”, в свою очередь, продолжает играть в молчанку. Страна до сих пор не знает имен своих героев, не знает, как их меняют, когда они устают и заболевают. Известно только, что среди них есть военнослужащие сил самообороны, несколько полицейских и пожарных. Есть среди них и контрактники. Министр обороны объявил, что военнослужащие будут задействованы на вертолетах, с которых поливают склад горючего у реактора №4. Но в среду вертолеты отозвали, поскольку радиация стала, согласно официальным сообщениям, “экстремально высокой”. В тот же день группу членов наблюдательной комиссии, находившуюся в трех милях от атомных электростанций, отодвинули на 18 миль назад. Пентагон приказал всем американским военнослужащим отойти на 80 километров от места катастрофы.
По примеру Чернобыля, для которого контрактовали рабочих из всех советских республик, соответственно их населению, и в Японии сейчас контрактуют сотни добровольцев. Чернобыльская ротация в общем охватила 600 тысяч человек. Они очищали территорию от радиоактивности и возводили саркофаг. Японцы сейчас в спешном порядке изучают чернобыльский опыт ротации и ее временные рамки и лимиты.
…Над всеми шестью ядерными реакторами “Фукусимы” вьются клубы густого белого дыма. Люди бегут подальше от этого проклятого Богом места. Иные вообще покидают Японию. Никуда не убегают и молча делают свое дело лишь 50 камикадзе. Поклонимся их мужеству!
Гонолулуматериал: Мэлор Стуруа
Пятеро погибли, 22 получили тяжелые ранения, двое пропали без вести. Но их по-прежнему 50.
Их 50, и они последняя линия обороны между ядерным апокалипсисом и Японией, а может быть — и всем человечеством. Несмотря на тихую, но смертельную радиацию, несмотря на бушующий и тоже смертоносный пожар, эти 50 не покидают атомную электростанцию в Фукусиме. Они ползают по лабиринтам сложнейших конструкций в абсолютной мгле, скупо освещаемой их ручными фонарями, прислушиваясь к периодическим взрывам водородного газа, который, ускользая из поврежденных реакторов и вступая в контакт с воздухом, оглушает всю окрестность.
Эти 50 дышат через неудобные респираторы кислородом, поступающим из баллонов, закрепленных у них за спиной. Они одеты в белые комбинезоны с капюшонами, которые чисто символически защищают их от радиации, коварно проникающей в их тела. Мир не видит их лиц и не знает их имен. Часть из них добровольцы, часть остались здесь по приказу. Они отчаянно нагнетают в реакторы морскую воду и бьют ею прямой наводкой на радиоактивный материал, частично растаявший и расплескивающийся. Их задача не допустить полной расплавленности, которая может вызвать выброс тысяч тонн радиоактивного пепла и поставить под угрозу жизнь миллионов их соотечественников.
Этих 50 просят, от них требуют все больших и больших жертв. Подразумевается, хотя и не произносится, включая жизнь. Министерство здравоохранения Японии объявило, что оно подняло предел допустимой радиации, которой могут быть подвергнуты спасатели, до 250 миллизивертов. (Прежний предел равнялся 100 миллизивертам.) Это в пять раз больше уровня, допускаемого в Соединенных Штатах. Министр здравоохранения Японии Йоко Комияма заявил: “Это изменение означает, что спасатели могут оставаться на месте катастрофы более долго. Но было бы немыслимым поднять этот предел еще выше”. Что касается “Tokyo Electric Power”, компании, оперирующей реакторами, то она молчит о том, сколько еще времени люди будут пребывать в радиационном аду.
Те немногие детали, которые компания предала гласности, заставляют вставать дыбом волосы на голове. Павших и выбывших заменяют новые волонтеры. Все они связаны духом и честью своей профессии.
Прежде чем заступить на смертоносную вахту, 50 прощаются со своими родными и близкими. На всякий случай. “Ты, конечно, волнуешься за здоровье и безопасность своей семьи, но у тебя есть долг, и он велит оставаться на месте, — говорит один из 50. — Нас связывает дружба и товарищество. Мы вместе не только в одной смене, мы вместе на всю жизнь”. Эти качества следует помножить еще на японский характер, который диктует жертву одного во имя спасения многих.
50 остаются. 750 спасателей эвакуировались. Для сравнения: на американских ядерных реакторах, построенных “General Electric”, в подобных случаях оставляют 10—12 человек…Слово “Фукусима” стало уже автоматически тянуть за собой слово “Чернобыль”. Но, слава богу, это еще не Чернобыль, где в 1986 году ядерный реактор в течение десяти дней изрыгал гигантские массы радиации. В Чернобыле тоже были свои спасатели-смертники — герои. Многие из них даже не догадывались об этом. Им ничего не сказали. В течение трех месяцев 28 из них погибли от радиации, 19 — от ожогов, 106 заболели раком. Затем пошла полоса заболеваний и смертей от лейкемии и других видов рака крови. Спасатели в Фукусиме еще не облучались “чернобыльскими дозами”. Не облучались ими и японские вертолетчики. Наши пилоты, сбрасывавшие на взбесившийся Чернобыль огнетушительные химикаты, напоминали гибнувшую в свете ламп мошкару.
...Я хорошо помню трагические дни 1986 года. Я летал на личном самолете доктора Арманда Хаммера, американского магната-миллиардера и друга Советского Союза. Как только стало известно о чернобыльской катастрофе, Хаммер вылетел в Москву, нагрузив свой самолет необходимыми медикаментами и медицинским оборудованием и взяв на борт добрый взвод хирургов. Затем мы летали в район катастрофы, где американские врачи пытались спасти советских камикадзе. Никогда не забуду их лица. На лицах врачей лежала печать отчаяния, на лицах их пациентов — печать надежды…
В момент взрыва на японской АЭС внутри реактора №2 степень радиации достигла 400 миллизивертов. Об уровне радиации внутри зданий-контейнеров пока не сообщается. А именно там инженеры отчаянно пытаются отремонтировать электрические системы, насосы и другое оборудование, поврежденное землетрясением и цунами. По словам экспертов, радиация в этих помещениях должна быть еще более высокой, так как контейнеры все еще не позволяют ей покинуть здания атомных электростанций. В этих условиях спасатели не могут долго находиться близ реакторов. Посему их сменяемость убыстряется. На некоторых наиболее горячих участках эстафета сменяемости исчисляется несколькими минутами. Это напоминает прятки со смертью.
“Tokyo Electric”, в свою очередь, продолжает играть в молчанку. Страна до сих пор не знает имен своих героев, не знает, как их меняют, когда они устают и заболевают. Известно только, что среди них есть военнослужащие сил самообороны, несколько полицейских и пожарных. Есть среди них и контрактники. Министр обороны объявил, что военнослужащие будут задействованы на вертолетах, с которых поливают склад горючего у реактора №4. Но в среду вертолеты отозвали, поскольку радиация стала, согласно официальным сообщениям, “экстремально высокой”. В тот же день группу членов наблюдательной комиссии, находившуюся в трех милях от атомных электростанций, отодвинули на 18 миль назад. Пентагон приказал всем американским военнослужащим отойти на 80 километров от места катастрофы.
По примеру Чернобыля, для которого контрактовали рабочих из всех советских республик, соответственно их населению, и в Японии сейчас контрактуют сотни добровольцев. Чернобыльская ротация в общем охватила 600 тысяч человек. Они очищали территорию от радиоактивности и возводили саркофаг. Японцы сейчас в спешном порядке изучают чернобыльский опыт ротации и ее временные рамки и лимиты.
…Над всеми шестью ядерными реакторами “Фукусимы” вьются клубы густого белого дыма. Люди бегут подальше от этого проклятого Богом места. Иные вообще покидают Японию. Никуда не убегают и молча делают свое дело лишь 50 камикадзе. Поклонимся их мужеству!
Гонолулуматериал: Мэлор Стуруа
Nobody knows their names. There is no limit to their courage
Five were killed, 22 were seriously injured, two were missing. But there are still 50 of them.
There are 50 of them, and they are the last line of defense between the nuclear apocalypse and Japan, and maybe all of humanity. Despite the quiet but fatal radiation, despite the raging and also deadly fire, these 50 do not leave the nuclear power plant in Fukushima. They crawl through the labyrinths of complex structures in absolute darkness, sparingly illuminated by their hand lamps, listening to periodic explosions of hydrogen gas, which, slipping away from damaged reactors and making contact with air, stuns the entire neighborhood.
These 50 breathe through uncomfortable respirators with oxygen coming from cylinders attached to their backs. They are dressed in white overalls with hoods that purely symbolically protect them from radiation that insidiously penetrates their bodies. The world does not see their faces and does not know their names. Some of them are volunteers, some remained here by order. They desperately pump sea water into the reactors and hit it with direct fire on radioactive material, partially melted and splashing. Their task is to prevent complete meltdown, which can cause the release of thousands of tons of radioactive ash and threaten the lives of millions of their compatriots.
These 50 are being asked, they are being demanded of more and more victims. Implied, although not pronounced, including life. The Ministry of Health of Japan announced that it has raised the limit of permissible radiation to which rescuers can be exposed to 250 millisieverts. (The previous limit was 100 millisieverts.) This is five times the level allowed in the United States. Japanese Health Minister Yoko Komiyama said: “This change means rescuers can stay longer at the crash site. But it would be unthinkable to raise this limit even higher. " As for Tokyo Electric Power, a company operating reactors, it is silent about how much more time people will spend in radiation hell.
Those few details that the company has made public make the hair on his head stand on end. Fallen and retired are replaced by new volunteers. All of them are connected by the spirit and honor of their profession.
Before embarking on a deadly shift, 50 say goodbye to their near and dear ones. Just in case. “Of course, you worry about the health and safety of your family, but you have a duty, and he orders to stay in place,” says one out of 50. “We are connected by friendship and camaraderie. We are together not only in one shift, we are together for life. ” These qualities should be multiplied by the Japanese character, which dictates the sacrifice of one in the name of the salvation of many.
50 remain. 750 rescuers were evacuated. For comparison: in American cases built by General Electric, in such cases, 10-12 people are left ... The word Fukushima has already automatically started dragging the word Chernobyl. But, thank God, this is not Chernobyl, where in 1986 a nuclear reactor spewed out giant masses of radiation for ten days. In Chernobyl, too, had their own rescue suicide bombers - heroes. Many of them did not even know about it. They were not told anything. Within three months, 28 of them died from radiation, 19 from burns, 106 fell ill with cancer. Then came a streak of diseases and deaths from leukemia and other types of blood cancer. Rescuers in Fukushima have not yet been exposed to “Chernobyl doses.” Nor did Japanese helicopter pilots irradiate them. Our pilots, who dumped fire-extinguishing chemicals onto the enraged Chernobyl, looked like a midge dying in the light of lamps.
... I well remember the tragic days of 1986. I flew on a private jet of Dr. Armand Hammer, an American billionaire tycoon and friend of the Soviet Union. As soon as the Chernobyl disaster became known, Hammer flew to Moscow, loading his plane with the necessary medicines and medical equipment and taking on board a good platoon of surgeons. Then we flew to the disaster area, where American doctors tried to save the Soviet kamikaze. I will never forget their faces. The seal of despair lay on the faces of the doctors, the seal of hope on the faces of their patients ...
At the time of the explosion at a Japanese nuclear power plant inside reactor No. 2, the degree of radiation reached 400 millisieverts. The radiation level inside the container buildings has not yet been reported. And it is there that engineers are desperate to repair electrical systems, pumps, and other equipment damaged by an earthquake and tsunami. According to experts, the radiation in these rooms should be even higher, since the containers still do not allow her to leave the building of nuclear power plants. Under these conditions, rescuers cannot be near reactors for a long time. Therefore, their turnover is accelerating. In some of the hottest areas, the baton is taking a few minutes. It resembles hide and seek with death.
Tokyo Electric, in turn, continues to play silence. The country still does not know the names of its heroes, does not know how to change them when they get tired and
Five were killed, 22 were seriously injured, two were missing. But there are still 50 of them.
There are 50 of them, and they are the last line of defense between the nuclear apocalypse and Japan, and maybe all of humanity. Despite the quiet but fatal radiation, despite the raging and also deadly fire, these 50 do not leave the nuclear power plant in Fukushima. They crawl through the labyrinths of complex structures in absolute darkness, sparingly illuminated by their hand lamps, listening to periodic explosions of hydrogen gas, which, slipping away from damaged reactors and making contact with air, stuns the entire neighborhood.
These 50 breathe through uncomfortable respirators with oxygen coming from cylinders attached to their backs. They are dressed in white overalls with hoods that purely symbolically protect them from radiation that insidiously penetrates their bodies. The world does not see their faces and does not know their names. Some of them are volunteers, some remained here by order. They desperately pump sea water into the reactors and hit it with direct fire on radioactive material, partially melted and splashing. Their task is to prevent complete meltdown, which can cause the release of thousands of tons of radioactive ash and threaten the lives of millions of their compatriots.
These 50 are being asked, they are being demanded of more and more victims. Implied, although not pronounced, including life. The Ministry of Health of Japan announced that it has raised the limit of permissible radiation to which rescuers can be exposed to 250 millisieverts. (The previous limit was 100 millisieverts.) This is five times the level allowed in the United States. Japanese Health Minister Yoko Komiyama said: “This change means rescuers can stay longer at the crash site. But it would be unthinkable to raise this limit even higher. " As for Tokyo Electric Power, a company operating reactors, it is silent about how much more time people will spend in radiation hell.
Those few details that the company has made public make the hair on his head stand on end. Fallen and retired are replaced by new volunteers. All of them are connected by the spirit and honor of their profession.
Before embarking on a deadly shift, 50 say goodbye to their near and dear ones. Just in case. “Of course, you worry about the health and safety of your family, but you have a duty, and he orders to stay in place,” says one out of 50. “We are connected by friendship and camaraderie. We are together not only in one shift, we are together for life. ” These qualities should be multiplied by the Japanese character, which dictates the sacrifice of one in the name of the salvation of many.
50 remain. 750 rescuers were evacuated. For comparison: in American cases built by General Electric, in such cases, 10-12 people are left ... The word Fukushima has already automatically started dragging the word Chernobyl. But, thank God, this is not Chernobyl, where in 1986 a nuclear reactor spewed out giant masses of radiation for ten days. In Chernobyl, too, had their own rescue suicide bombers - heroes. Many of them did not even know about it. They were not told anything. Within three months, 28 of them died from radiation, 19 from burns, 106 fell ill with cancer. Then came a streak of diseases and deaths from leukemia and other types of blood cancer. Rescuers in Fukushima have not yet been exposed to “Chernobyl doses.” Nor did Japanese helicopter pilots irradiate them. Our pilots, who dumped fire-extinguishing chemicals onto the enraged Chernobyl, looked like a midge dying in the light of lamps.
... I well remember the tragic days of 1986. I flew on a private jet of Dr. Armand Hammer, an American billionaire tycoon and friend of the Soviet Union. As soon as the Chernobyl disaster became known, Hammer flew to Moscow, loading his plane with the necessary medicines and medical equipment and taking on board a good platoon of surgeons. Then we flew to the disaster area, where American doctors tried to save the Soviet kamikaze. I will never forget their faces. The seal of despair lay on the faces of the doctors, the seal of hope on the faces of their patients ...
At the time of the explosion at a Japanese nuclear power plant inside reactor No. 2, the degree of radiation reached 400 millisieverts. The radiation level inside the container buildings has not yet been reported. And it is there that engineers are desperate to repair electrical systems, pumps, and other equipment damaged by an earthquake and tsunami. According to experts, the radiation in these rooms should be even higher, since the containers still do not allow her to leave the building of nuclear power plants. Under these conditions, rescuers cannot be near reactors for a long time. Therefore, their turnover is accelerating. In some of the hottest areas, the baton is taking a few minutes. It resembles hide and seek with death.
Tokyo Electric, in turn, continues to play silence. The country still does not know the names of its heroes, does not know how to change them when they get tired and
У записи 6 лайков,
3 репостов.
3 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анна Руденко
