С Днем Великой Победы!
Только поменьше официоза. Вон Александр Трифонович в свое время о многом сказал...
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,--
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, —
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно...
Только поменьше официоза. Вон Александр Трифонович в свое время о многом сказал...
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,--
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон
И хотя бы колесами
К Волге вырвался он?
Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать.
Пусть не слышен наш голос, —
Вы должны его знать.
Вы должны были, братья,
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано, —
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С нашей верой согласно...
Happy Great Victory Day!
Only less official. Vaughn Alexander Trifonovich at one time said a lot ...
I'm killed near Rzhev
In a nameless swamp,
In the fifth company, on the left,
With a cruel raid.
I did not hear a break,
I have not seen that flash, -
Accurately into the abyss off a cliff -
And neither the bottom nor the tire.
And in this whole world,
Till the end of his days
No buttonholes, no bows
With my shirt.
I am where the roots are blind
Looking for food in the dark;
I am where with a cloud of dust
Rye goes on a hill;
I am where the cock crow
At the dawn of the dew;
I am where your cars are
The air is torn on the highway;
Where is a blade of grass to a blade of grass
A river of grass spins, -
Where at the wake
Even mother will not come.
Tally live
How much time ago
Was at the front for the first time
Suddenly called Stalingrad.
The front burned without stopping
As on the body scar.
I am killed and do not know
Is our Rzhev at last?
Have our
There, on the Middle Don? ..
This month was scary
It was all at stake.
Really till autumn
Don was already behind him
And at least wheels
To the Volga, he escaped?
No, it's not true. Tasks
That did not win the enemy!
No, no! Otherwise
Even the dead - how?
And the dead, the voiceless,
There is one joy:
We have fallen for our homeland,
But she is saved.
Our eyes are dim,
The flame of the heart has gone out,
On the ground in the test
They do not call us.
Us our fighting
Do not wear orders.
You - all this is alive.
We - one consolation:
That no wonder fought
We are for the motherland.
May our voice not be heard, -
You should know him.
You had to, brothers,
Stand up like a wall
For the dead curse -
This pun is terrible.
This is a terrible right.
We are forever given, -
And for us it is -
This is a bitter right.
In the summer of forty-two
I am buried without a grave.
All that was then
Death cheated me.
All that maybe a long time ago
You are accustomed and clear
But let it be
With our faith, according to ...
Only less official. Vaughn Alexander Trifonovich at one time said a lot ...
I'm killed near Rzhev
In a nameless swamp,
In the fifth company, on the left,
With a cruel raid.
I did not hear a break,
I have not seen that flash, -
Accurately into the abyss off a cliff -
And neither the bottom nor the tire.
And in this whole world,
Till the end of his days
No buttonholes, no bows
With my shirt.
I am where the roots are blind
Looking for food in the dark;
I am where with a cloud of dust
Rye goes on a hill;
I am where the cock crow
At the dawn of the dew;
I am where your cars are
The air is torn on the highway;
Where is a blade of grass to a blade of grass
A river of grass spins, -
Where at the wake
Even mother will not come.
Tally live
How much time ago
Was at the front for the first time
Suddenly called Stalingrad.
The front burned without stopping
As on the body scar.
I am killed and do not know
Is our Rzhev at last?
Have our
There, on the Middle Don? ..
This month was scary
It was all at stake.
Really till autumn
Don was already behind him
And at least wheels
To the Volga, he escaped?
No, it's not true. Tasks
That did not win the enemy!
No, no! Otherwise
Even the dead - how?
And the dead, the voiceless,
There is one joy:
We have fallen for our homeland,
But she is saved.
Our eyes are dim,
The flame of the heart has gone out,
On the ground in the test
They do not call us.
Us our fighting
Do not wear orders.
You - all this is alive.
We - one consolation:
That no wonder fought
We are for the motherland.
May our voice not be heard, -
You should know him.
You had to, brothers,
Stand up like a wall
For the dead curse -
This pun is terrible.
This is a terrible right.
We are forever given, -
And for us it is -
This is a bitter right.
In the summer of forty-two
I am buried without a grave.
All that was then
Death cheated me.
All that maybe a long time ago
You are accustomed and clear
But let it be
With our faith, according to ...
У записи 8 лайков,
3 репостов.
3 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Павел Молочко
