Моя бабушка, в отличие от многих ваших, мне про блокаду практически ничего не рассказывала. Только после уговоров, вздыхала и перечисляла, кто из родных и близких погиб и когда. Известно еще, что жили они в общежитии на Лесном проспекте, она ночами дежурила на какой-то вышке: вроде как, запускала сигнал, если начиналась бомбежка. А еще она здорово пела, даже как-то выступала в блокаду, но я себе это не могу вообразить.
За ее плечами был голодомор, ей было 17 лет.
Вот эту песенку она пела мне через полвека.
За ее плечами был голодомор, ей было 17 лет.
Вот эту песенку она пела мне через полвека.
My grandmother, unlike many of yours, practically did not tell me anything about the blockade. Only after persuasion, she sighed and listed which of her relatives died and when. It is also known that they lived in a dormitory on Lesnoy Prospekt, she was on duty at night on some tower: it seemed to start a signal if the bombing started. And she sang great, even somehow acted in blockade, but I can’t imagine it.
Behind her there was a famine, she was 17 years old.
She sang this song to me half a century later.
Behind her there was a famine, she was 17 years old.
She sang this song to me half a century later.
У записи 12 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Вовк
