Ей двадцать пять, у нее не жизнь, а несчастный случай.
Она все время спешит и все время не успевает.
А он говорит ей в трубку: "Маленькая, послушай",
И она от этого "маленькая" застывает.
Не отвечает и паузу тянет, тянет,
Время как будто замерло на часах.
И сладко чешется в горле и под ногтями,
Ну, там, где не почесать.
Ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
Сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
Она сама боится себя порой,
А он ее маленькой называет.
Сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
Размахивая руками.
Двухмерный, как будто бы он картон,
А может, бордюрный камень.
Ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
У нее броня покрепче, чем стены в штольне.
Как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
А он не боится, что ли?
Он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
Что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.
Она не слышит. У нее внутри что-то плавится и горит.
И страшно чешутся ногти.
Она все время спешит и все время не успевает.
А он говорит ей в трубку: "Маленькая, послушай",
И она от этого "маленькая" застывает.
Не отвечает и паузу тянет, тянет,
Время как будто замерло на часах.
И сладко чешется в горле и под ногтями,
Ну, там, где не почесать.
Ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
Сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
Она сама боится себя порой,
А он ее маленькой называет.
Сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
Размахивая руками.
Двухмерный, как будто бы он картон,
А может, бордюрный камень.
Ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
У нее броня покрепче, чем стены в штольне.
Как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
А он не боится, что ли?
Он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
Что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.
Она не слышит. У нее внутри что-то плавится и горит.
И страшно чешутся ногти.
She is twenty-five, she has not life, but an accident.
She is in a hurry all the time and all the time does not have time.
And he says to her on the phone: "Little, listen,"
And she from this "small" freezes.
Doesn’t answer and pauses pulls, pulls,
Time seemed to stand still on the clock.
And itches sweetly in the throat and under the nails,
Well, where not to scratch.
She's twenty-five, she doesn't have a temper, but a bee swarm.
Now everything will pass, now she will make tea.
She herself is sometimes afraid of herself,
And he calls her little.
The neighbor stupidly froze with his mouth open,
Waving hands.
Two-dimensional, as if it were cardboard,
Or maybe a curbstone.
She’s twenty-five, she’s not looking, but a heavy shield,
Her armor is stronger than the walls in the adit.
As he looks closely, everything will rattle.
But is he not afraid, or what?
He probably says something else, says,
That he will not come, forgive me, they say, that he is all in time trouble.
She does not hear. Something inside it melts and burns.
And the nails itch terribly.
She is in a hurry all the time and all the time does not have time.
And he says to her on the phone: "Little, listen,"
And she from this "small" freezes.
Doesn’t answer and pauses pulls, pulls,
Time seemed to stand still on the clock.
And itches sweetly in the throat and under the nails,
Well, where not to scratch.
She's twenty-five, she doesn't have a temper, but a bee swarm.
Now everything will pass, now she will make tea.
She herself is sometimes afraid of herself,
And he calls her little.
The neighbor stupidly froze with his mouth open,
Waving hands.
Two-dimensional, as if it were cardboard,
Or maybe a curbstone.
She’s twenty-five, she’s not looking, but a heavy shield,
Her armor is stronger than the walls in the adit.
As he looks closely, everything will rattle.
But is he not afraid, or what?
He probably says something else, says,
That he will not come, forgive me, they say, that he is all in time trouble.
She does not hear. Something inside it melts and burns.
And the nails itch terribly.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настенька Кроткова
