На даче жить, читать журналы!
Дожди, распутицей грозя,
Из грядок сделали каналы,
И оттого копать нельзя.
С линялой книжкой на коленях
Сидеть в жасминовых кустах
И давних отзвуки полемик
Следить с улыбкой на устах.
Приемник ловит позывные
Негаснущего "Маяка",
И что за год идет в России —
Нельзя сказать наверняка.
Читать журнал на мокрой даче,
На Яхроме, Оке, Шексне, —
Я не хотел бы жить иначе,
В литературе в том числе.
Непрочный дом, союз непрочный
(Но кто его не заключал?)
Интеллигенции и почвы —
Предельно крайних двух начал.
Цветные ромбы на верандах,
Щенок — воров остерегать,
Четырехкомнатный курятник,
Усадьбы жалкий суррогат,
И в магазине поселковом
С полудня хвост за творогом,
И битва в раже бестолковом
С превосходящим нас врагом —
Ордою наглых беспредельно
Сурепок, щавелей, хвощей;
Приют убогих, богадельня
Отживших в городе вещей,
Бомонд, гуляющий в обносках,
Под вечер пляски комаров
И шкаф со стопкой огоньковских
И новомирских номеров.
В глуши, вдали от злых красоток
И от полуденных морей,
На Родине в десяток соток,
Зато не общей, а моей,
Последыш, рыцарь суррогата
(На сердце руку положа),
Тот дачник, проклятый когда-то
Врагом пингвина и ужа,
Я продолжаю наше дело
И представляю древний род,
Возделывая неумело
Неплодоносный огород
В родной традиции, со слабым
Запасом навыков простых, —
Соотносясь с ее масштабом,
Как дача с вотчиной Толстых;
Не ради выгоды, но ради
Возни родной, ручной, живой
Латаю лакуны в ограде
И потолок над головой.
Я чужд эстетам синелицым,
И Муза у меня не та —
С глазами фурии, со шприцем
И ямой крашеного рта,
Но Муза баловней старинных —
В тенях и бликах, в гамаке,
В венке, в укусах комариных,
С журнальной книжкою в руке.
Дмитрий Быков.
Дожди, распутицей грозя,
Из грядок сделали каналы,
И оттого копать нельзя.
С линялой книжкой на коленях
Сидеть в жасминовых кустах
И давних отзвуки полемик
Следить с улыбкой на устах.
Приемник ловит позывные
Негаснущего "Маяка",
И что за год идет в России —
Нельзя сказать наверняка.
Читать журнал на мокрой даче,
На Яхроме, Оке, Шексне, —
Я не хотел бы жить иначе,
В литературе в том числе.
Непрочный дом, союз непрочный
(Но кто его не заключал?)
Интеллигенции и почвы —
Предельно крайних двух начал.
Цветные ромбы на верандах,
Щенок — воров остерегать,
Четырехкомнатный курятник,
Усадьбы жалкий суррогат,
И в магазине поселковом
С полудня хвост за творогом,
И битва в раже бестолковом
С превосходящим нас врагом —
Ордою наглых беспредельно
Сурепок, щавелей, хвощей;
Приют убогих, богадельня
Отживших в городе вещей,
Бомонд, гуляющий в обносках,
Под вечер пляски комаров
И шкаф со стопкой огоньковских
И новомирских номеров.
В глуши, вдали от злых красоток
И от полуденных морей,
На Родине в десяток соток,
Зато не общей, а моей,
Последыш, рыцарь суррогата
(На сердце руку положа),
Тот дачник, проклятый когда-то
Врагом пингвина и ужа,
Я продолжаю наше дело
И представляю древний род,
Возделывая неумело
Неплодоносный огород
В родной традиции, со слабым
Запасом навыков простых, —
Соотносясь с ее масштабом,
Как дача с вотчиной Толстых;
Не ради выгоды, но ради
Возни родной, ручной, живой
Латаю лакуны в ограде
И потолок над головой.
Я чужд эстетам синелицым,
И Муза у меня не та —
С глазами фурии, со шприцем
И ямой крашеного рта,
Но Муза баловней старинных —
В тенях и бликах, в гамаке,
В венке, в укусах комариных,
С журнальной книжкою в руке.
Дмитрий Быков.
Live in the country, read magazines!
Raining, threatening the way,
They made channels out of beds
And therefore it is impossible to dig.
With a faded book on her lap
Sit in jasmine bushes
And long-standing echoes of controversy
Follow with a smile on your lips.
The receiver catches the call signs
Eternal Lighthouse
And what a year goes in Russia -
You can’t say for sure.
Read the magazine in the wet cottage,
On Yakhroma, Oka, Sheksna, -
I would not like to live differently
In the literature including.
Unstable House, Union Unstable
(But who did not imprison him?)
Intelligentsia and soil -
Extremely extreme two principles.
Colored rhombuses on the verandas,
Puppy - watch out for thieves,
Four-room chicken coop,
Homesteads a miserable surrogate,
And in the village shop
From noon, tail after cottage cheese,
And the battle in a stupid rage
With an enemy superior to us -
Infinitely horde
Colza, sorrel, horsetail;
Shelter of the wretched, almshouse
Outdated things in the city
Beaumond walking in wraps
In the evening, mosquito dancing
And a cabinet with a stack of fireworks
And the new world numbers.
Off the beaten path, away from evil beauties
And from the midday seas
At home, a dozen acres,
But not common, but mine,
The Last, Knight of the Surrogate
(I put my hand in my heart)
That summer resident damned once
The enemy of the penguin and snake,
I continue our business
And represent the ancient race,
Cultivating ineptly
Barren garden
In a native tradition, with a weak
A stock of simple skills, -
Compared to its scale,
As a summer residence with the estate of Tolstoy;
Not for profit, but for
Fuss home, handmade, lively
I patch the gaps in the fence
And the ceiling over your head.
I am alien to the aesthetic chenille
And my Muse is not the same -
With the eyes of a fury, with a syringe
And a pit of painted mouth
But the Muse of the old minions -
In shadows and highlights, in a hammock,
In a wreath, in mosquito bites,
With a magazine book in his hand.
Dmitry Bykov.
Raining, threatening the way,
They made channels out of beds
And therefore it is impossible to dig.
With a faded book on her lap
Sit in jasmine bushes
And long-standing echoes of controversy
Follow with a smile on your lips.
The receiver catches the call signs
Eternal Lighthouse
And what a year goes in Russia -
You can’t say for sure.
Read the magazine in the wet cottage,
On Yakhroma, Oka, Sheksna, -
I would not like to live differently
In the literature including.
Unstable House, Union Unstable
(But who did not imprison him?)
Intelligentsia and soil -
Extremely extreme two principles.
Colored rhombuses on the verandas,
Puppy - watch out for thieves,
Four-room chicken coop,
Homesteads a miserable surrogate,
And in the village shop
From noon, tail after cottage cheese,
And the battle in a stupid rage
With an enemy superior to us -
Infinitely horde
Colza, sorrel, horsetail;
Shelter of the wretched, almshouse
Outdated things in the city
Beaumond walking in wraps
In the evening, mosquito dancing
And a cabinet with a stack of fireworks
And the new world numbers.
Off the beaten path, away from evil beauties
And from the midday seas
At home, a dozen acres,
But not common, but mine,
The Last, Knight of the Surrogate
(I put my hand in my heart)
That summer resident damned once
The enemy of the penguin and snake,
I continue our business
And represent the ancient race,
Cultivating ineptly
Barren garden
In a native tradition, with a weak
A stock of simple skills, -
Compared to its scale,
As a summer residence with the estate of Tolstoy;
Not for profit, but for
Fuss home, handmade, lively
I patch the gaps in the fence
And the ceiling over your head.
I am alien to the aesthetic chenille
And my Muse is not the same -
With the eyes of a fury, with a syringe
And a pit of painted mouth
But the Muse of the old minions -
In shadows and highlights, in a hammock,
In a wreath, in mosquito bites,
With a magazine book in his hand.
Dmitry Bykov.
У записи 4 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настенька Кроткова
