[ДЕВЯТЬ ПИСЕМ ИЗ ГОКАРНЫ]
VI. temple on the hill
нельзя столько помнить, они говорят, а надо жить налегке.
учитель забвения слабый яд приносит мне в пузырьке:
он прячет в дымку утес рубиновый, стирает тропу в песке,
где мы говорим, как руина с руиной, на вымершем языке.
где мы наблюдаем, века подряд, отшельниками в горах:
империи рвутся наверх, горят, становятся сизый прах,
и я различаю пять тысяч двести причин ухмылки твоей.
нельзя все помнить, умрёшь на месте, старайся забыть скорей
ведь это твой дом, говорят, не склеп, вот весь твой нехитрый скарб,
и тебе всего тридцать лет, а не двенадцать кальп
и ты не знаешь людей в соседней деревне, где бьет родник,
но из плоти твой собеседник в храме из древних книг?
нет, я не знаю мужчин и женщин с той стороны холма.
в храме ржавый засов скрежещет только приходит тьма,
ступени теплые, но прохлада касается плеч, волос
и мы смеемся, как будто ада изведать не довелось
как будто не сменим тысячу тел, не встретим сто сорок войн
я просто сижу и любуюсь тем, как профиль устроен твой
как будто мрамор пришел наполнить какой-то нездешний свет
как будто я это буду помнить из смерти, которой нет
VI. temple on the hill
нельзя столько помнить, они говорят, а надо жить налегке.
учитель забвения слабый яд приносит мне в пузырьке:
он прячет в дымку утес рубиновый, стирает тропу в песке,
где мы говорим, как руина с руиной, на вымершем языке.
где мы наблюдаем, века подряд, отшельниками в горах:
империи рвутся наверх, горят, становятся сизый прах,
и я различаю пять тысяч двести причин ухмылки твоей.
нельзя все помнить, умрёшь на месте, старайся забыть скорей
ведь это твой дом, говорят, не склеп, вот весь твой нехитрый скарб,
и тебе всего тридцать лет, а не двенадцать кальп
и ты не знаешь людей в соседней деревне, где бьет родник,
но из плоти твой собеседник в храме из древних книг?
нет, я не знаю мужчин и женщин с той стороны холма.
в храме ржавый засов скрежещет только приходит тьма,
ступени теплые, но прохлада касается плеч, волос
и мы смеемся, как будто ада изведать не довелось
как будто не сменим тысячу тел, не встретим сто сорок войн
я просто сижу и любуюсь тем, как профиль устроен твой
как будто мрамор пришел наполнить какой-то нездешний свет
как будто я это буду помнить из смерти, которой нет
[NINE LETTERS FROM GOKARNA]
VI. temple on the hill
you can’t remember so much, they say, but you have to live light.
oblivious teacher weak poison brings me in a bubble:
he hides the ruby cliff in the haze, erases the path in the sand,
where we speak like ruin with ruin, in an extinct language.
where we observe, centuries in a row, hermits in the mountains:
empires rush up, burn, become gray dust,
and I distinguish between five thousand two hundred reasons for your grin.
you can’t remember everything, you will die on the spot, try to forget as soon as possible
because this is your house, they say, not a crypt, here is your whole simple belongings,
and you are only thirty years old, not twelve calps
and you don’t know the people in the neighboring village where the spring is beating,
but from the flesh is your interlocutor in the temple from ancient books?
no, I don’t know men and women on the other side of the hill.
in the temple, a rusty deadbolles grating, only darkness comes,
the steps are warm, but the coolness touches the shoulders, hair
and we laugh as if hell hadn’t been explored
as if we would not change a thousand bodies, we would not meet one hundred and forty wars
I just sit and admire how your profile works
as if marble had come to fill some alien light
as if I will remember it from death, which is not
VI. temple on the hill
you can’t remember so much, they say, but you have to live light.
oblivious teacher weak poison brings me in a bubble:
he hides the ruby cliff in the haze, erases the path in the sand,
where we speak like ruin with ruin, in an extinct language.
where we observe, centuries in a row, hermits in the mountains:
empires rush up, burn, become gray dust,
and I distinguish between five thousand two hundred reasons for your grin.
you can’t remember everything, you will die on the spot, try to forget as soon as possible
because this is your house, they say, not a crypt, here is your whole simple belongings,
and you are only thirty years old, not twelve calps
and you don’t know the people in the neighboring village where the spring is beating,
but from the flesh is your interlocutor in the temple from ancient books?
no, I don’t know men and women on the other side of the hill.
in the temple, a rusty deadbolles grating, only darkness comes,
the steps are warm, but the coolness touches the shoulders, hair
and we laugh as if hell hadn’t been explored
as if we would not change a thousand bodies, we would not meet one hundred and forty wars
I just sit and admire how your profile works
as if marble had come to fill some alien light
as if I will remember it from death, which is not
У записи 3 лайков,
0 репостов,
200 просмотров.
0 репостов,
200 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настенька Кроткова
