Все люди планеты говорят на одном языке, обретающем с течением времени на местах до неузнаваемости разнообразные формы. Чтобы это осознать, совершенно не обязательно зубрить этимологические словари или доканывать знакомых лингвистов вопросами. Достаточно включить воображение и не полениться обнаружить некоторые аналогии.
Сегодня я в Калининграде — работаю с железобетоном. Считается, что ж/б в нынешнем виде появился полтора века назад. Изобрёл его французский садовник Жозеф Монье, в поисках прочного материала для цветочных кадок догадавшийся совместить металлические прутики с цементным раствором. Результат оказался на удивление жизнеспособным и пошёл существенно дальше ботанических садов. С одной стороны, утопший в теле цемента металл не ржавеет из-за влаги окружающей среды; с другой, он усиливает прочностные характеристики цементной смеси, по природе своей не способной бороться с растягивающими воздействиями. Пройдя ряд доработок и переосмыслений этот изящный симбиоз плотно врос в строительное дело, да и вряд ли когда-либо будет вытеснен из оного полностью. Учитывая, что бетон набирает прочность всю свою жизнь, структура получилась воистину конкретной. Это говорящее слово, нам так знакомое (хоть и в ином контексте), стало названием материала во многих языках, например, в английском: concrete — бетон, reinforced concrete — «усиленный» бетон, то есть железобетон. А произошло оно от латинского concretus «твёрдый, густой». И не поспорить.
Но сегодня в Калининграде ураган — и выковать даже такой живучий материал не выйдет: чудовищные порывы ветра вкупе с навалом воды в реке и хаотичными осадками делают проблематичным даже пребывание на объекте, не то что работу. Ночь, без сомнения, бурная. Бурная? Ты мог не изучать инглиш в школе, но избежать лавины капиталистических бирок ты вряд ли смог, так что тебе наверняка знаком бренд Burn, под которым толкают в массы пойло-стимулятор. Помимо гастритов и прочих недугов баночка этого напитка несёт значение своего названия, изображая очаг огня. Burn — это горение. Хотя теплоты очага сегодня здесь не чувствуется, нет сомнений, что наша «буря» — это родственник «бёрна»: вокруг всё буквально кипит, полыхает.
Так что для изготовления новой порции бетона потребуется, чтобы установился штиль — от немецкого Stihl. Метаморфоза этого слова, по-видимому, дала английскому языку still, которое мы видим теперь на бутылках негазированной минералки («спокойный»), а русскому — «тихо» (ветер стих), «остыл» (в противовес жару бури).
И так, походу, со всем нашим лексиконом.
Сегодня я в Калининграде — работаю с железобетоном. Считается, что ж/б в нынешнем виде появился полтора века назад. Изобрёл его французский садовник Жозеф Монье, в поисках прочного материала для цветочных кадок догадавшийся совместить металлические прутики с цементным раствором. Результат оказался на удивление жизнеспособным и пошёл существенно дальше ботанических садов. С одной стороны, утопший в теле цемента металл не ржавеет из-за влаги окружающей среды; с другой, он усиливает прочностные характеристики цементной смеси, по природе своей не способной бороться с растягивающими воздействиями. Пройдя ряд доработок и переосмыслений этот изящный симбиоз плотно врос в строительное дело, да и вряд ли когда-либо будет вытеснен из оного полностью. Учитывая, что бетон набирает прочность всю свою жизнь, структура получилась воистину конкретной. Это говорящее слово, нам так знакомое (хоть и в ином контексте), стало названием материала во многих языках, например, в английском: concrete — бетон, reinforced concrete — «усиленный» бетон, то есть железобетон. А произошло оно от латинского concretus «твёрдый, густой». И не поспорить.
Но сегодня в Калининграде ураган — и выковать даже такой живучий материал не выйдет: чудовищные порывы ветра вкупе с навалом воды в реке и хаотичными осадками делают проблематичным даже пребывание на объекте, не то что работу. Ночь, без сомнения, бурная. Бурная? Ты мог не изучать инглиш в школе, но избежать лавины капиталистических бирок ты вряд ли смог, так что тебе наверняка знаком бренд Burn, под которым толкают в массы пойло-стимулятор. Помимо гастритов и прочих недугов баночка этого напитка несёт значение своего названия, изображая очаг огня. Burn — это горение. Хотя теплоты очага сегодня здесь не чувствуется, нет сомнений, что наша «буря» — это родственник «бёрна»: вокруг всё буквально кипит, полыхает.
Так что для изготовления новой порции бетона потребуется, чтобы установился штиль — от немецкого Stihl. Метаморфоза этого слова, по-видимому, дала английскому языку still, которое мы видим теперь на бутылках негазированной минералки («спокойный»), а русскому — «тихо» (ветер стих), «остыл» (в противовес жару бури).
И так, походу, со всем нашим лексиконом.
All people on the planet speak the same language, which over time acquires diverse forms on the ground beyond recognition. To realize this, it is absolutely not necessary to cram etymological dictionaries or to poke familiar linguists with questions. It is enough to turn on the imagination and not be too lazy to find some analogies.
Today I am in Kaliningrad - I work with reinforced concrete. It is believed that reinforced concrete in its current form appeared a century and a half ago. It was invented by the French gardener Joseph Monier, in search of a durable material for flower pots, who had guessed to combine metal rods with cement mortar. The result was surprisingly viable and went much further than the botanical gardens. On the one hand, a metal buried in the cement body does not rust due to environmental moisture; on the other hand, it enhances the strength characteristics of the cement mixture, which by its nature is not able to deal with tensile effects. Having gone through a number of improvements and rethinking, this elegant symbiosis has grown deeply into the construction business, and it is unlikely that it will ever be completely squeezed out of it. Given that concrete is gaining strength all its life, the structure is truly concrete. This speaking word, so familiar to us (albeit in a different context), has become the name of the material in many languages, for example, in English: concrete - concrete, reinforced concrete - “reinforced” concrete, that is, reinforced concrete. And it came from the Latin concretus "solid, thick." And do not argue.
But today in Kaliningrad, a hurricane cannot even be forged such tenacious material: monstrous gusts of wind, coupled with a bulk of water in the river and chaotic rainfall make even staying at the facility problematic, not just work. The night is undoubtedly stormy. Stormy? You might not have studied English at school, but you could hardly have avoided the avalanche of capitalist tags, so you probably know the Burn brand, under which they push the masses of swill stimulants. In addition to gastritis and other ailments, the jar of this drink bears the meaning of its name, depicting a hearth of fire. Burn is burning. Although the warmth of the hearth is not felt here today, there is no doubt that our “storm” is a relative of the “Burn”: everything around us is literally boiling, burning.
So for the manufacture of a new portion of concrete it will be required that a calm is installed - from the German Stihl. The metamorphosis of this word, apparently, gave the English language still, which we now see on bottles of still mineral water (“calm”), and Russian - “quiet” (wind died down), “cooled down” (as opposed to the heat of the storm).
And so, the campaign, with all our vocabulary.
Today I am in Kaliningrad - I work with reinforced concrete. It is believed that reinforced concrete in its current form appeared a century and a half ago. It was invented by the French gardener Joseph Monier, in search of a durable material for flower pots, who had guessed to combine metal rods with cement mortar. The result was surprisingly viable and went much further than the botanical gardens. On the one hand, a metal buried in the cement body does not rust due to environmental moisture; on the other hand, it enhances the strength characteristics of the cement mixture, which by its nature is not able to deal with tensile effects. Having gone through a number of improvements and rethinking, this elegant symbiosis has grown deeply into the construction business, and it is unlikely that it will ever be completely squeezed out of it. Given that concrete is gaining strength all its life, the structure is truly concrete. This speaking word, so familiar to us (albeit in a different context), has become the name of the material in many languages, for example, in English: concrete - concrete, reinforced concrete - “reinforced” concrete, that is, reinforced concrete. And it came from the Latin concretus "solid, thick." And do not argue.
But today in Kaliningrad, a hurricane cannot even be forged such tenacious material: monstrous gusts of wind, coupled with a bulk of water in the river and chaotic rainfall make even staying at the facility problematic, not just work. The night is undoubtedly stormy. Stormy? You might not have studied English at school, but you could hardly have avoided the avalanche of capitalist tags, so you probably know the Burn brand, under which they push the masses of swill stimulants. In addition to gastritis and other ailments, the jar of this drink bears the meaning of its name, depicting a hearth of fire. Burn is burning. Although the warmth of the hearth is not felt here today, there is no doubt that our “storm” is a relative of the “Burn”: everything around us is literally boiling, burning.
So for the manufacture of a new portion of concrete it will be required that a calm is installed - from the German Stihl. The metamorphosis of this word, apparently, gave the English language still, which we now see on bottles of still mineral water (“calm”), and Russian - “quiet” (wind died down), “cooled down” (as opposed to the heat of the storm).
And so, the campaign, with all our vocabulary.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Zhenya Toropov
