Как это происходит.
Сначала девушка, с которой ходишь на танцы, приглашает тебя сходить в детскую больницу порисовать. На возражения о том, что рисовать не умеешь, слышишь обещание научить. После нескольких ходок в больницу с последующими мастер-классами по рисованию начинаешь водить в эту больницу других художников, показывать, где спрятаны краски и кисти, знакомить с охраной и медсестрой, любящей поить гостей чаем. Потом другая больница. И уже десятка полтора художников единовременно. Кому-то нужно объяснить, как пройти к больнице, всех встретить и, сказав ключевые слова охране, провести в отделение, в котором будет происходить процесс рисования на стенах. Найти сестру-хозяйку, которая знает где лежат кисти и краски, затем найти медсестру, ведающую, где лежат остальные краски.
Первый детский дом. Настоящая работа для «не художника» - зачистить наждачной бумагой шкафы в комнате и покрасить их белой краской, чтобы на белом фоне было, где разгуляться кисти художника. Красим шкафы вместе с двумя девчатами, одна из которых завсегдатай в этом детском доме – зовёт на день именинника. Приходишь, видишь пиратов, устраивающих конкурсы, настоящего фокусника – в шляпе, с галстуком-бабочкой, тростью и кроликом. Собственно, фокусы можно было не показывать – достаточно было достать кролика, и детвора от восторженных возгласов перешла к решительным действиям: повскакивали со стульев и ринулись гладить ушастого. Всё спрашивали, точно ли нельзя кролика оставить у них жить.
Следующая веха – областной детский дом. Выходной, восемь утра, забегаловка на краю города, заспанные лица водителей, художников и их помощников. Кто-то опаздывает, кто-то проспал, но рвётся в бой и по телефону молит, чтоб его подождали. Автоколонны не получилось – машины отъезжают по мере наполнения теми, кто пришёл. Встречают огурчиками с местного огорода. Вода в чайнике родниковая. Воздух кругом свежий, высоченные сосны, лошадка с телегой курсирует между зданиями. А дети здесь не ходят. По крайней мере, в этом корпусе. Даже те, кому скоро восемнадцать исполнится. Лежат, прикованные к кроватям своим недугом, сказать толком ничего не могут – мычат. Такой детский дом. Художники распределились по стенам, творят. Пошёл мыть кисточки и менять воду в банке, расколотил сосуд. Персонал сразу засуетился – не порезался ли. Выясняется, что с открытыми ранами здесь лучше не бродить. На обед сосиски с варёной картошкой в кастрюлях, завёрнутых в одеяло, чтобы не остыли, пока несёшь с кухни, находящейся в здании за небольшим сосновым лесом. Всех от стены и кисти отодрать не удаётся, но большинство всё же собираются на трапезу.
Потом такие рейды по области следуют один за другим. Не обязательно с художниками, иногда просто везёшь вещи, лекарства, сладости. Всегда на выходных. Всегда много народу и очень много новых лиц. Кого-то потом увидишь на фотографии, в окружении детворы на очередном дне именинника. С кем-то увидишься в машине, мчащейся в какой-нибудь коррекционный центр, где-то на задворках области. А кто-то дёрнет тебя за рукав со словами «А помнишь мы с тобой..?!», другой улыбнётся: «Чего не здороваешься? Не уж-то не помнишь?».
Стоит обмолвиться, что когда-то участвовал в доморощённой театральной постановке и ты уже ходишь на репетиции, разучивая роль какого-нибудь сказочного героя. И так слово за слово обнаруживаешь себя в детском доме в костюме Деда Мороза, раздающим детям, которых видишь впервые, подарки, купленные людьми, которых не видел никогда.
Дальше начинается безостановочная круговерть событий. Машина, под потолок нагружённая памперсами для детей-сирот, угодивших в больницу, раз за разом выныривающая из темноты, немногословные люди, не рвущиеся представиться, извиняющиеся, что привезли так мало. Постоянно звонят незнакомые люди, договариваются о встрече, вручают пакеты с вещами или лекарствами. Или конверты с деньгами. Прощаются, уходят обратно в дождь.
Потом возникает лицо очередного «реалиста», не понимающего причину твоей улыбки в ответ на его речь относительно того, что страна, мол, у нас не такая, люди зл
Сначала девушка, с которой ходишь на танцы, приглашает тебя сходить в детскую больницу порисовать. На возражения о том, что рисовать не умеешь, слышишь обещание научить. После нескольких ходок в больницу с последующими мастер-классами по рисованию начинаешь водить в эту больницу других художников, показывать, где спрятаны краски и кисти, знакомить с охраной и медсестрой, любящей поить гостей чаем. Потом другая больница. И уже десятка полтора художников единовременно. Кому-то нужно объяснить, как пройти к больнице, всех встретить и, сказав ключевые слова охране, провести в отделение, в котором будет происходить процесс рисования на стенах. Найти сестру-хозяйку, которая знает где лежат кисти и краски, затем найти медсестру, ведающую, где лежат остальные краски.
Первый детский дом. Настоящая работа для «не художника» - зачистить наждачной бумагой шкафы в комнате и покрасить их белой краской, чтобы на белом фоне было, где разгуляться кисти художника. Красим шкафы вместе с двумя девчатами, одна из которых завсегдатай в этом детском доме – зовёт на день именинника. Приходишь, видишь пиратов, устраивающих конкурсы, настоящего фокусника – в шляпе, с галстуком-бабочкой, тростью и кроликом. Собственно, фокусы можно было не показывать – достаточно было достать кролика, и детвора от восторженных возгласов перешла к решительным действиям: повскакивали со стульев и ринулись гладить ушастого. Всё спрашивали, точно ли нельзя кролика оставить у них жить.
Следующая веха – областной детский дом. Выходной, восемь утра, забегаловка на краю города, заспанные лица водителей, художников и их помощников. Кто-то опаздывает, кто-то проспал, но рвётся в бой и по телефону молит, чтоб его подождали. Автоколонны не получилось – машины отъезжают по мере наполнения теми, кто пришёл. Встречают огурчиками с местного огорода. Вода в чайнике родниковая. Воздух кругом свежий, высоченные сосны, лошадка с телегой курсирует между зданиями. А дети здесь не ходят. По крайней мере, в этом корпусе. Даже те, кому скоро восемнадцать исполнится. Лежат, прикованные к кроватям своим недугом, сказать толком ничего не могут – мычат. Такой детский дом. Художники распределились по стенам, творят. Пошёл мыть кисточки и менять воду в банке, расколотил сосуд. Персонал сразу засуетился – не порезался ли. Выясняется, что с открытыми ранами здесь лучше не бродить. На обед сосиски с варёной картошкой в кастрюлях, завёрнутых в одеяло, чтобы не остыли, пока несёшь с кухни, находящейся в здании за небольшим сосновым лесом. Всех от стены и кисти отодрать не удаётся, но большинство всё же собираются на трапезу.
Потом такие рейды по области следуют один за другим. Не обязательно с художниками, иногда просто везёшь вещи, лекарства, сладости. Всегда на выходных. Всегда много народу и очень много новых лиц. Кого-то потом увидишь на фотографии, в окружении детворы на очередном дне именинника. С кем-то увидишься в машине, мчащейся в какой-нибудь коррекционный центр, где-то на задворках области. А кто-то дёрнет тебя за рукав со словами «А помнишь мы с тобой..?!», другой улыбнётся: «Чего не здороваешься? Не уж-то не помнишь?».
Стоит обмолвиться, что когда-то участвовал в доморощённой театральной постановке и ты уже ходишь на репетиции, разучивая роль какого-нибудь сказочного героя. И так слово за слово обнаруживаешь себя в детском доме в костюме Деда Мороза, раздающим детям, которых видишь впервые, подарки, купленные людьми, которых не видел никогда.
Дальше начинается безостановочная круговерть событий. Машина, под потолок нагружённая памперсами для детей-сирот, угодивших в больницу, раз за разом выныривающая из темноты, немногословные люди, не рвущиеся представиться, извиняющиеся, что привезли так мало. Постоянно звонят незнакомые люди, договариваются о встрече, вручают пакеты с вещами или лекарствами. Или конверты с деньгами. Прощаются, уходят обратно в дождь.
Потом возникает лицо очередного «реалиста», не понимающего причину твоей улыбки в ответ на его речь относительно того, что страна, мол, у нас не такая, люди зл
How does this happen.
First, the girl with whom you go to the dance invites you to go to the children's hospital to draw. On the objection that you do not know how to draw, you hear the promise to teach. After a few walkers to the hospital with subsequent master classes in drawing, you begin to drive other artists to this hospital, show where the paints and brushes are hidden, introduce you to the guards and the nurse who loves to give tea to the guests. Then another hospital. And a dozen and a half artists at a time. Someone needs to explain how to get to the hospital, meet everyone and, having said the key words to protection, take them to the department where the drawing process will take place on the walls. Find a housewife who knows where the brushes and paints are, then find a nurse who knows where the other paints are.
The first orphanage. The real work for “not an artist” is to sand the cabinets in the room with emery paper and paint them with white paint so that on a white background there is where the artist’s hands can roam. We paint cabinets together with two girls, one of whom is a frequenter in this orphanage - calling for the birthday man. You come, you see pirates arranging contests, a real magician - in a hat, with a bow tie, walking stick and rabbit. Actually, the tricks could not be shown - it was enough to get a rabbit, and the children from enthusiastic exclamations turned to decisive actions: they jumped up from the chairs and rushed to stroke the eared one. They all asked if it was certain that the rabbit could not be left to live with them.
The next milestone is the regional orphanage. Weekend, eight in the morning, eatery on the edge of the city, sleepy faces of drivers, artists and their assistants. Someone is late, someone has overslept, but rushes into battle and prays over the phone to wait for him. The convoys did not work - the cars drive off as far as filling those who came. Meet cucumbers from the local vegetable garden. The water in the kettle is spring. The air around is fresh, tall pine trees, a horse and a cart runs between buildings. And children do not go here. At least in this case. Even those who will soon be eighteen. They lie bedridden with their illness, cannot really say anything - they moo. Such an orphanage. Artists are distributed on the walls, doing. I went to wash the brushes and change the water in the jar, broke the vessel. The staff immediately began to fuss - did not cut myself. It turns out that with open wounds here it is better not to roam. For lunch, sausages with boiled potatoes in pans, wrapped in a blanket, so as not to cool down, while you carry from the kitchen, located in a building behind a small pine forest. All from the wall and brush can not tear off, but most are still going to eat.
Then such raids in the region follow one after the other. Not necessarily with artists, sometimes you just carry things, medicines, sweets. Always on the weekend. Always a lot of people and a lot of new faces. Then you will see someone in the photo, surrounded by the kids on the next birthday party. With someone you will see in the car, rushing to some correctional center, somewhere in the backyard area. And someone will pull you by the sleeve with the words “Do you remember, we are with you ..?!”, The other will smile: “Why aren't you cheering up? Don't you remember? ”
It is worth mentioning that once participated in a home-grown theatrical production and you already go to rehearsals, learning the role of some fairy-tale hero. And so, word for word, you find yourself in an orphanage in Santa Claus costume, handing out to children you see for the first time, gifts bought by people you have never seen before.
Then begins the non-stop whirl of events. A car loaded with diapers under the ceiling for orphans who had landed in the hospital, repeatedly emerging from the darkness, few people, not rushing to introduce themselves, apologizing that they brought so little. Constantly calling strangers, make an appointment, hand bags with things or medicines. Or envelopes with money. Say goodbye, go back to the rain.
Then there is the face of another “realist” who does not understand the reason for your smile in response to his speech that the country, they say, is not ours, people are evil
First, the girl with whom you go to the dance invites you to go to the children's hospital to draw. On the objection that you do not know how to draw, you hear the promise to teach. After a few walkers to the hospital with subsequent master classes in drawing, you begin to drive other artists to this hospital, show where the paints and brushes are hidden, introduce you to the guards and the nurse who loves to give tea to the guests. Then another hospital. And a dozen and a half artists at a time. Someone needs to explain how to get to the hospital, meet everyone and, having said the key words to protection, take them to the department where the drawing process will take place on the walls. Find a housewife who knows where the brushes and paints are, then find a nurse who knows where the other paints are.
The first orphanage. The real work for “not an artist” is to sand the cabinets in the room with emery paper and paint them with white paint so that on a white background there is where the artist’s hands can roam. We paint cabinets together with two girls, one of whom is a frequenter in this orphanage - calling for the birthday man. You come, you see pirates arranging contests, a real magician - in a hat, with a bow tie, walking stick and rabbit. Actually, the tricks could not be shown - it was enough to get a rabbit, and the children from enthusiastic exclamations turned to decisive actions: they jumped up from the chairs and rushed to stroke the eared one. They all asked if it was certain that the rabbit could not be left to live with them.
The next milestone is the regional orphanage. Weekend, eight in the morning, eatery on the edge of the city, sleepy faces of drivers, artists and their assistants. Someone is late, someone has overslept, but rushes into battle and prays over the phone to wait for him. The convoys did not work - the cars drive off as far as filling those who came. Meet cucumbers from the local vegetable garden. The water in the kettle is spring. The air around is fresh, tall pine trees, a horse and a cart runs between buildings. And children do not go here. At least in this case. Even those who will soon be eighteen. They lie bedridden with their illness, cannot really say anything - they moo. Such an orphanage. Artists are distributed on the walls, doing. I went to wash the brushes and change the water in the jar, broke the vessel. The staff immediately began to fuss - did not cut myself. It turns out that with open wounds here it is better not to roam. For lunch, sausages with boiled potatoes in pans, wrapped in a blanket, so as not to cool down, while you carry from the kitchen, located in a building behind a small pine forest. All from the wall and brush can not tear off, but most are still going to eat.
Then such raids in the region follow one after the other. Not necessarily with artists, sometimes you just carry things, medicines, sweets. Always on the weekend. Always a lot of people and a lot of new faces. Then you will see someone in the photo, surrounded by the kids on the next birthday party. With someone you will see in the car, rushing to some correctional center, somewhere in the backyard area. And someone will pull you by the sleeve with the words “Do you remember, we are with you ..?!”, The other will smile: “Why aren't you cheering up? Don't you remember? ”
It is worth mentioning that once participated in a home-grown theatrical production and you already go to rehearsals, learning the role of some fairy-tale hero. And so, word for word, you find yourself in an orphanage in Santa Claus costume, handing out to children you see for the first time, gifts bought by people you have never seen before.
Then begins the non-stop whirl of events. A car loaded with diapers under the ceiling for orphans who had landed in the hospital, repeatedly emerging from the darkness, few people, not rushing to introduce themselves, apologizing that they brought so little. Constantly calling strangers, make an appointment, hand bags with things or medicines. Or envelopes with money. Say goodbye, go back to the rain.
Then there is the face of another “realist” who does not understand the reason for your smile in response to his speech that the country, they say, is not ours, people are evil
У записи 206 лайков,
55 репостов.
55 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Рыбасов
![Кирилл Рыбасов [ПРЕЗИДЕНТ МУЛЬТИФИНАНС]](https://sun9-57.userapi.com/s/v1/ig2/Zfnnx_RFx9R1OD2bPM2lM-_1sb-gkHH9tbbspc5CpYEEtOi6OCktjBvKRV1J89arAAyMzKNFDKLpL8MzITW-Czgg.jpg?quality=95&crop=480,552,992,992&as=32x32,48x48,72x72,108x108,160x160,240x240,360x360,480x480,540x540,640x640,720x720&ava=1&cs "Кирилл Рыбасов [ПРЕЗИДЕНТ МУЛЬТИФИНАНС]")
