There is a legend about a bird which sings just once in its life, more sweetly than any other creature on the face of the earth. From the moment it leaves the nest it searches for a thorn tree, and does not rest until it has found one. Then, singing among the savage branches, it impales itself upon the longest, sharpest spine. And, dying, it rises above its own agony to out-carol the lark and the nightingale. One superlative song, existence the price. But the whole world stills to listen, and God in His heaven smiles. For the best is only bought at the price of great pain… or so says the legend.
The thorn bird with the thorn in it’s breast, it follows an immutable law; it is driven but it knows only to impale itself and die singing. At the very instant the thorn enters there is no awareness in it of the dying to come; it simply sings and sings until there is not the life left to utter another note. But we, when we put the thorns in our breasts, we know. We understand. And still we do it. Still we do it... ("The Thorn Birds")
The thorn bird with the thorn in it’s breast, it follows an immutable law; it is driven but it knows only to impale itself and die singing. At the very instant the thorn enters there is no awareness in it of the dying to come; it simply sings and sings until there is not the life left to utter another note. But we, when we put the thorns in our breasts, we know. We understand. And still we do it. Still we do it... ("The Thorn Birds")
Существует легенда о птице, которая поет всего один раз в своей жизни, более сладкой, чем любое другое существо на земле. С того момента, как оно покидает гнездо, оно ищет колючее дерево и не отдыхает, пока не найдет его. Затем, поя среди диких ветвей, он пронзает самый длинный и острый позвоночник. И, умирая, он поднимается над собственной агонией, чтобы обхитрить жаворонка и соловья. Одна превосходная песня, существование цена. Но весь мир все еще слушает, и Бог на небесах улыбается. За лучшее покупается только по цене великой боли… или так гласит легенда.
Колючая птица с шипом в груди, она следует неизменному закону; это ведомо, но оно знает только пронзить себя и умереть пением. В тот самый момент, когда врывается шип, в нем нет осознания смерти. он просто поет и поет, пока не осталось жизни, чтобы произнести еще одну ноту. Но мы, когда мы помещаем шипы в наши груди, мы знаем. Мы понимаем. И все же мы делаем это. Тем не менее мы делаем это ... ("Птицы Шипа")
Колючая птица с шипом в груди, она следует неизменному закону; это ведомо, но оно знает только пронзить себя и умереть пением. В тот самый момент, когда врывается шип, в нем нет осознания смерти. он просто поет и поет, пока не осталось жизни, чтобы произнести еще одну ноту. Но мы, когда мы помещаем шипы в наши груди, мы знаем. Мы понимаем. И все же мы делаем это. Тем не менее мы делаем это ... ("Птицы Шипа")
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Даша Бадеева
