ЛЮБОВЬ: ОТВЕТ СОВРЕМЕННЫМ СЛОВОБЛУДАМ
В.С.Соловьев "Оправдание добра". 1897г.
Величайшая богословская добродетель – любовь – получает это нравственное значение лишь в зависимости от данных предметных определений. Любовь сама по себе, или любовь вообще, не есть добродетель, иначе были бы добродетельны все безразлично существа, так как все они непременно любят что-нибудь и живут своею любовью. Но не вменяется в добродетель эгоистическая любовь к себе и к своему, также страстная любовь к естественным и противоестественным удовольствиям, любовь к напиткам, к псовой охоте и конским ристаниям.
Il faut en ce bas monde aimer beaucoup de choses – внушает новоязыческий поэт. Такая «любовь» заранее отвергнута апостолом любви:
"Не любите мира, ни всего, что в мире".
Это есть первый, отрицательный член в заповеди любви, о котором не следует забывать, как это обыкновенно делается. Он есть не что иное, как выражение основного принципа аскетизма: охранять себя от низшей природы и противодействовать ее захватам. Ибо под тем миром, который мы не должны любить, апостол разумеет, как ясно из контекста, никак не собрание наших ближних и не совокупность творения, возвещающего славу Божию, а именно только темную, бессмысленную основу материальной природы, выходящую из своего должного, пассивного и потенциального положения и беззаконно вторгающуюся в область человеческого духа: тут же прямо говорится, что все в мире есть похоть плоти, т.е. стремление безмерной чувственности, похоть очей, т.е. жадность, или корыстолюбие, и гордость житейская, т.е. тщеславие и властолюбие.
К отрицательному предписанию: не люби мира – библейская этика присоединяет два положительные: люби Бога всем сердцем своим и люби ближнего, как самого себя. Эти две любви правильно различаются между собою, ибо особенностью предметов непременно обусловливается и особенность в должном, нравственном отношении к ним. Любовь к ближним определяется жалостью, любовь к богу – благоговением. Любить ближнего, как самого себя, – реально значит жалеть его, как самого себя, и любовь к Богу всем сердцем означает всецелую преданность Ему, полное соединение своей воли с Его волей, т.е. совершенство сыновнего, или религиозного чувства и отношения.
Таким образом, заповедь любви не связана с какою-нибудь отдельною добродетелью, а есть завершительное выражение всех основных требований нравственности в трех необходимых сферах отношений: к низшему, высшему и однородному бытию.
В.С.Соловьев "Оправдание добра". 1897г.
Величайшая богословская добродетель – любовь – получает это нравственное значение лишь в зависимости от данных предметных определений. Любовь сама по себе, или любовь вообще, не есть добродетель, иначе были бы добродетельны все безразлично существа, так как все они непременно любят что-нибудь и живут своею любовью. Но не вменяется в добродетель эгоистическая любовь к себе и к своему, также страстная любовь к естественным и противоестественным удовольствиям, любовь к напиткам, к псовой охоте и конским ристаниям.
Il faut en ce bas monde aimer beaucoup de choses – внушает новоязыческий поэт. Такая «любовь» заранее отвергнута апостолом любви:
"Не любите мира, ни всего, что в мире".
Это есть первый, отрицательный член в заповеди любви, о котором не следует забывать, как это обыкновенно делается. Он есть не что иное, как выражение основного принципа аскетизма: охранять себя от низшей природы и противодействовать ее захватам. Ибо под тем миром, который мы не должны любить, апостол разумеет, как ясно из контекста, никак не собрание наших ближних и не совокупность творения, возвещающего славу Божию, а именно только темную, бессмысленную основу материальной природы, выходящую из своего должного, пассивного и потенциального положения и беззаконно вторгающуюся в область человеческого духа: тут же прямо говорится, что все в мире есть похоть плоти, т.е. стремление безмерной чувственности, похоть очей, т.е. жадность, или корыстолюбие, и гордость житейская, т.е. тщеславие и властолюбие.
К отрицательному предписанию: не люби мира – библейская этика присоединяет два положительные: люби Бога всем сердцем своим и люби ближнего, как самого себя. Эти две любви правильно различаются между собою, ибо особенностью предметов непременно обусловливается и особенность в должном, нравственном отношении к ним. Любовь к ближним определяется жалостью, любовь к богу – благоговением. Любить ближнего, как самого себя, – реально значит жалеть его, как самого себя, и любовь к Богу всем сердцем означает всецелую преданность Ему, полное соединение своей воли с Его волей, т.е. совершенство сыновнего, или религиозного чувства и отношения.
Таким образом, заповедь любви не связана с какою-нибудь отдельною добродетелью, а есть завершительное выражение всех основных требований нравственности в трех необходимых сферах отношений: к низшему, высшему и однородному бытию.
LOVE: ANSWER FOR MODERN WORDS
V.S. Soloviev "Justification of the good." 1897
The greatest theological virtue - love - receives this moral value only depending on the given subject definitions. Love in itself, or love in general, is not a virtue, otherwise all beings would be virtuous, since they all certainly love something and live their own love. But selfish love for oneself and one’s for oneself, passionate love for natural and unnatural pleasures, love for drinks, for dog hunting and horse-drawn fights are not charged with virtue.
Il faut en ce bas monde aimer beaucoup de choses - inspires a pagan poet. Such “love” was previously rejected by the apostle of love:
"Do not love the world, nor anything in the world."
This is the first, negative term in the commandment of love, which should not be forgotten, as is usually done. He is nothing more than an expression of the basic principle of asceticism: to protect oneself from the lower nature and to oppose its seizures. For under the world that we should not love, the apostle means, as is clear from the context, not the assembly of our neighbors and the totality of creation proclaiming the glory of God, but only the dark, meaningless basis of material nature, emerging from its proper, passive and potential position and illegally invading the realm of the human spirit: it is directly stated that everything in the world is the lust of the flesh, i.e. the desire for immense sensuality, the lust of the eyes, i.e. greed, or greed, and worldly pride, i.e. vanity and lust for power.
To a negative prescription: do not love the world - biblical ethics unites two positive ones: love God with all your heart and love your neighbor as yourself. These two loves are correctly distinguished from each other, for the peculiarity of the objects certainly determines the peculiarity in the proper, moral attitude to them. Love for one's neighbors is determined by pity, love of God is determined by reverence. To love one’s neighbor as one’s self really means to pity him as one’s self, and love for God with all one’s heart means complete devotion to Him, a complete union of one’s will with His will, i.e. the perfection of filial, or religious feelings and attitudes.
Thus, the commandment of love is not connected with any particular virtue, but is the final expression of all the basic requirements of morality in the three necessary spheres of relations: to a lower, higher, and homogeneous being.
V.S. Soloviev "Justification of the good." 1897
The greatest theological virtue - love - receives this moral value only depending on the given subject definitions. Love in itself, or love in general, is not a virtue, otherwise all beings would be virtuous, since they all certainly love something and live their own love. But selfish love for oneself and one’s for oneself, passionate love for natural and unnatural pleasures, love for drinks, for dog hunting and horse-drawn fights are not charged with virtue.
Il faut en ce bas monde aimer beaucoup de choses - inspires a pagan poet. Such “love” was previously rejected by the apostle of love:
"Do not love the world, nor anything in the world."
This is the first, negative term in the commandment of love, which should not be forgotten, as is usually done. He is nothing more than an expression of the basic principle of asceticism: to protect oneself from the lower nature and to oppose its seizures. For under the world that we should not love, the apostle means, as is clear from the context, not the assembly of our neighbors and the totality of creation proclaiming the glory of God, but only the dark, meaningless basis of material nature, emerging from its proper, passive and potential position and illegally invading the realm of the human spirit: it is directly stated that everything in the world is the lust of the flesh, i.e. the desire for immense sensuality, the lust of the eyes, i.e. greed, or greed, and worldly pride, i.e. vanity and lust for power.
To a negative prescription: do not love the world - biblical ethics unites two positive ones: love God with all your heart and love your neighbor as yourself. These two loves are correctly distinguished from each other, for the peculiarity of the objects certainly determines the peculiarity in the proper, moral attitude to them. Love for one's neighbors is determined by pity, love of God is determined by reverence. To love one’s neighbor as one’s self really means to pity him as one’s self, and love for God with all one’s heart means complete devotion to Him, a complete union of one’s will with His will, i.e. the perfection of filial, or religious feelings and attitudes.
Thus, the commandment of love is not connected with any particular virtue, but is the final expression of all the basic requirements of morality in the three necessary spheres of relations: to a lower, higher, and homogeneous being.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Цыбульский
