Многие задаются вопросом: "Отчего у Рабовского такие красивые икры?".
Я тоже часто думаю об этом, друзья.
Моя версия такая.
В детстве я получил в подарок велосипед. Папа купил экспортную версию Орлёнка (там было написано иностранными буквами) и отдал его в багаж при перелёте в Ленинград. Это было ошибкой. Рама согнулась вроде бы незаметно, но фатально. Если смотреть на велик сзади, то в силуэте получалась буква Х. Это помимо обычных проблем у любого советского механизма.
Ездить на нём было можно. Мне нравилось. Но не так просто. "Без рук" почти невозможно. Накатом неудобно. Скоростей, понятное дело, не было.
Как сейчас помню ощущение гудения ног после многочасовых покатушек по Калужской области.
Вот почему икры прекрасны. Такова моя основная версия.
Я тоже часто думаю об этом, друзья.
Моя версия такая.
В детстве я получил в подарок велосипед. Папа купил экспортную версию Орлёнка (там было написано иностранными буквами) и отдал его в багаж при перелёте в Ленинград. Это было ошибкой. Рама согнулась вроде бы незаметно, но фатально. Если смотреть на велик сзади, то в силуэте получалась буква Х. Это помимо обычных проблем у любого советского механизма.
Ездить на нём было можно. Мне нравилось. Но не так просто. "Без рук" почти невозможно. Накатом неудобно. Скоростей, понятное дело, не было.
Как сейчас помню ощущение гудения ног после многочасовых покатушек по Калужской области.
Вот почему икры прекрасны. Такова моя основная версия.
Many people ask the question: “Why does Rabovsky have such beautiful calves?”
I often think about that too, friends.
My version is this.
As a child, I received a bicycle as a gift. Dad bought an export version of Orlyonok (it was written in foreign letters) and put it in his luggage when flying to Leningrad. That was a mistake. The frame bent seemingly imperceptibly, but fatally. If you look at the bike from behind, then in silhouette the letter X is obtained. This is in addition to the usual problems of any Soviet mechanism.
It was possible to ride on it. I liked it. But not so simple. Without hands is almost impossible. Coasting is inconvenient. There were no speeds, of course.
As I remember now, the sensation of humming legs after hours of pokatushki in the Kaluga region.
That is why calves are beautiful. This is my main version.
I often think about that too, friends.
My version is this.
As a child, I received a bicycle as a gift. Dad bought an export version of Orlyonok (it was written in foreign letters) and put it in his luggage when flying to Leningrad. That was a mistake. The frame bent seemingly imperceptibly, but fatally. If you look at the bike from behind, then in silhouette the letter X is obtained. This is in addition to the usual problems of any Soviet mechanism.
It was possible to ride on it. I liked it. But not so simple. Without hands is almost impossible. Coasting is inconvenient. There were no speeds, of course.
As I remember now, the sensation of humming legs after hours of pokatushki in the Kaluga region.
That is why calves are beautiful. This is my main version.
У записи 18 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Даниил Рабовский
