Вот уже тысячный человек написал мне, что жить стало как-то скучновато. Я сначала не согласилась, а потом немного подумала и вдруг вспомнила, что раньше и правда всё было как-то поживее.
Взять хотя бы обычный августовский день года эдак 98-го. Тогда родители отправляли меня на лето поближе к природе и подальше от самих себя. В Новгородскую, под хитрым предлогом запасания витаминов.
На мое счастье, в этих дремучих землях у меня водился двоюродный брат Дима, всего на год младше. Дима знал толк в настоящем веселье.
Итак, 98-ой, утро, конец августа, чертовски холодно. Мы надеваем свитера и гоним на великах за семь километров от поселения, с удочками на спиной. Я отчетливо помню свой свитер — фиолетовый, с барби. Бабушкин подарок, которым она очень гордилась — эта барби должна была помочь мне проникнуться идеалами женственности.
И вот я в этом свитере стою у берега в каких-то кустах и насаживаю червей на крючок, а Дима угощает меня конфетами и я их с удовольствием ем, все теми же пальцами, заляпанными червячьими внутренностями. Вкуснота.
А потом мы замечаем на другом берегу чью-то опрометчиво оставленную резиновую лодку. Это, несомненно, был вызов.
Наловленная рыба и велосипеды брошены и забыты, и мы совершаем бросок до ближайшего моста, а потом целую бесконечность бредем по болоту в кроссовках, по колено в воде, только бы добраться до вожделенной цели. Мы вознаграждены — владелец лодки был очень добр и оставил рядом с ней и весла, и насос.
Не помню, чтобы мы что-то обсуждали. Нам не нужны были эти сопливые сомнения насчет того, что погода не задалась, вода ледяная, а Дима вообще ещё не научился плавать. Надули половину лодки, сели на неё, как на любимый туристами южных стран банан и погребли к другому берегу.
Ветер свистал у нас в волосах, штаны промокли уже полностью и я была отчаянно счастлива. Потом до нас стало доходить, что дела наши швах — течение было слишком сильным и догрести до другого берега, где мы бросили наши пожитки, было нереально. А ниже по течению внезапно образовался поворот с какими-то угрожающими порогами и острыми камнями. Тут мы очень некстати вспомнили о том, что Дима так и не успел научиться плавать за последние 3 минуты, а мобильные телефоны ещё не изобрели.
Было принято срочное решение остановиться на островке, что торчал посередине реки, перевести дух и уже оттуда продолжать долгий путь к червям и конфетам. Наша сложенная команда в составе двух девятилетних господ в мокрых свитерах быстро затащила лодку на остров, предварительно её сдув, и принялась отдыхать. Некоторые время мы предавались мечтам о том, что останемся жить на этом острове дикарями; мы даже приглядели строительный материал для нашей будущей хижины и нашли следы цивилизации в виде каких-то там цепей.
И тут, как на зло, вдруг вспомнилось, что время летит, родители ждут нас к ужину, а мы ещё тут. Уши и мягкие части тел наших стали заранее пылать, предчувствуя что-то нехорошее.
Так что мы поскорее побежали к воде, намереваясь отплыть вот прямо сейчас. И тут поняли, что мы забыли взять в нашу команду насос. Он остался на берегу. А лодка спущена.
И вот мы стоим в своих мокрых свитерах и кручинимся. Дима кручинится из-за чепухи — ему-то что, просто утонет. А вот я действительно попала в беду — как я буду объяснять родителям, что брат утонул? Я старше, мне отвечать.
История уже и так затянулась, так что не буду подробно останавливаться на провалившейся попытке уплыть на попутном бревне, проектах основания на острове временного поселения до зимы, когда можно будет уйти на берег по льду и прочей чепухе. Сдержанно вздохнув, сообщу, что тот, кто не надувал своими девятилетними легкими резиновую лодку, не видел жизни и ничего не знает про измененные состояния сознания.
Впрочем, мне тоже не удалось рассмотреть жизнь до самого конца — мы еле-еле надули четверть лодки и решили, что это уже становится скучным и пора наконец плыть. Сейчас или никогда.
Сначала я решила, что всё-таки никогда. Дима сидел, судорожно вцепившись в полусдутое тело лодки, и готовился к неминуемой смерти в камнях и водоворотах; камни и водовороты приближались в разы быстрее, чем берег, а мой женственный свитер точно не смог бы больше порадовать бабушку. Увы.
Зато мной бы гордился мой папа, если бы отбросил несколько незначительных минусов в виде украденной лодки, чуть не утонувшего брата и испорченной одежды — все-таки я нас вытащила. Не знаю, почему он меня не хвалил, честное слово.
Перед самыми порогами я очень героически пала в воду и, загребая одной рукой, вытащила к берегу и себя, и Диму верхом на лодке. Вот как может мотивировать ожидание неизбежного нагоняя.
Не буду уже рассказывать, как мы, мокрые и чертовски уставшие, гнали на великах назад, чтобы успеть до заката, и Дима все семь километров пытался придумать правдоподобное оправдание.
Вот это я понимаю, были времена. Завтра я полечу в Нью-Йорк. Скукота.
Взять хотя бы обычный августовский день года эдак 98-го. Тогда родители отправляли меня на лето поближе к природе и подальше от самих себя. В Новгородскую, под хитрым предлогом запасания витаминов.
На мое счастье, в этих дремучих землях у меня водился двоюродный брат Дима, всего на год младше. Дима знал толк в настоящем веселье.
Итак, 98-ой, утро, конец августа, чертовски холодно. Мы надеваем свитера и гоним на великах за семь километров от поселения, с удочками на спиной. Я отчетливо помню свой свитер — фиолетовый, с барби. Бабушкин подарок, которым она очень гордилась — эта барби должна была помочь мне проникнуться идеалами женственности.
И вот я в этом свитере стою у берега в каких-то кустах и насаживаю червей на крючок, а Дима угощает меня конфетами и я их с удовольствием ем, все теми же пальцами, заляпанными червячьими внутренностями. Вкуснота.
А потом мы замечаем на другом берегу чью-то опрометчиво оставленную резиновую лодку. Это, несомненно, был вызов.
Наловленная рыба и велосипеды брошены и забыты, и мы совершаем бросок до ближайшего моста, а потом целую бесконечность бредем по болоту в кроссовках, по колено в воде, только бы добраться до вожделенной цели. Мы вознаграждены — владелец лодки был очень добр и оставил рядом с ней и весла, и насос.
Не помню, чтобы мы что-то обсуждали. Нам не нужны были эти сопливые сомнения насчет того, что погода не задалась, вода ледяная, а Дима вообще ещё не научился плавать. Надули половину лодки, сели на неё, как на любимый туристами южных стран банан и погребли к другому берегу.
Ветер свистал у нас в волосах, штаны промокли уже полностью и я была отчаянно счастлива. Потом до нас стало доходить, что дела наши швах — течение было слишком сильным и догрести до другого берега, где мы бросили наши пожитки, было нереально. А ниже по течению внезапно образовался поворот с какими-то угрожающими порогами и острыми камнями. Тут мы очень некстати вспомнили о том, что Дима так и не успел научиться плавать за последние 3 минуты, а мобильные телефоны ещё не изобрели.
Было принято срочное решение остановиться на островке, что торчал посередине реки, перевести дух и уже оттуда продолжать долгий путь к червям и конфетам. Наша сложенная команда в составе двух девятилетних господ в мокрых свитерах быстро затащила лодку на остров, предварительно её сдув, и принялась отдыхать. Некоторые время мы предавались мечтам о том, что останемся жить на этом острове дикарями; мы даже приглядели строительный материал для нашей будущей хижины и нашли следы цивилизации в виде каких-то там цепей.
И тут, как на зло, вдруг вспомнилось, что время летит, родители ждут нас к ужину, а мы ещё тут. Уши и мягкие части тел наших стали заранее пылать, предчувствуя что-то нехорошее.
Так что мы поскорее побежали к воде, намереваясь отплыть вот прямо сейчас. И тут поняли, что мы забыли взять в нашу команду насос. Он остался на берегу. А лодка спущена.
И вот мы стоим в своих мокрых свитерах и кручинимся. Дима кручинится из-за чепухи — ему-то что, просто утонет. А вот я действительно попала в беду — как я буду объяснять родителям, что брат утонул? Я старше, мне отвечать.
История уже и так затянулась, так что не буду подробно останавливаться на провалившейся попытке уплыть на попутном бревне, проектах основания на острове временного поселения до зимы, когда можно будет уйти на берег по льду и прочей чепухе. Сдержанно вздохнув, сообщу, что тот, кто не надувал своими девятилетними легкими резиновую лодку, не видел жизни и ничего не знает про измененные состояния сознания.
Впрочем, мне тоже не удалось рассмотреть жизнь до самого конца — мы еле-еле надули четверть лодки и решили, что это уже становится скучным и пора наконец плыть. Сейчас или никогда.
Сначала я решила, что всё-таки никогда. Дима сидел, судорожно вцепившись в полусдутое тело лодки, и готовился к неминуемой смерти в камнях и водоворотах; камни и водовороты приближались в разы быстрее, чем берег, а мой женственный свитер точно не смог бы больше порадовать бабушку. Увы.
Зато мной бы гордился мой папа, если бы отбросил несколько незначительных минусов в виде украденной лодки, чуть не утонувшего брата и испорченной одежды — все-таки я нас вытащила. Не знаю, почему он меня не хвалил, честное слово.
Перед самыми порогами я очень героически пала в воду и, загребая одной рукой, вытащила к берегу и себя, и Диму верхом на лодке. Вот как может мотивировать ожидание неизбежного нагоняя.
Не буду уже рассказывать, как мы, мокрые и чертовски уставшие, гнали на великах назад, чтобы успеть до заката, и Дима все семь километров пытался придумать правдоподобное оправдание.
Вот это я понимаю, были времена. Завтра я полечу в Нью-Йорк. Скукота.
Already a thousand people wrote to me that life has become somehow boring. At first I did not agree, but then I thought a little and suddenly remembered that everything had been somehow more alive before.
Take at least the usual August day of the year of the commercials of the 98th. Then my parents sent me for the summer closer to nature and away from themselves. In Novgorod, under the sly pretext of storing vitamins.
Fortunately, in these dense lands I had a cousin Dima, only a year younger. Dima knew a lot about real fun.
So, the 98th, morning, end of August is damn cold. We put on sweaters and drive big seven kilometers from the settlement, with fishing rods on our backs. I clearly remember my sweater - purple, with Barbie. Grandma's gift, which she was very proud of - this Barbie was supposed to help me feel the ideals of femininity.
And here I am in this sweater standing at the coast in some bushes and nesting worms on a hook, and Dima treats me with candy and I eat them with pleasure, all the same fingers, stained with worm insides. Vkusnota.
And then we notice on the other side of someone's recklessly left rubber boat. This was undoubtedly a challenge.
Caught fish and bikes are abandoned and forgotten, and we make a throw to the nearest bridge, and then the whole infinity we wander through the swamp in sneakers, knee-deep in water, just to get to the desired goal. We were rewarded - the owner of the boat was very kind and left both the oars and the pump beside her.
I do not remember that we were discussing something. We didn’t need these snotty doubts about the fact that the weather had not set, the water was ice, and Dima hadn’t learned to swim at all. Fulled half of the boat, sat on it, like a banana loved by tourists from southern countries and buried to the other shore.
The wind whistled in our hair, the pants were completely wet and I was desperately happy. Then it began to reach us that our joints were doing — the current was too strong and it was unreal to reach the other side, where we threw our belongings. And downstream there was a sudden turn with some threatening rapids and sharp stones. Then we very inappropriately remembered that Dima did not have time to learn how to swim in the last 3 minutes, and mobile phones have not yet been invented.
An urgent decision was made to stop on an island that stuck out in the middle of the river, take a breath and from there continue the long journey to worms and sweets. Our folded team of two nine-year-old gentlemen in wet sweaters quickly dragged the boat to the island, having blown it beforehand, and began to rest. For some time we indulged in the dream that we would live on this island as savages; we even looked at the building material for our future hut and found traces of civilization in the form of chains there.
And then, as an evil, I suddenly remembered that time flies, parents are waiting for us for dinner, and we are still here. The ears and soft parts of our bodies began to glow in advance, in anticipation of something bad.
So we quickly ran to the water, intending to sail right now. And here they understood that we forgot to take a pump to our team. He stayed on the shore. And the boat is lowered.
And here we stand in our wet sweaters and we turn. Dima is falling for nonsense - he just drowns. But I really got into trouble - how will I explain to my parents that my brother has drowned? I'm older, I answer.
The story has already been dragged out, so I will not dwell in detail on the failed attempt to float on the passing log, the founding projects on the island of a temporary settlement until winter, when you can go ashore on ice and other nonsense. With a reserved sigh, I will inform you that those who did not inflate a rubber boat with their nine-year-old lungs did not see life and did not know anything about altered states of consciousness.
However, I also failed to consider life until the very end - we barely inflated a quarter of the boat and decided that it was getting boring and it was time to finally sail. Now or never.
At first I decided that after all never. Dima sat frantically clinging to the half-blown body of the boat, and was preparing for certain death in stones and whirlpools; stones and whirlpools approached many times faster than the shore, and my feminine sweater would definitely not be able to please my grandmother anymore. Alas.
But my dad would have been proud of me if I had thrown away a few minor drawbacks in the form of a stolen boat, a nearly drowned brother and spoiled clothes — after all, I pulled us out. I do not know why he did not praise me, honestly.
Just before the very doorsteps, I very heroically fell into the water and, raking with one hand, pulled out to the shore both myself and Dima on a boat. Here is how it can motivate the expectation of the inevitable scolding.
I will not tell you how we, wet and damn tired, drove back on the big ones in order to catch the sunset, and Dima tried to come up with a plausible excuse for all seven kilometers.
That is what I understand, there were times. Tomorrow I will fly to New York. Boredom.
Take at least the usual August day of the year of the commercials of the 98th. Then my parents sent me for the summer closer to nature and away from themselves. In Novgorod, under the sly pretext of storing vitamins.
Fortunately, in these dense lands I had a cousin Dima, only a year younger. Dima knew a lot about real fun.
So, the 98th, morning, end of August is damn cold. We put on sweaters and drive big seven kilometers from the settlement, with fishing rods on our backs. I clearly remember my sweater - purple, with Barbie. Grandma's gift, which she was very proud of - this Barbie was supposed to help me feel the ideals of femininity.
And here I am in this sweater standing at the coast in some bushes and nesting worms on a hook, and Dima treats me with candy and I eat them with pleasure, all the same fingers, stained with worm insides. Vkusnota.
And then we notice on the other side of someone's recklessly left rubber boat. This was undoubtedly a challenge.
Caught fish and bikes are abandoned and forgotten, and we make a throw to the nearest bridge, and then the whole infinity we wander through the swamp in sneakers, knee-deep in water, just to get to the desired goal. We were rewarded - the owner of the boat was very kind and left both the oars and the pump beside her.
I do not remember that we were discussing something. We didn’t need these snotty doubts about the fact that the weather had not set, the water was ice, and Dima hadn’t learned to swim at all. Fulled half of the boat, sat on it, like a banana loved by tourists from southern countries and buried to the other shore.
The wind whistled in our hair, the pants were completely wet and I was desperately happy. Then it began to reach us that our joints were doing — the current was too strong and it was unreal to reach the other side, where we threw our belongings. And downstream there was a sudden turn with some threatening rapids and sharp stones. Then we very inappropriately remembered that Dima did not have time to learn how to swim in the last 3 minutes, and mobile phones have not yet been invented.
An urgent decision was made to stop on an island that stuck out in the middle of the river, take a breath and from there continue the long journey to worms and sweets. Our folded team of two nine-year-old gentlemen in wet sweaters quickly dragged the boat to the island, having blown it beforehand, and began to rest. For some time we indulged in the dream that we would live on this island as savages; we even looked at the building material for our future hut and found traces of civilization in the form of chains there.
And then, as an evil, I suddenly remembered that time flies, parents are waiting for us for dinner, and we are still here. The ears and soft parts of our bodies began to glow in advance, in anticipation of something bad.
So we quickly ran to the water, intending to sail right now. And here they understood that we forgot to take a pump to our team. He stayed on the shore. And the boat is lowered.
And here we stand in our wet sweaters and we turn. Dima is falling for nonsense - he just drowns. But I really got into trouble - how will I explain to my parents that my brother has drowned? I'm older, I answer.
The story has already been dragged out, so I will not dwell in detail on the failed attempt to float on the passing log, the founding projects on the island of a temporary settlement until winter, when you can go ashore on ice and other nonsense. With a reserved sigh, I will inform you that those who did not inflate a rubber boat with their nine-year-old lungs did not see life and did not know anything about altered states of consciousness.
However, I also failed to consider life until the very end - we barely inflated a quarter of the boat and decided that it was getting boring and it was time to finally sail. Now or never.
At first I decided that after all never. Dima sat frantically clinging to the half-blown body of the boat, and was preparing for certain death in stones and whirlpools; stones and whirlpools approached many times faster than the shore, and my feminine sweater would definitely not be able to please my grandmother anymore. Alas.
But my dad would have been proud of me if I had thrown away a few minor drawbacks in the form of a stolen boat, a nearly drowned brother and spoiled clothes — after all, I pulled us out. I do not know why he did not praise me, honestly.
Just before the very doorsteps, I very heroically fell into the water and, raking with one hand, pulled out to the shore both myself and Dima on a boat. Here is how it can motivate the expectation of the inevitable scolding.
I will not tell you how we, wet and damn tired, drove back on the big ones in order to catch the sunset, and Dima tried to come up with a plausible excuse for all seven kilometers.
That is what I understand, there were times. Tomorrow I will fly to New York. Boredom.
У записи 246 лайков,
17 репостов.
17 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катя Лебедева
![Олег Давыдов [burunduk3]](https://sun9-1.userapi.com/s/v1/if1/4vuEvG8hObo6b4givLTTO7_9hm3rdyY8dKsi30uDfRkmIwQ7WhU9cRSV9Y70EKlb--lp4wTZ.jpg?size=200x200&quality=96&crop=167,38,829,829&ava=1 "Олег Давыдов [burunduk3]")
