Презентуемъ Вамъ, почтенные, извѣстный лирическій романсъ ансамбля "Пичугинъ и Ватага", который повѣствуетъ намъ о нелегкомъ бытѣ императорскаго симфоническаго оркестра.
Въ покояхъ, что за тронной залой,
Репетировалъ царскій оркестръ,
Симфоническій, имени Чайковскаго,
Подъ названіемъ «Жизни Весна»!
Скрипки, контрабасы, ксилофонъ,
И валторны, разумѣется.
Капельмейстеромъ былъ знатный теноръ,
Преподававшій въ пансіонѣ.
Солировала оперная дива,
Въ амплуа Прекрасной Елены,
Парисомъ же былъ юный офицеръ,
Фаворитъ императрицы.
Тромбонистъ тайно грезилъ объ Оленьке,
Той, что играла на роялѣ,
А Ольгѣ снился віолончелистъ,
Смычкомъ снующій зѣло мастерски!
Капельмейстеръ хоть и былъ обрученъ,
Имѣлъ съ модисткой адюльтеры.
Весь пансіонъ объ томъ судачилъ,
И даже юныя курсистки.
Оный алкалъ расторгнуть бракъ,
Но всё метался во стенаніяхъ.
Сему претили трое дѣтей,
Иль государевъ камердинеръ,
Что весьма привѣчалъ капельмейстера,
Мужеложца куртуазнаго.
Ахъ, право, преизрядная симфонія,
Шельмова «Жизни Весна»!
Въ покояхъ, что за тронной залой,
Репетировалъ царскій оркестръ,
Симфоническій, имени Чайковскаго,
Подъ названіемъ «Жизни Весна»!
Скрипки, контрабасы, ксилофонъ,
И валторны, разумѣется.
Капельмейстеромъ былъ знатный теноръ,
Преподававшій въ пансіонѣ.
Солировала оперная дива,
Въ амплуа Прекрасной Елены,
Парисомъ же былъ юный офицеръ,
Фаворитъ императрицы.
Тромбонистъ тайно грезилъ объ Оленьке,
Той, что играла на роялѣ,
А Ольгѣ снился віолончелистъ,
Смычкомъ снующій зѣло мастерски!
Капельмейстеръ хоть и былъ обрученъ,
Имѣлъ съ модисткой адюльтеры.
Весь пансіонъ объ томъ судачилъ,
И даже юныя курсистки.
Оный алкалъ расторгнуть бракъ,
Но всё метался во стенаніяхъ.
Сему претили трое дѣтей,
Иль государевъ камердинеръ,
Что весьма привѣчалъ капельмейстера,
Мужеложца куртуазнаго.
Ахъ, право, преизрядная симфонія,
Шельмова «Жизни Весна»!
Презентуемъ Вамъ, почтенные, извѣстный лирическій романсъ ансамбля "Пичугинъ и Ватага", который повѣствуетъ намъ о нелегкомъ бытѣ императорскаго симфоническаго оркестра.
Въ покояхъ, что за тронной залой,
Репетировалъ царскій оркестръ,
Симфоническій, имени Чайковскаго,
Подъ названіемъ «Жизни Весна»!
Скрипки, контрабасы, ксилофонъ,
И валторны, разумѣется.
Капельмейстеромъ былъ знатный теноръ,
Преподававшій въ пансіонѣ.
Солировала оперная дива,
Въ амплуа Прекрасной Елены,
Парисомъ же былъ юный офицеръ,
Фаворитъ императрицы.
Тромбонистъ тайно грезилъ объ Оленьке,
Той, что играла на роялѣ,
А Ольгѣ снился віолончелистъ,
Смычкомъ снующій зѣло мастерски!
Капельмейстеръ хоть и былъ обрученъ,
Имѣлъ съ модисткой адюльтеры.
Весь пансіонъ объ томъ судачилъ,
И даже юныя курсистки.
Оный алкалъ расторгнуть бракъ,
Но всё метался во стенаніяхъ.
Сему претили трое дѣтей,
Иль государевъ камердинеръ,
Что весьма привѣчалъ капельмейстера,
Мужеложца куртуазнаго.
Ахъ, право, преизрядная симфонія,
Шельмова «Жизни Весна»!
Въ покояхъ, что за тронной залой,
Репетировалъ царскій оркестръ,
Симфоническій, имени Чайковскаго,
Подъ названіемъ «Жизни Весна»!
Скрипки, контрабасы, ксилофонъ,
И валторны, разумѣется.
Капельмейстеромъ былъ знатный теноръ,
Преподававшій въ пансіонѣ.
Солировала оперная дива,
Въ амплуа Прекрасной Елены,
Парисомъ же былъ юный офицеръ,
Фаворитъ императрицы.
Тромбонистъ тайно грезилъ объ Оленьке,
Той, что играла на роялѣ,
А Ольгѣ снился віолончелистъ,
Смычкомъ снующій зѣло мастерски!
Капельмейстеръ хоть и былъ обрученъ,
Имѣлъ съ модисткой адюльтеры.
Весь пансіонъ объ томъ судачилъ,
И даже юныя курсистки.
Оный алкалъ расторгнуть бракъ,
Но всё метался во стенаніяхъ.
Сему претили трое дѣтей,
Иль государевъ камердинеръ,
Что весьма привѣчалъ капельмейстера,
Мужеложца куртуазнаго.
Ахъ, право, преизрядная симфонія,
Шельмова «Жизни Весна»!
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Кирилл Дряннов
