"...Мне приходилось переживать смысл каждого слова с небывалой силой и ясностью. Я не просто пропитывался чужим мистическим опытом — он делался моим. Мне стало страшно, потому что я понял: стоит мне расслабиться, и эти гэбэшные сволочи действительно заставят меня познать Предвечного.
— Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся…
Я увидел эти искры — или, точнее, опять заметил. После кваса они начинали роиться в темноте примерно на сороковой минуте каждого сеанса — но можно было перестать обращать на них внимание, и тогда они исчезали.
— А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод…
Мне показалось, что я стал огромной каплей, в которую влилась вся сверхсоленая вода из ванны, где я парил. И что-то неизмеримое и ослепительное уже готово было отразиться во мне, но помешал проклятый чтец, — кажется, он перепутал строчки, сбился с ритма и сразу загнусавил чуть быстрее:
— Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? — безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я Бог!
Дальше я постараюсь точно описать посетившие меня переживания в порядке их появления — вслед за вызвавшими их словами.
Сначала мое тело истлело во прахе. Оно разлагалось очень долго, наверное, сотни лет. Потом раздался оглушительный удар грома, прах рассеялся легким облаком, и я понял, что теперь я свободный ум, который может стать чем угодно.
И я стал царем. Это было неприятно и тревожно, потому что я знал: скоро меня с семьей расстреляют в подвале романтические красные часовщики.
Потом я сделался рабом. Это было как прийти лишний раз на курсы «Intermediate Advanced» в восемь тридцать утра.
Наконец я стал червем. Это был особо унылый момент — мне показалось, что время остановилось, и я теперь вечно буду рассказывать о мобильном тарифе «любимый» в бесконечной эфирной пропасти между последним гэгом Сидора Задорного и шансоном «Брателла сам отнес матрас на петушатник».
А потом я вдруг стал Богом.
Как передать тот миг.
Знаете, все эти приторные индийские метафоры насчет того, что Бог и его искатель подобны паре возлюбленных — это таки самая настоящая правда. Здесь, конечно, не такая любовь, после которой остаются детки или хотя бы песня «Show must go on». И все же из человеческого опыта этот миг сравнить больше не с чем.
Так же замирает сердце перед сказочной невозможностью того, что сейчас произойдет, так же побеждаешь смущение и стыд, перед тем как полностью открыться — но только в убогой земной любви через десять минут уже понимаешь, что тебя просто использовала в своих целях равнодушная природа, а здесь… Здесь обещание чуда действительно кончается чудом. И описать это чудо, как оно есть, нельзя. То есть можно, но слова не позволят даже отдаленно представить описываемое.
И все-таки самое важное я попытаюсь сказать. Знаете, часто в нашем мире ругают Бога. Мол, бензин дорогой, зарплата маленькая и вообще мир исходит гноем под пятою сатаны. И когда люди такое говорят, они в глубине души думают, что чем больше они так гундосят, тем больше процентов Бог им должен по кредиту доверия — ведь все теперь ушлые, хитрые и понимают, как выгодно иметь за душой свой маленький международно признанный голодомор. И я тоже, в общем, примерно так рассуждал.
И вдруг я понял, что Бог — это единственная душа в мире, а все прочие создания есть лишь танцующие в ней механизмы, и Он лично наполняет Собой каждый из этих механизмов, и в каждый из них Он входит весь, ибо Ему ничто не мелко.
Я понял, что Бог принял форму тысячи разных сил, которые столкнулись друг с другом и сотворили меня — и я, Семен Левитан, со своей лысиной и очками, весь создан из Бога, и кроме Бога во мне ничего нет, и если это не высшая любовь, какая только может быть, то что же тогда любовь? И как я могу на нее ответить? Чем? Ибо, понял я, нет никакого Семена Левитана, а только неизмеримое, и в нем самая моя суть и стержень — то, на что наматывается весь остальной скучный мир. И вся эта дикая кутерьма, на которую мы всю жизнь жалуемся себе и друг другу, существует только для того, чтобы могла воплотиться непостижимая, прекрасная, удивительная, ни на что не похожая любовь — про которую нельзя даже сказать, кто ее субъект и объект, потому что, если попытаешься проследить ее конец и начало, поймешь, что ничего кроме нее на самом деле нет, и сам ты и она — одно и то же. И вот это, неописуемое, превосходящее любую попытку даже связно думать — и есть Бог, и когда Он хочет, Он берет тебя на эту высоту из заколдованного мира, и ты видишь все ясно и без сомнений, и ты и Он — одно.
Как будто я летел за вихрем искр, и был одной из искр и всем вихрем, и смеялся и пел на разные голоса… Продолжалось это совсем недолго, не больше секунды, но за эту секунду я познал так много сокровенного, что странные и непостижимые видения преследовали меня потом не один год. Словно я зашел в небесный дворец по другому делу — хотя довольно непонят
— Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся…
Я увидел эти искры — или, точнее, опять заметил. После кваса они начинали роиться в темноте примерно на сороковой минуте каждого сеанса — но можно было перестать обращать на них внимание, и тогда они исчезали.
— А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод…
Мне показалось, что я стал огромной каплей, в которую влилась вся сверхсоленая вода из ванны, где я парил. И что-то неизмеримое и ослепительное уже готово было отразиться во мне, но помешал проклятый чтец, — кажется, он перепутал строчки, сбился с ритма и сразу загнусавил чуть быстрее:
— Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? — безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я Бог!
Дальше я постараюсь точно описать посетившие меня переживания в порядке их появления — вслед за вызвавшими их словами.
Сначала мое тело истлело во прахе. Оно разлагалось очень долго, наверное, сотни лет. Потом раздался оглушительный удар грома, прах рассеялся легким облаком, и я понял, что теперь я свободный ум, который может стать чем угодно.
И я стал царем. Это было неприятно и тревожно, потому что я знал: скоро меня с семьей расстреляют в подвале романтические красные часовщики.
Потом я сделался рабом. Это было как прийти лишний раз на курсы «Intermediate Advanced» в восемь тридцать утра.
Наконец я стал червем. Это был особо унылый момент — мне показалось, что время остановилось, и я теперь вечно буду рассказывать о мобильном тарифе «любимый» в бесконечной эфирной пропасти между последним гэгом Сидора Задорного и шансоном «Брателла сам отнес матрас на петушатник».
А потом я вдруг стал Богом.
Как передать тот миг.
Знаете, все эти приторные индийские метафоры насчет того, что Бог и его искатель подобны паре возлюбленных — это таки самая настоящая правда. Здесь, конечно, не такая любовь, после которой остаются детки или хотя бы песня «Show must go on». И все же из человеческого опыта этот миг сравнить больше не с чем.
Так же замирает сердце перед сказочной невозможностью того, что сейчас произойдет, так же побеждаешь смущение и стыд, перед тем как полностью открыться — но только в убогой земной любви через десять минут уже понимаешь, что тебя просто использовала в своих целях равнодушная природа, а здесь… Здесь обещание чуда действительно кончается чудом. И описать это чудо, как оно есть, нельзя. То есть можно, но слова не позволят даже отдаленно представить описываемое.
И все-таки самое важное я попытаюсь сказать. Знаете, часто в нашем мире ругают Бога. Мол, бензин дорогой, зарплата маленькая и вообще мир исходит гноем под пятою сатаны. И когда люди такое говорят, они в глубине души думают, что чем больше они так гундосят, тем больше процентов Бог им должен по кредиту доверия — ведь все теперь ушлые, хитрые и понимают, как выгодно иметь за душой свой маленький международно признанный голодомор. И я тоже, в общем, примерно так рассуждал.
И вдруг я понял, что Бог — это единственная душа в мире, а все прочие создания есть лишь танцующие в ней механизмы, и Он лично наполняет Собой каждый из этих механизмов, и в каждый из них Он входит весь, ибо Ему ничто не мелко.
Я понял, что Бог принял форму тысячи разных сил, которые столкнулись друг с другом и сотворили меня — и я, Семен Левитан, со своей лысиной и очками, весь создан из Бога, и кроме Бога во мне ничего нет, и если это не высшая любовь, какая только может быть, то что же тогда любовь? И как я могу на нее ответить? Чем? Ибо, понял я, нет никакого Семена Левитана, а только неизмеримое, и в нем самая моя суть и стержень — то, на что наматывается весь остальной скучный мир. И вся эта дикая кутерьма, на которую мы всю жизнь жалуемся себе и друг другу, существует только для того, чтобы могла воплотиться непостижимая, прекрасная, удивительная, ни на что не похожая любовь — про которую нельзя даже сказать, кто ее субъект и объект, потому что, если попытаешься проследить ее конец и начало, поймешь, что ничего кроме нее на самом деле нет, и сам ты и она — одно и то же. И вот это, неописуемое, превосходящее любую попытку даже связно думать — и есть Бог, и когда Он хочет, Он берет тебя на эту высоту из заколдованного мира, и ты видишь все ясно и без сомнений, и ты и Он — одно.
Как будто я летел за вихрем искр, и был одной из искр и всем вихрем, и смеялся и пел на разные голоса… Продолжалось это совсем недолго, не больше секунды, но за эту секунду я познал так много сокровенного, что странные и непостижимые видения преследовали меня потом не один год. Словно я зашел в небесный дворец по другому делу — хотя довольно непонят
"... I had to experience the meaning of each word with unprecedented power and clarity. I did not just soak in other people's mystical experience - it became mine. I was scared because I understood: should I relax, and these gebesh bastards will really make me know the Eternal .
- As sparks pour in, aspire,
So the suns will be born from you ...
I saw these sparks — or, rather, I noticed again. After kvass, they began to swarm in the dark at about the fortieth minute of each session - but it was possible to stop paying attention to them, and then they disappeared.
- And I am in front of you - nothing.
Nothing! - But you shine in me
The majesty of your kindness;
You pose as me
Like the sun in a little drop of water ...
It seemed to me that I had become a huge drop, in which all the super-saline water from the bath, where I had soared, flowed. And something immeasurable and dazzling was already ready to be reflected in me, but the damned reader interfered, - it seems that he mixed up the lines, lost his rhythm and immediately drove a little faster:
- But being me so wonderful
Splitting happened? - is unknown;
And I myself could not be.
I wallow in dust in my body
I command thunders with my mind,
I am a king - I am a slave - I am a worm - I am God!
Then I will try to accurately describe the experiences that have visited me in the order of their appearance - after the words that caused them.
At first my body decayed in dust. It decomposed for a very long time, probably hundreds of years. Then there was a deafening thunderbolt, the dust was scattered by a light cloud, and I realized that now I am a free mind that can become anything.
And I became king. It was unpleasant and disturbing, because I knew that soon the romantic red watchmakers would shoot me and my family in the basement.
Then I became a slave. It was like coming once again to the “Intermediate Advanced” courses at eight thirty in the morning.
Finally I became a worm. It was a particularly dull moment - it seemed to me that time had stopped, and now I will always talk about the “favorite” mobile tariff in the endless ethereal gap between the last Gid of Sidor Zadorny and the chanson “Bratella himself took the mattress to the cockerel”.
And then I suddenly became a god.
How to pass that moment.
You know, all these sugary Indian metaphors that God and his seeker are like a pair of lovers - this is the real truth. Here, of course, is not such a love, after which the children remain or at least the song “Show must go on”. Yet from human experience, this moment has nothing more to compare with.
Just as your heart skips a beat before the fabulous impossibility of what will happen now, you also conquer embarrassment and shame before you fully open yourself - but only in the wretched earthly love in ten minutes you already understand that you were simply used for your purposes by the indifferent nature, and here ... Here the promise of a miracle really ends with a miracle. And to describe this miracle as it is, it is impossible. That is, it is possible, but the words will not allow even remotely present the described.
And yet the most important thing I will try to say. You know, often in our world they scold God. They say that gasoline is expensive, the salary is small, and in general the world emanates pus under the fifth of Satan. And when people say this, they deep down think that the more they gundos, the more interest God owes them on a loan of trust - after all, everyone is cunning, cunning and they understand how beneficial it is to have your own little internationally recognized famine. And I, too, in general, something like this reasoned.
And suddenly I realized that God is the only soul in the world, and all other creatures are only mechanisms dancing in it, and He personally fills each of these mechanisms with Himself, and He enters all of them in full, for nothing is petty to Him.
I realized that God took the form of thousands of different forces that collided with each other and created me - and I, Semyon Levitan, with my bald head and glasses, are all created from God, and there is nothing in God except God, and if this is not the highest love, which can only be, then what is love? And how can I answer it? Than? For, I realized, there are no Seeds of Levitan, only the immeasurable, and in it my very essence and pivot is what the rest of the boring world reels on. And all this wild mess, which we have been complaining to ourselves and to each other all our lives, exists only in order to embody an incomprehensible, beautiful, amazing, unlike love - about which you can’t even say who its subject and object are, because if you try to trace its end and beginning, you will understand that there is really nothing but her, and you and she are the same. And this, indescribable, beyond any attempt even to think coherently - is God, and when He wants, He takes you to this height from the enchanted world, and you see everything clearly and without a doubt, and you and He are one.
It was as if I was flying behind a whirlwind of sparks, and was one of the sparks and the whole whirlwind, and laughed and sang in different voices ... This did not last very long, no more than a second, but in that second I knew so much of the innermost that strange and incomprehensible visions pursued me then more than one year. As if I went to the heavenly palace in another matter - although I
- As sparks pour in, aspire,
So the suns will be born from you ...
I saw these sparks — or, rather, I noticed again. After kvass, they began to swarm in the dark at about the fortieth minute of each session - but it was possible to stop paying attention to them, and then they disappeared.
- And I am in front of you - nothing.
Nothing! - But you shine in me
The majesty of your kindness;
You pose as me
Like the sun in a little drop of water ...
It seemed to me that I had become a huge drop, in which all the super-saline water from the bath, where I had soared, flowed. And something immeasurable and dazzling was already ready to be reflected in me, but the damned reader interfered, - it seems that he mixed up the lines, lost his rhythm and immediately drove a little faster:
- But being me so wonderful
Splitting happened? - is unknown;
And I myself could not be.
I wallow in dust in my body
I command thunders with my mind,
I am a king - I am a slave - I am a worm - I am God!
Then I will try to accurately describe the experiences that have visited me in the order of their appearance - after the words that caused them.
At first my body decayed in dust. It decomposed for a very long time, probably hundreds of years. Then there was a deafening thunderbolt, the dust was scattered by a light cloud, and I realized that now I am a free mind that can become anything.
And I became king. It was unpleasant and disturbing, because I knew that soon the romantic red watchmakers would shoot me and my family in the basement.
Then I became a slave. It was like coming once again to the “Intermediate Advanced” courses at eight thirty in the morning.
Finally I became a worm. It was a particularly dull moment - it seemed to me that time had stopped, and now I will always talk about the “favorite” mobile tariff in the endless ethereal gap between the last Gid of Sidor Zadorny and the chanson “Bratella himself took the mattress to the cockerel”.
And then I suddenly became a god.
How to pass that moment.
You know, all these sugary Indian metaphors that God and his seeker are like a pair of lovers - this is the real truth. Here, of course, is not such a love, after which the children remain or at least the song “Show must go on”. Yet from human experience, this moment has nothing more to compare with.
Just as your heart skips a beat before the fabulous impossibility of what will happen now, you also conquer embarrassment and shame before you fully open yourself - but only in the wretched earthly love in ten minutes you already understand that you were simply used for your purposes by the indifferent nature, and here ... Here the promise of a miracle really ends with a miracle. And to describe this miracle as it is, it is impossible. That is, it is possible, but the words will not allow even remotely present the described.
And yet the most important thing I will try to say. You know, often in our world they scold God. They say that gasoline is expensive, the salary is small, and in general the world emanates pus under the fifth of Satan. And when people say this, they deep down think that the more they gundos, the more interest God owes them on a loan of trust - after all, everyone is cunning, cunning and they understand how beneficial it is to have your own little internationally recognized famine. And I, too, in general, something like this reasoned.
And suddenly I realized that God is the only soul in the world, and all other creatures are only mechanisms dancing in it, and He personally fills each of these mechanisms with Himself, and He enters all of them in full, for nothing is petty to Him.
I realized that God took the form of thousands of different forces that collided with each other and created me - and I, Semyon Levitan, with my bald head and glasses, are all created from God, and there is nothing in God except God, and if this is not the highest love, which can only be, then what is love? And how can I answer it? Than? For, I realized, there are no Seeds of Levitan, only the immeasurable, and in it my very essence and pivot is what the rest of the boring world reels on. And all this wild mess, which we have been complaining to ourselves and to each other all our lives, exists only in order to embody an incomprehensible, beautiful, amazing, unlike love - about which you can’t even say who its subject and object are, because if you try to trace its end and beginning, you will understand that there is really nothing but her, and you and she are the same. And this, indescribable, beyond any attempt even to think coherently - is God, and when He wants, He takes you to this height from the enchanted world, and you see everything clearly and without a doubt, and you and He are one.
It was as if I was flying behind a whirlwind of sparks, and was one of the sparks and the whole whirlwind, and laughed and sang in different voices ... This did not last very long, no more than a second, but in that second I knew so much of the innermost that strange and incomprehensible visions pursued me then more than one year. As if I went to the heavenly palace in another matter - although I
У записи 2 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Женя Марчес
