Тагор: Мелодия и гармония - это как линии и цвета на картине. Простой графический рисунок уже может обладать совершенной красотой; использование цвета порой только вносит неясность и бессодержательность. В то же время, в комбинации цвета и линий рождаются великие творения, если цвет не подавляет их и не обесценивает.
Эйнштейн: Это прекрасное сравнение; к тому же, линия намного древнее цвета. Видимо, ваши мелодии намного богаче по структуре, чем наши.
Вот вопрос, на который мы, европейцы, не в состоянии ответить должным образом. Мы хотим знать, отражает ли наша музыка условные или фундаментальные человеческие чувства, насколько естественно чувствовать переход от консонанса к диссонансу, или же это принимаемая нами условность.
14 июля 1930 года
Эйнштейн: Это прекрасное сравнение; к тому же, линия намного древнее цвета. Видимо, ваши мелодии намного богаче по структуре, чем наши.
Вот вопрос, на который мы, европейцы, не в состоянии ответить должным образом. Мы хотим знать, отражает ли наша музыка условные или фундаментальные человеческие чувства, насколько естественно чувствовать переход от консонанса к диссонансу, или же это принимаемая нами условность.
14 июля 1930 года
Tagore: Melody and harmony are like lines and colors in a picture. A simple graphic can already have perfect beauty; the use of color sometimes only introduces vagueness and vacuity. At the same time, great creations are born in combinations of color and lines, if the color does not suppress them and does not devalue them.
Einstein: This is a great comparison; besides, the line is much more ancient than color. Apparently, your tunes are much richer in structure than ours.
This is a question that we Europeans are not able to answer properly. We want to know whether our music reflects conditional or fundamental human feelings, how natural it is to feel a transition from consonance to dissonance, or is it a convention we accept.
July 14, 1930
Einstein: This is a great comparison; besides, the line is much more ancient than color. Apparently, your tunes are much richer in structure than ours.
This is a question that we Europeans are not able to answer properly. We want to know whether our music reflects conditional or fundamental human feelings, how natural it is to feel a transition from consonance to dissonance, or is it a convention we accept.
July 14, 1930
У записи 38 лайков,
13 репостов.
13 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Женя Марчес
