"Времена и эпохи" на удаленке: бронеавтомобиль "Руссо-Балт".
Широко известна в узких кругах записка военного министра генерала от кавалерии В.А. Сухомлинова, ярого сторонника внедрения новых типов вооружения: "Поручено мною полковнику Добржанскому сформировать автомобильную пулеметную батарею" от 19 августа 1914 года.
Полковник лейб-гвардии Егерского полка А.И. Добржанский был выбран для столь важной миссии в связи с тем, что во время командировки на завод "Крезо" во Франции осмотрел вооруженные пулеметами Гочкиса блиндированные автомобили конструкции капитана Генти и "как пулеметчик, практически изучил это дело".
Для комплектования матчасти батареи было выделено восемь легковых автомобилей Руссо-Балт типа С-24/40 с двигателем мощностью 40 л.с.
В связи с нехваткой времени, бронеавтомобили решено было делать безбашенными. Круговой обстрел обеспечивался наличием трех пулеметов Максима – по одному в лобовом и кормовом листах корпуса и еще один выполнял роль "кочующего" между левым и правом бортом.
Бронирование корпуса, представлявшего собой неправильный шестиугольник в поперечном сечении, обеспечивало защиту от винтовочной пули на дистанциях свыше 300 метров. Хромоникелевую броню "особой закалки" поставляли из бронепрокатной мастерской №2 Ижорского завода Морского ведомства.
Малая толщина брони (3-5 мм) объяснялась перегрузкой легкового шасси – масса бронеавтомобиля с экипажем (пять человек) и боекомплектом (9000 патронов и центнер бензина) достигала трех тонн.
Для артиллерийской поддержки прилагался немецкий 5-тонный грузовик Mannesman-Mulag c 47-мм морской пушкой Гочкиса, частично бронированный, и два небронированных 3-тонных грузовика (Benz и Alldays) с 37-мм автоматическими пушками Максима-Норденфельда с ленточным питанием (по 50 снарядов в ленте).
Ровно через два месяца, 19 октября 1914 года 1-я автомобильная пулеметная рота в составе 11 машин покинула Петроград и отправилась в Польшу, на Северный фронт. Рота насчитывала четыре автопулеметных взвода, по два "Руссо-Балта" в каждом, и один пушечный из трех машин.
По итогам ноябрьских боев автоматическая пушка, выпускавшая полсотни разрывных снарядов в минуту, была признана более эффективной. Номера расчета укрывались за небольшим плоским щитком.
К марту 1915 года 1-я автопулеметная рота получила еще четыре 3-тонных грузовика (два "Маннесманна" и два "Паккарда" со схемой бронирования как у первого Mannesman-Mulag) с 37-мм автоматами в полузакрытых башнях морского типа.
Это позволило расформировать 5-й пушечный взвод и усилить каждый пулеметный, состоящий из двух "Руссо-Балтов", машиной артиллерийской поддержки.
К сожалению, первоначальная идея "безнаказанно сметать все попытки противника к сближению на 400 шагов" в условиях реальных боевых действий оказалась сложно осуществимой. Броневики работали в отрыве в отрыве от своих частей на расстоянии в 100-150 шагов от неприятеля, пробиваясь насквозь его ружейно-пулеметным огнем.
Также одной из причин высоких потерь в личном составе бронечастей можно назвать плохое взаимодействие с пехотой (впрочем, не изжитое вплоть до 1945 года).
Например, в бою 12 февраля 1915 года 1-й и 4-й взводы, усиленные автопушкой Alldays, должны были поддержать атаку 2-го Сибирского полка. Отойдя от своей пехоты на полторы версты, отряд выдвинулся по шоссе почти вплотную к противнику, где остановился и вступил в огневой бой с немцами, имеющими два полевых орудия.
Шрапнель сразу поразила головную машину, где был убит штабс-капитан П. В. Гурдов. Были ранены прикомандированный из 55-го Сибирского стрелкового полка поручик А.И. Вачнадзе и весь его экипаж. Командование взводом принял на себя князь Вачнадзе.
На открытом небронированном грузовике осталось в живых два рядовых из семи человек орудийной прислуги. Несмотря на это, расчет 37-мм пушки смог уничтожить оба немецких орудия и перенес огонь на занимаемые пехотой окопы, выпустив по всем целям до 200 снарядов.
Поскольку бой шел на дистанции менее ста метров, вражеской пулей был пробит бензобак грузовика, он загорелся и в результате детонации боекомплекта выгорел полностью, без возможности восстановления.
И только тогда командир оставшегося в резерве бронеавтомобиля №8 штабс-капитан Б.Л. Подгурский попросил командира стрелкового полка начать уже атаку. Ту самую, которую броневики должны были просто поддержать!
Сам Подгурский на броневике ворвался в деревню Добржанково, занял мост и перекрыл противнику путь к отступлению, в итоге при подходе нашей пехоты в плен сдались до 500 немцев, а все немецкие окопы были завалены убитыми и ранеными.
Вследствие такой "поддержки" все четыре "Руссо-Балта" были разбиты, вышло из строя 10 из 12 пулеметов, Alldays был потерян безвозвратно, погибло восемь и получило ранения девять человек личного состава, в том числе и штабс-капитан Подгурский.
Столь самоотверженные действия бронечастей привели к тому, что их экипажи были в числе наиболее часто отмечаемых наградами за храбрость. Только к 1 марта 1916 года и только в 1-й автопулеметной роте нижними чинами было получено 100 Георгиевских крестов и 72 медали.
Всего за службу в российских автобронечастях Георгиевскими наградами были отмечены 45 офицеров Русской Армии. Ими было получено 10 орденов Св. Георгия 4-й степени до Февральской революции и 25 после, награждено Георгиевским оружием – 16 человек. Восемь человек отмечены дважды. Шесть награждений произведено посмертно.
Командир роты полковник Добржанский был представлен к ордену Св. Георгия еще в ноябре 1914, второе представление на этот орден в июле 1915 было заменено на Георгиевские оружие, а представление к званию генерал-майора в первый раз было заменено мечами и бантом к ордену Св. Владимира 4-й степени и во второй – мечами к ордену Св. Станислава 2-й степени. Лишь в начале 1917 года справедливость восторжествовала, и пионер отечественного бронедела получил Георгия 4-й степени, после чего был произведен в генерал-майоры.
Широко известна в узких кругах записка военного министра генерала от кавалерии В.А. Сухомлинова, ярого сторонника внедрения новых типов вооружения: "Поручено мною полковнику Добржанскому сформировать автомобильную пулеметную батарею" от 19 августа 1914 года.
Полковник лейб-гвардии Егерского полка А.И. Добржанский был выбран для столь важной миссии в связи с тем, что во время командировки на завод "Крезо" во Франции осмотрел вооруженные пулеметами Гочкиса блиндированные автомобили конструкции капитана Генти и "как пулеметчик, практически изучил это дело".
Для комплектования матчасти батареи было выделено восемь легковых автомобилей Руссо-Балт типа С-24/40 с двигателем мощностью 40 л.с.
В связи с нехваткой времени, бронеавтомобили решено было делать безбашенными. Круговой обстрел обеспечивался наличием трех пулеметов Максима – по одному в лобовом и кормовом листах корпуса и еще один выполнял роль "кочующего" между левым и правом бортом.
Бронирование корпуса, представлявшего собой неправильный шестиугольник в поперечном сечении, обеспечивало защиту от винтовочной пули на дистанциях свыше 300 метров. Хромоникелевую броню "особой закалки" поставляли из бронепрокатной мастерской №2 Ижорского завода Морского ведомства.
Малая толщина брони (3-5 мм) объяснялась перегрузкой легкового шасси – масса бронеавтомобиля с экипажем (пять человек) и боекомплектом (9000 патронов и центнер бензина) достигала трех тонн.
Для артиллерийской поддержки прилагался немецкий 5-тонный грузовик Mannesman-Mulag c 47-мм морской пушкой Гочкиса, частично бронированный, и два небронированных 3-тонных грузовика (Benz и Alldays) с 37-мм автоматическими пушками Максима-Норденфельда с ленточным питанием (по 50 снарядов в ленте).
Ровно через два месяца, 19 октября 1914 года 1-я автомобильная пулеметная рота в составе 11 машин покинула Петроград и отправилась в Польшу, на Северный фронт. Рота насчитывала четыре автопулеметных взвода, по два "Руссо-Балта" в каждом, и один пушечный из трех машин.
По итогам ноябрьских боев автоматическая пушка, выпускавшая полсотни разрывных снарядов в минуту, была признана более эффективной. Номера расчета укрывались за небольшим плоским щитком.
К марту 1915 года 1-я автопулеметная рота получила еще четыре 3-тонных грузовика (два "Маннесманна" и два "Паккарда" со схемой бронирования как у первого Mannesman-Mulag) с 37-мм автоматами в полузакрытых башнях морского типа.
Это позволило расформировать 5-й пушечный взвод и усилить каждый пулеметный, состоящий из двух "Руссо-Балтов", машиной артиллерийской поддержки.
К сожалению, первоначальная идея "безнаказанно сметать все попытки противника к сближению на 400 шагов" в условиях реальных боевых действий оказалась сложно осуществимой. Броневики работали в отрыве в отрыве от своих частей на расстоянии в 100-150 шагов от неприятеля, пробиваясь насквозь его ружейно-пулеметным огнем.
Также одной из причин высоких потерь в личном составе бронечастей можно назвать плохое взаимодействие с пехотой (впрочем, не изжитое вплоть до 1945 года).
Например, в бою 12 февраля 1915 года 1-й и 4-й взводы, усиленные автопушкой Alldays, должны были поддержать атаку 2-го Сибирского полка. Отойдя от своей пехоты на полторы версты, отряд выдвинулся по шоссе почти вплотную к противнику, где остановился и вступил в огневой бой с немцами, имеющими два полевых орудия.
Шрапнель сразу поразила головную машину, где был убит штабс-капитан П. В. Гурдов. Были ранены прикомандированный из 55-го Сибирского стрелкового полка поручик А.И. Вачнадзе и весь его экипаж. Командование взводом принял на себя князь Вачнадзе.
На открытом небронированном грузовике осталось в живых два рядовых из семи человек орудийной прислуги. Несмотря на это, расчет 37-мм пушки смог уничтожить оба немецких орудия и перенес огонь на занимаемые пехотой окопы, выпустив по всем целям до 200 снарядов.
Поскольку бой шел на дистанции менее ста метров, вражеской пулей был пробит бензобак грузовика, он загорелся и в результате детонации боекомплекта выгорел полностью, без возможности восстановления.
И только тогда командир оставшегося в резерве бронеавтомобиля №8 штабс-капитан Б.Л. Подгурский попросил командира стрелкового полка начать уже атаку. Ту самую, которую броневики должны были просто поддержать!
Сам Подгурский на броневике ворвался в деревню Добржанково, занял мост и перекрыл противнику путь к отступлению, в итоге при подходе нашей пехоты в плен сдались до 500 немцев, а все немецкие окопы были завалены убитыми и ранеными.
Вследствие такой "поддержки" все четыре "Руссо-Балта" были разбиты, вышло из строя 10 из 12 пулеметов, Alldays был потерян безвозвратно, погибло восемь и получило ранения девять человек личного состава, в том числе и штабс-капитан Подгурский.
Столь самоотверженные действия бронечастей привели к тому, что их экипажи были в числе наиболее часто отмечаемых наградами за храбрость. Только к 1 марта 1916 года и только в 1-й автопулеметной роте нижними чинами было получено 100 Георгиевских крестов и 72 медали.
Всего за службу в российских автобронечастях Георгиевскими наградами были отмечены 45 офицеров Русской Армии. Ими было получено 10 орденов Св. Георгия 4-й степени до Февральской революции и 25 после, награждено Георгиевским оружием – 16 человек. Восемь человек отмечены дважды. Шесть награждений произведено посмертно.
Командир роты полковник Добржанский был представлен к ордену Св. Георгия еще в ноябре 1914, второе представление на этот орден в июле 1915 было заменено на Георгиевские оружие, а представление к званию генерал-майора в первый раз было заменено мечами и бантом к ордену Св. Владимира 4-й степени и во второй – мечами к ордену Св. Станислава 2-й степени. Лишь в начале 1917 года справедливость восторжествовала, и пионер отечественного бронедела получил Георгия 4-й степени, после чего был произведен в генерал-майоры.
0
У записи 1 лайков,
0 репостов,
115 просмотров.
0 репостов,
115 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Иван Алтынов
