Письмо погибшему капитану «Локомотива» ИвануТкаченко от имени всех, кого он спас
20‑летняяКатя Петухова из Барнаула. 19‑летний Слава Чистяков из Лампово. 16‑летняяДиана Ибрагимова из Воронежа. 16‑летний Андрей Козлов из Выборга. 15‑летняяВероника Быстрова из Санкт-Петербурга… Они все – «дети» ВаниТкаченко, капитана разбившегося «Локомотива». Он боролся за ихжизни – и он их спас.
2006 ГОД. СОНЕЧКА КОРЕНЕВА
«Моядочка Сонечка родилась 24 сентября 2005 года. В марте 2006‑гомы попали в отделение детской онкологии больницы № 31 Санкт-Петербурга.У Сонечки двусторонняя ретинобластома (опухоль сетчатки правогоглаза).
Моя девочка прошла семь курсов химиотерапии. Онкологи считают: нужно удалитьправый глазик из-за опасности рецидива. Окулисты считают, что можно глазиксохранить.
Требуется срочное обследование в Клинике ретинобластомы (Лондон).Мы взяли большую ссуду в банке, потому что ждать невозможно.Мы будем благодарны за любую помощь!
С уважением, Елена Коренева»
Эта история началась в 2007‑м. 2 марта Иван перечислил первые деньги –166 тысяч рублей – шести незнакомым детям. Двое умерли. Четверым этиденьги помогли победить рак.
Свои первые 500 долларов на спасение детской жизни капитан «Локо»отослал самой маленькой – Сонечке Кореневой, ей тогда не былои полутора лет.
Как и Ваниной дочке Сашеньке.
Я знаю, на небо не пишут письма. Но если бы было можно…
2011 ГОД. СОНИНА МАМА
Иван!
В прошлую субботу (семнадцать дней, как тебя не стало) Соне исполнилосьшесть. Я приехала в Питер и на северном автовокзале селав автобус до Подпорожья.
Подпорожье – это в Ленинградской области, в сторону Мурманска.Пять часов поворотов, мостов и берез. А на въезде – рыжиеот песка лужи. На станции меня встретила Сонина мама.
– Когда это случилось, Соне было четыре месяца, – сказала Лена. – Чеготут плакать? Я одна. Мужа у меня нет. Реветь было некогда. Селав машину, Соню – на заднее сиденье в люльку,и поехали. 300 километровдо Питера. Одна, вторая, третья больница… До года прожилис глазом. Хотели спасти…
В 31‑й городской, Ваня, ей предложили отречься от ее ребенка. Таквсем говорят: «Вы – молодая, решайте. Если не хотите страдать…».И некоторые оставляют…
Первый день рождения Соня справила в больнице. В игровой комнате.В ходунках. Она была самой маленькой. Все дети ходили и разговаривали…
Год прожили в 31‑й благодаря деду – Владимир Николаевич занималсябизнесом. Не имея направления, в первую неделю обследований заплатили60 тысяч…
Семь химиотерапий. Это называется «два блока». Первый блок – четыреи второй – три. За три недели… Сначала капают. Потом все анализыуходят в ноль. Потом – возвращаются. И – все заново.С каждой новой химией «выйти» из нее сложней. После четвертой Сонечкапопала в реанимацию. После седьмой пришла в себя через полтора месяца…
На каждую химию покупали «бабочку». Для детей. Ее крепят на детскоеплечико и вставляют в нее иголку. Лена вздрагивает каждый раз, видябабочек на рисунках у Сони.
2007 ГОД. МОЛОКО ЖИЗНИ
Знаешь,как это было, Ваня? Сидеть весь день в палате невыносимо. И онигуляли. По коридору отделения. Капельница – на высокой стойке,подключена к катетеру. Соня – у Лены на руках, она держитдочку, везет капельницу. Так и передвигались…
– Тем, кто живет в Питере, было попроще. А мы постояннос баулами. Она – маленькая. Холодно. Зима. Ужасно было. Особо дажене хочется вспоминать.
В лондонскую клинику на обследование прилетели под Новый год, взяв обычныйтур. 28‑го вернулись. Но какой тут Новый год, когда лондонские врачи такоесказали… Каникулы прошли – и на операцию…
С Соней в палате лежала девочка. Она умерла. И еще двое из ихпалаты – тоже.
Дети не выносят химию. У кого-то сердце отказывает,у кого-то – печень. Сонечку спасло мамино молоко.
«Старайся не нервничать, – говорил Лене врач. – Делай все, чтобу тебя было молоко. И Лена себе говорила: «Мне надо вытащитьребенка». Да еще бабушку успокаивала…
– Что такое безразличие? – переспрашивает. – Это когда у тебяребенок – онкобольной, ты рассказываешь: «А вот моему ребенкупоставили диагноз…». А тебя человек даже не переспросит: «А что этотакое?»… Я старалась избегать слова «рак». Говорила: «Лежимв больнице»… У меня был небольшой магазин. Я там за себяоставила девочку, а через год вернулась – громадные долги. Людине понимали, что они, наживаясь, эти деньги воруют у моего ребенка…
Лене пришлось выйти на работу, как только их выписали. Когда мамауезжала в Питер, Соня ее ждала. Не ела. По приезде тащиламаму с порога в комнату. С невымытыми руками. В зимнихсапогах. В расстегнутой куртке. Становилась рядом. Сосала грудь.И только потом шла кушать бабушкин суп.
2008 ГОД. ОДИННАДЦАТЬ НАРКОЗОВ
УСони детский «порог» – до семи лет. Им, Иван, осталось пережить всегогод. После него, как говорят врачи, ничего не должно случиться. Раньшеездили наблюдаться каждые три месяца. Потом – через полгода. Скоробудут – через год. Каждый раз Соне дают наркоз – чтобы развернутьглаз и посмотреть под окуляром. В прошлом году было одиннадцатьнаркозов…
Кровь она сдавать не боится, не плачет. Под плечиками –по три шрама от катетеров.
Сонечка – общительная. Любит дружить с людьми постарше. Оченьласковая. Всех целует. Научилась считать до двадцати – и вследующем году пойдет в первый класс. Раз в два-три месяца онис мамой ездят в Питер. В любимый океанариум. На мультики.В зоопарк. Побывали в Петрозаводске и в Кижах. Записалисьв музыкалку и на изо. На час после садика Соня ходитна работу к маме в небольшой салон цветов. Мама разрешает Сонеделать из брака букетики.
Подвижность правого глаза – процентов шестьдесят. Если вам об этомне сказать – вы и не заметите…
2009 ГОД. ХОРОШИЙ ПОСТУПОК
–А вы знаете это ощущение – когда кому-то деньги даешь простотак? – в лоб спросила Лена. – Я когда захожув Сбербанк, кладу. Пятьсот. Тысячу. Сколько могу. У нас многиеродители так делали. Даже лежа в больнице. Копейки посылали. А изкопеек получались жизни. А у Вани, видно, никогда безразличия к людямне было…
Ты знаешь, Иван, тут один человек развелся с женой. Не находил себеместа. Переживал. И Лена ему сказала:
– Сделай что-нибудь хорошее – и отпустит.
– А что я могу сделать хорошего?
– Ну, что-нибудь.
– Цветы тебе подарить?
– Не надо мне цветов. Лучше положи эти деньги детям.
Звонит: «Спасибо, Лен. Положил деньги – не то что собой загордился,но просто как-то спокойно стало…».
2010 ГОД. ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Соняна всех домах рисует открытую дверь. «Почему?» – как-то спросиламама. «Да пусть будет открыта», – ответила Сонечка.
Веришь, Ваня? У них в доме время расплавилось. Ты бы сам этопочувствовал, если б приехал. Мы сидели на кухне. Ели картошку,курицу, пили горячий чай. Рядом на стуле лежала серая Мурка. Купленная ещестуденткой Леной в Питере у станции метро «Купчино» за сорокрублей. Из коробки с надписью «Помогите животным»…
Спрашивать про время было неудобно.
– Во сидим! – выручила Лена, когда до моего поезда (обратнов Питер я ехала мурманским) оставалось чуть больше двадцати минут.По ухабам и через рельсы домчала меня на своей машинедо железнодорожного вокзала. «Папа Сони жив, но он намне помогал. А Ваня, как я понимаю, – произнесла Ленас долей светлой женской зависти, – был самый настоящий мужчина,о котором можно только мечтать…»
2011 ГОД. СОБАКА ДЛЯ ВАНИНОЙ ДОЧКИ
Ты,Иван, не просто жил – а чувствовал, понимал, что что-тоты в этой жизни должен успеть сделать. Не мог без чего-то.
– Когда человек болеет и ты пытаешься его лечить, то у тебя еще естькакая-то надежда. А надежда может сделать многое, – сказала мнеЛена. – А когда человека просто так вдруг не станет –то это тяжело… Это случилось. Уже ничего обратно не вернешь. Ванинойжене Марине сейчас не нужно сочувствие. Нужно просто ей помочь выйтииз этой ситуации. Ей надо себя успокаивать, чтоб этоне отразилось на сыне. Если она рожает третьего ребенка – этоочень сильная женщина. Ей потом все равно станет легче. Ей будутпомогать дети. Это – его дети. Его кровь. У нее их трое.Ей нужно сейчас – как мне тогда – встать и идти.
– Вы расскажете Соне, что был такой Человек – Ваня Ткаченко?
– Я уже рассказала Соне: «Разбился самолет. На нем был капитан ИванТкаченко. Он присылал тебе деньги, когда ты лежала в больнице.У Вани остались две девочки. Та, что старше, твоя ровесница…»
– Давай я ей сделаю открытку, – ответила Соня. – Ты мнепоможешь?
В день рождения, в субботу, Соня с мамой сидели и клеилиоткрытку. Для Ваниной дочки. Лена открыла шкаф (у знакомых есть пасека)и протянула мне для Марины банку меда. А потом Соня ушлав комнату. И вынесла оттуда для 6‑летней Саши Ткаченко свою любимуюигрушечную собаку, с которой спит.
Доброта – как смола, Ваня. Капнула из твоего сердца в детскиеладошки. Неслышно для остальных. Не деньгами. Неравнодушием.И потекла по другим сердцам. От тех, кого ты спас, –к тем, кого любил.
20‑летняяКатя Петухова из Барнаула. 19‑летний Слава Чистяков из Лампово. 16‑летняяДиана Ибрагимова из Воронежа. 16‑летний Андрей Козлов из Выборга. 15‑летняяВероника Быстрова из Санкт-Петербурга… Они все – «дети» ВаниТкаченко, капитана разбившегося «Локомотива». Он боролся за ихжизни – и он их спас.
2006 ГОД. СОНЕЧКА КОРЕНЕВА
«Моядочка Сонечка родилась 24 сентября 2005 года. В марте 2006‑гомы попали в отделение детской онкологии больницы № 31 Санкт-Петербурга.У Сонечки двусторонняя ретинобластома (опухоль сетчатки правогоглаза).
Моя девочка прошла семь курсов химиотерапии. Онкологи считают: нужно удалитьправый глазик из-за опасности рецидива. Окулисты считают, что можно глазиксохранить.
Требуется срочное обследование в Клинике ретинобластомы (Лондон).Мы взяли большую ссуду в банке, потому что ждать невозможно.Мы будем благодарны за любую помощь!
С уважением, Елена Коренева»
Эта история началась в 2007‑м. 2 марта Иван перечислил первые деньги –166 тысяч рублей – шести незнакомым детям. Двое умерли. Четверым этиденьги помогли победить рак.
Свои первые 500 долларов на спасение детской жизни капитан «Локо»отослал самой маленькой – Сонечке Кореневой, ей тогда не былои полутора лет.
Как и Ваниной дочке Сашеньке.
Я знаю, на небо не пишут письма. Но если бы было можно…
2011 ГОД. СОНИНА МАМА
Иван!
В прошлую субботу (семнадцать дней, как тебя не стало) Соне исполнилосьшесть. Я приехала в Питер и на северном автовокзале селав автобус до Подпорожья.
Подпорожье – это в Ленинградской области, в сторону Мурманска.Пять часов поворотов, мостов и берез. А на въезде – рыжиеот песка лужи. На станции меня встретила Сонина мама.
– Когда это случилось, Соне было четыре месяца, – сказала Лена. – Чеготут плакать? Я одна. Мужа у меня нет. Реветь было некогда. Селав машину, Соню – на заднее сиденье в люльку,и поехали. 300 километровдо Питера. Одна, вторая, третья больница… До года прожилис глазом. Хотели спасти…
В 31‑й городской, Ваня, ей предложили отречься от ее ребенка. Таквсем говорят: «Вы – молодая, решайте. Если не хотите страдать…».И некоторые оставляют…
Первый день рождения Соня справила в больнице. В игровой комнате.В ходунках. Она была самой маленькой. Все дети ходили и разговаривали…
Год прожили в 31‑й благодаря деду – Владимир Николаевич занималсябизнесом. Не имея направления, в первую неделю обследований заплатили60 тысяч…
Семь химиотерапий. Это называется «два блока». Первый блок – четыреи второй – три. За три недели… Сначала капают. Потом все анализыуходят в ноль. Потом – возвращаются. И – все заново.С каждой новой химией «выйти» из нее сложней. После четвертой Сонечкапопала в реанимацию. После седьмой пришла в себя через полтора месяца…
На каждую химию покупали «бабочку». Для детей. Ее крепят на детскоеплечико и вставляют в нее иголку. Лена вздрагивает каждый раз, видябабочек на рисунках у Сони.
2007 ГОД. МОЛОКО ЖИЗНИ
Знаешь,как это было, Ваня? Сидеть весь день в палате невыносимо. И онигуляли. По коридору отделения. Капельница – на высокой стойке,подключена к катетеру. Соня – у Лены на руках, она держитдочку, везет капельницу. Так и передвигались…
– Тем, кто живет в Питере, было попроще. А мы постояннос баулами. Она – маленькая. Холодно. Зима. Ужасно было. Особо дажене хочется вспоминать.
В лондонскую клинику на обследование прилетели под Новый год, взяв обычныйтур. 28‑го вернулись. Но какой тут Новый год, когда лондонские врачи такоесказали… Каникулы прошли – и на операцию…
С Соней в палате лежала девочка. Она умерла. И еще двое из ихпалаты – тоже.
Дети не выносят химию. У кого-то сердце отказывает,у кого-то – печень. Сонечку спасло мамино молоко.
«Старайся не нервничать, – говорил Лене врач. – Делай все, чтобу тебя было молоко. И Лена себе говорила: «Мне надо вытащитьребенка». Да еще бабушку успокаивала…
– Что такое безразличие? – переспрашивает. – Это когда у тебяребенок – онкобольной, ты рассказываешь: «А вот моему ребенкупоставили диагноз…». А тебя человек даже не переспросит: «А что этотакое?»… Я старалась избегать слова «рак». Говорила: «Лежимв больнице»… У меня был небольшой магазин. Я там за себяоставила девочку, а через год вернулась – громадные долги. Людине понимали, что они, наживаясь, эти деньги воруют у моего ребенка…
Лене пришлось выйти на работу, как только их выписали. Когда мамауезжала в Питер, Соня ее ждала. Не ела. По приезде тащиламаму с порога в комнату. С невымытыми руками. В зимнихсапогах. В расстегнутой куртке. Становилась рядом. Сосала грудь.И только потом шла кушать бабушкин суп.
2008 ГОД. ОДИННАДЦАТЬ НАРКОЗОВ
УСони детский «порог» – до семи лет. Им, Иван, осталось пережить всегогод. После него, как говорят врачи, ничего не должно случиться. Раньшеездили наблюдаться каждые три месяца. Потом – через полгода. Скоробудут – через год. Каждый раз Соне дают наркоз – чтобы развернутьглаз и посмотреть под окуляром. В прошлом году было одиннадцатьнаркозов…
Кровь она сдавать не боится, не плачет. Под плечиками –по три шрама от катетеров.
Сонечка – общительная. Любит дружить с людьми постарше. Оченьласковая. Всех целует. Научилась считать до двадцати – и вследующем году пойдет в первый класс. Раз в два-три месяца онис мамой ездят в Питер. В любимый океанариум. На мультики.В зоопарк. Побывали в Петрозаводске и в Кижах. Записалисьв музыкалку и на изо. На час после садика Соня ходитна работу к маме в небольшой салон цветов. Мама разрешает Сонеделать из брака букетики.
Подвижность правого глаза – процентов шестьдесят. Если вам об этомне сказать – вы и не заметите…
2009 ГОД. ХОРОШИЙ ПОСТУПОК
–А вы знаете это ощущение – когда кому-то деньги даешь простотак? – в лоб спросила Лена. – Я когда захожув Сбербанк, кладу. Пятьсот. Тысячу. Сколько могу. У нас многиеродители так делали. Даже лежа в больнице. Копейки посылали. А изкопеек получались жизни. А у Вани, видно, никогда безразличия к людямне было…
Ты знаешь, Иван, тут один человек развелся с женой. Не находил себеместа. Переживал. И Лена ему сказала:
– Сделай что-нибудь хорошее – и отпустит.
– А что я могу сделать хорошего?
– Ну, что-нибудь.
– Цветы тебе подарить?
– Не надо мне цветов. Лучше положи эти деньги детям.
Звонит: «Спасибо, Лен. Положил деньги – не то что собой загордился,но просто как-то спокойно стало…».
2010 ГОД. ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Соняна всех домах рисует открытую дверь. «Почему?» – как-то спросиламама. «Да пусть будет открыта», – ответила Сонечка.
Веришь, Ваня? У них в доме время расплавилось. Ты бы сам этопочувствовал, если б приехал. Мы сидели на кухне. Ели картошку,курицу, пили горячий чай. Рядом на стуле лежала серая Мурка. Купленная ещестуденткой Леной в Питере у станции метро «Купчино» за сорокрублей. Из коробки с надписью «Помогите животным»…
Спрашивать про время было неудобно.
– Во сидим! – выручила Лена, когда до моего поезда (обратнов Питер я ехала мурманским) оставалось чуть больше двадцати минут.По ухабам и через рельсы домчала меня на своей машинедо железнодорожного вокзала. «Папа Сони жив, но он намне помогал. А Ваня, как я понимаю, – произнесла Ленас долей светлой женской зависти, – был самый настоящий мужчина,о котором можно только мечтать…»
2011 ГОД. СОБАКА ДЛЯ ВАНИНОЙ ДОЧКИ
Ты,Иван, не просто жил – а чувствовал, понимал, что что-тоты в этой жизни должен успеть сделать. Не мог без чего-то.
– Когда человек болеет и ты пытаешься его лечить, то у тебя еще естькакая-то надежда. А надежда может сделать многое, – сказала мнеЛена. – А когда человека просто так вдруг не станет –то это тяжело… Это случилось. Уже ничего обратно не вернешь. Ванинойжене Марине сейчас не нужно сочувствие. Нужно просто ей помочь выйтииз этой ситуации. Ей надо себя успокаивать, чтоб этоне отразилось на сыне. Если она рожает третьего ребенка – этоочень сильная женщина. Ей потом все равно станет легче. Ей будутпомогать дети. Это – его дети. Его кровь. У нее их трое.Ей нужно сейчас – как мне тогда – встать и идти.
– Вы расскажете Соне, что был такой Человек – Ваня Ткаченко?
– Я уже рассказала Соне: «Разбился самолет. На нем был капитан ИванТкаченко. Он присылал тебе деньги, когда ты лежала в больнице.У Вани остались две девочки. Та, что старше, твоя ровесница…»
– Давай я ей сделаю открытку, – ответила Соня. – Ты мнепоможешь?
В день рождения, в субботу, Соня с мамой сидели и клеилиоткрытку. Для Ваниной дочки. Лена открыла шкаф (у знакомых есть пасека)и протянула мне для Марины банку меда. А потом Соня ушлав комнату. И вынесла оттуда для 6‑летней Саши Ткаченко свою любимуюигрушечную собаку, с которой спит.
Доброта – как смола, Ваня. Капнула из твоего сердца в детскиеладошки. Неслышно для остальных. Не деньгами. Неравнодушием.И потекла по другим сердцам. От тех, кого ты спас, –к тем, кого любил.
0
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Светлана Михайлова
