Послание к другу Служи отечеству – твердят нам...

Послание к другу

Служи отечеству – твердят нам с юных лет,
Люби отечество – твердит весь белый свет;
Да только на словах те речи исполняют
И со вредом его счастливо поживают.
А службой верною, любовию к нему,
Что можешь ты найти? – найдёшь костыль, суму,
С которыми пойдёшь по улице шататься
И, именем Христа прося твой хлеб, питаться.
Как может это быть? Что ж делать, свет таков.
Он бедных почитать привык за дураков.
Будь честен, будь умён, да денег нет в кармане –
И ходишь ты всегда в заношенном кафтане,
Не можешь никогда ты царству нужным быть.
Ну можно ли тебя куда определить?
В Сенат бы, например, – там люди для парада,
Расшит чтоб был кафтан, а головы – не надо.
И без неё дела доныне там решат, –
На чтоб секретарей туда определять.
Они бы вовсе там без дела оставались,
Когда б сенаторы делами занимались.
А если плутни все и взятки истребить,
То род подьяческий льзя ль в бедность погрузить,
Так честность тут твоя, мой друг, и не годится.
Куда ж бы <ты> хотел теперь определиться,
Отечеству чтоб быть полезну твоему?
В совете заседать ты мог бы по уму.
Да ум не надобен в верховном сём совете,
А надо приезжать в двухтысячной карете,
А цугом правил чтоб с усищами немчин.
Лакей в басонах весь чтоб означал твой чин,
Чтоб были у тебя гайдуки, скороходы
И разные тому подобные народы.
А если б ты пешком в собрание пришёл,
То б умный твой совет в нём места не нашёл.
Две службы не по нас – ты метишь в прокуроры,
Так будут у тебя в команде сенаторы.
По дудочке своей заставишь их плясать,
И станут всякий день в Сенате работать.
Не станут взяток брать, дела пойдут в порядке –
Да мигом голову свернут такому дядьке.
А если хочешь ты на месте этом быть,
То должен всех своих приятелей забыть,
Поклонами никак не должен унижаться,
Считать грехом большим, делами заниматься.
Кто с просьбою к тебе, того не принимай,
Слова ты все забудь, лишь «завтре» повторяй.
Так тотчас наградят казною, деревнями,
Обвешают тебя портретами, крестами.
А если иначе ты станешь поступать,
В отставку выгонят и век велят молчать.
Так видишь ли, мой друг, – чтоб обществу годиться,
Богатым дураком в свет надобно родиться;
Или, к отечеству любовь всю истребя
И только лишь себя единого любя,
На счёт жить ближнего и, честность презирая,
На счёт его же жить, народ весь разоряя.
Т[<Ирану> чтоб служить, карман свой набивай,
И подати ему и для себя сбирай.
Быв страшен ты для всех, окончишь дни спокойно,
И скажут – награждён за службу ты достойно.
А с честностью твоей ты бедно кончишь век,
И скажут о тебе – он глупый человек.
Имел случаев тьму, где мог бы он нажиться;
Да не имел ума от ближнего живиться. –
Вот что наградою получишь ты себе.
Послушай же совет мой искренний тебе.
Покойную ты жизнь всему предпочитая,
Живи для дружества! обязанность святая.
Почтеннее ты мне и лент всех, и крестов.
Верь, счастье не живёт возле больших чинов.
С чинами искренность из сердца исчезает,
И честолюбие всю душу занимает.
Ты в бедности твоей будь доброй гражданин.
Будь вечный твоего отечества ты сын.
Оплакивай его, не говоря ни слова, —
Коль слово скажешь ты, награда в миг готова.
За честность за твою, за вздох об оном твой –
Квартера в крепости, и чёрный хлеб с водой.

(С. Марин)