Он производил странное впечатление... Среднего роста, худощавый, добродушный,...

Он производил странное впечатление... Среднего роста, худощавый, добродушный,
открытый и необычайно улыбчивый молодой человек читал лекцию, которую, казалось, дол-
жен был читать грузный, седовласый старец в очках биноклях.
Войдя в устроенную амфитеатром аудиторию, лектор поздоровался с собравшимися.
Пошутил, что, мол, с такими серьезными лицами серьезного дела не решишь. Все
рассмеялись. И он начал думать вслух. Да, не рассказывать, а именно думать вслух.
«Я сейчас зачту вам одну цитату, а вы послушайте, — сказал он. — „Сознание ото-
бражает себя в слове, как солнце в малой капле вод. Слово относится к сознанию, как
малый мир к большому, как живая клетка к организму, как атом к космосу.
Осмысленное слово есть микрокосм человеческого сознания".
Так Лев Выгодский закончил свою блистательную книгу „Мышление и речь". А мы с
вами как раз с этого пункта и начнем. Ведь „слово", как кажется, открывает нам перспективу
разглядеть тайну человеческого сознания, увидеть в нем самого человека. Заманчивое
предложение! Но возможно ли это путешествие в смысл слов?..
Сразу скажу, что задача эта невероятно трудная! И вы ведь знаете это по собствен-
ному опыту. Как рассказать о себе и о своих чувствах? Рассказать так, чтобы тебя не только
поняли, но еще и поняли правильно. Уверен, вы предпринимали подобные попытки неодно-
кратно. И, судя по выражению ваших лиц, успех не был ошеломляющим.
Помните? Вы признаетесь человеку в любви, в чем-то сокровенном, а ваше признание
звучит как банальность, как глупость, даже пошло. Вы чувствуете другого человека, он вам
дорог. Но стоит вам начать говорить... и все пропадает. Слова и смысл разъезжаются на
глазах, как полы плохо сшитого пиджака!
Да, истинный смысл — всегда между слов. Он испаряется, улетучивается, когда вы
пытаетесь облечь его в слова. То, чему мы привыкли доверять, то, чему мы привыкли верить
— наша собственная речь, обманывает нас. Не заблуждаемся ли мы, в таком случае, и в
самих себе?.. Вот вопрос, который ставит перед нами „слово"!
Слово, — говорил другой наш великий соотечественник, — это „гробик для мысли".
Несмотря на шутовской характер этого определения, оно предельно точное! Но что
получится, если мы продолжим эту аналогию? Получается, что наше с вами сознание,
скроенное из слов, не что иное, как кладбище!»
Включился диапроектор, на экране замелькали графики, диаграммы, таблицы, схемы.
В ход пошла специальная терминология — дискурсы, семантические поля, компиляции
означающих, симулякры, системы коннотаций и так далее.
Лектор представлял материалы своих собственных исследовании, различных
тестовых замеров и научных экспериментов. Анализировал данные, полученные другими
учеными, и философские теории. В лучшем случае, я понимал два слова из трех, может быть
— одно из двух. Но я слушал, не отрываясь, словно загипнотизированный.
Я следил за его мыслью. И факты неумолимо приводили меня к выводу, пугающему
своей простотой и точностью. Да, сознание способно познать истину, более того — у нас
есть шанс увидеть ее со всех сторон. Но каждая из этих «сторон» воспринимается сознанием
отдельно, собрать же их воедино, в единое целое, оно не может.
«А целое есть нечто большее, нежели простая совокупность его частей», — лектор по-
вторял эти слова Платона раз за разом, раз за разом.
Сознание, в принципе, может узнать все части истины, но именно части. Оно не спо-
собно объединить их в единство истины. И поэтому истина, преломленная сознанием, все-
гда разрезанная, мертвая. Сознание приближается к истине, но не в силах удержать ее.
Оно уплощает истину и, что самое ужасное, даже не отдает себе в этом отчета!
Когда мы смотрим фильм, мы видим людей, предметы, перспективу. Изображение ка-
жется нам трехмерным, объемным. Но на самом деле экран плоский и изображение на нем
двухмерное. У нас возникает иллюзия трехмерности. Очень достоверная, но иллюзия. И мы
ведь даже не задумываемся об этом! Обманываемся и рады.
Но когда то же самое происходит с истиной, это уже не забава, это трагедия! Нам ка-
жется, что мы постигаем истину, но это не она. Мы думаем о ней, а на самом деле лишь