Знаменитый пианист, композитор и педагог Александр Борисович Гольденвейзер был близким другом Льва Николаевича Толстого. Очень часто он просто так, безо всякого повода, заезжал к Толстому в его имение, Ясную Поляну. Друзья всегда находили тему для разговора, а иногда Толстой просто слушал игру Гольденвейзера. Но вот однажды Лев Николаевич смущённо попросил композитора прослушать сочинённое им музыкальное произведение. Гольденвейзер, разумеется, безмерно удивился – он представления не имел, что граф ещё и музицирует. С подобной просьбой Толстой к нему ни разу не обращался, и естественно, отказать ему Гольденвейзер не смог. Толстой объявил, что будет играть вальс, и сел за рояль, а Александр Борисович приготовился сказать ему после прослушивания несколько вежливых и хвалебных слов.
Во время исполнения вальса Александр Борисович сидел, прикрыв глаза, и перед его внутренним взором раскрывалась панорама истинно русской жизни: просёлочная дорога, пронзающая деревню, барская коляска, подъезжающая к усадьбе, пруд с утками и прочий провинциальный антураж. Вальс этот невозможно было сравнить ни с чем: в музыке не было ни грамма от венских композиторов, да и вообще от любого европейского сочинения. В то же время, звучавшая музыка ни в коей мере не была сочинением дилетанта – настолько точна и гармонична, словно граф учился в консерватории.
Всё это Гольденвейзер собирался сказать Толстому, однако по окончании игры на рояле Лев Николаевич заговорил совершенно о другом, и мнение композитора его явно вовсе не интересовало. Более того, Гольденвейзер понял, что скорее всего Толстой не собирался исполнять этот вальс вторично – просто композитор приехал в гости в тот момент, когда Льва Николаевича музыка буквально распирала, и чтобы от неё освободиться, он был вынужден сыграть её кому угодно. Провожая гостя, Толстой попросил его никому о вальсе не рассказывать, а лучше вообще забыть.
Лев Николаевич не записывал и уж тем более не публиковал своих музыкальных произведений, полагая это увлечение несерьёзным и ненужным. Но в данном случае он просчитался – ведь Гольденвейзер обладал уникальным слухом и не менее уникальной музыкальной памятью. Вернувшись домой, композитор сыграл вальс, сочинённый графом, от первой до последней ноты, а затем записал его. Вальс понравился Александру Борисовичу так, что он ввёл его как обязательное произведение в курс занятий своих учеников. Именно благодаря этому вальс Толстого и дошёл до наших дней.
Во время исполнения вальса Александр Борисович сидел, прикрыв глаза, и перед его внутренним взором раскрывалась панорама истинно русской жизни: просёлочная дорога, пронзающая деревню, барская коляска, подъезжающая к усадьбе, пруд с утками и прочий провинциальный антураж. Вальс этот невозможно было сравнить ни с чем: в музыке не было ни грамма от венских композиторов, да и вообще от любого европейского сочинения. В то же время, звучавшая музыка ни в коей мере не была сочинением дилетанта – настолько точна и гармонична, словно граф учился в консерватории.
Всё это Гольденвейзер собирался сказать Толстому, однако по окончании игры на рояле Лев Николаевич заговорил совершенно о другом, и мнение композитора его явно вовсе не интересовало. Более того, Гольденвейзер понял, что скорее всего Толстой не собирался исполнять этот вальс вторично – просто композитор приехал в гости в тот момент, когда Льва Николаевича музыка буквально распирала, и чтобы от неё освободиться, он был вынужден сыграть её кому угодно. Провожая гостя, Толстой попросил его никому о вальсе не рассказывать, а лучше вообще забыть.
Лев Николаевич не записывал и уж тем более не публиковал своих музыкальных произведений, полагая это увлечение несерьёзным и ненужным. Но в данном случае он просчитался – ведь Гольденвейзер обладал уникальным слухом и не менее уникальной музыкальной памятью. Вернувшись домой, композитор сыграл вальс, сочинённый графом, от первой до последней ноты, а затем записал его. Вальс понравился Александру Борисовичу так, что он ввёл его как обязательное произведение в курс занятий своих учеников. Именно благодаря этому вальс Толстого и дошёл до наших дней.
0
У записи 107 лайков,
14 репостов.
14 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Саша Гагарин
