На день рожденья маме мы, помимо прочих приятных вещей, подарили гирю. Потому что она женщина сильная, спортивная, зарядку делает, от пола 10 раз отжимается, на цигун собирается идти.
Мама тут же гирю с довольным видом стала крутить и подбрасывать. И бабушка туда же. А бабушке моей 88 лет. И одна рука у нее железная — протез стоит. Но и бабушка с гирей легко так поиграла и между делом говорит: «Я ведь тоже все-таки каждый день от пола отжимаюсь». Напоминаю — в 88 лет!
А потом еще рассказала, как в электричке по дороге с дачи разнимала хулиганов — полиция на них не реагировала, а бабушка вмешалась. Постучала я, говорит, их по плечу и сказала: «Долго вы еще драться будете?» И те драться перестали. Все-таки бабушка 30 лет была директором школы в Таллинне — знает толк в урегулировании конфликтов. И, кстати, до сих пор помнит большинство своих учеников по именам и фамилиям.
Запоминать всё и вся — это еще не самое сложное. Бабушке приходилось решать задачи и посерьезнее. В войну, будучи 15-летним подростком, она работала комбайнером, разгружала эшелоны с блокадниками и даже обязана была ловить по сибирским лесам и полям дезертиров. К счастью, не только она никого не поймала, но и ее тоже никто не поймал.
Еще ей довелось летать на почтовом самолете-кукурузнике, вокруг которого сновали немецкие истребители. И жизнь впроголодь, и нищета — все это тоже было.
В 20 лет, через год после войны, бабушка родила маму. Бабушкин муж, мой дед, был наполовину латыш. И отправилась моя бабушка к латышским родственникам на хутор. С мамой, которой тогда только-только исполнился один месяц. По лесу, в котором как раз ловили лесных братьев. Мама рассказывает об этом со смесью возмущения и восхищения, а бабушка — как о совершенно обычном деле. Подумаешь, лесные братья. Подумаешь, хулиганы в электричке дерутся. Подумаешь, гиря.
Помимо меня, у бабушки есть внук — мой двоюродный брат, Антон. Он постарше меня, так что я этого не помню, но мама любит рассказывать про один диалог, который состоялся между ней и Антошей, когда было ему лет 8-10.
-Вот бы на это дерево залезть, шишек достать! - мечтательно сказал Антон.
-Так залезь! - предложила мама.
-Да ты что! Туда только наша бабушка забраться может! - заявил мой брат. И я его понимаю. Впрочем, маму он зря недооценил — она, если надо, тоже заберется. Гиря в надежных руках.
На фото слева - Нина Фрейман-старшая, моя бабушка
Мама тут же гирю с довольным видом стала крутить и подбрасывать. И бабушка туда же. А бабушке моей 88 лет. И одна рука у нее железная — протез стоит. Но и бабушка с гирей легко так поиграла и между делом говорит: «Я ведь тоже все-таки каждый день от пола отжимаюсь». Напоминаю — в 88 лет!
А потом еще рассказала, как в электричке по дороге с дачи разнимала хулиганов — полиция на них не реагировала, а бабушка вмешалась. Постучала я, говорит, их по плечу и сказала: «Долго вы еще драться будете?» И те драться перестали. Все-таки бабушка 30 лет была директором школы в Таллинне — знает толк в урегулировании конфликтов. И, кстати, до сих пор помнит большинство своих учеников по именам и фамилиям.
Запоминать всё и вся — это еще не самое сложное. Бабушке приходилось решать задачи и посерьезнее. В войну, будучи 15-летним подростком, она работала комбайнером, разгружала эшелоны с блокадниками и даже обязана была ловить по сибирским лесам и полям дезертиров. К счастью, не только она никого не поймала, но и ее тоже никто не поймал.
Еще ей довелось летать на почтовом самолете-кукурузнике, вокруг которого сновали немецкие истребители. И жизнь впроголодь, и нищета — все это тоже было.
В 20 лет, через год после войны, бабушка родила маму. Бабушкин муж, мой дед, был наполовину латыш. И отправилась моя бабушка к латышским родственникам на хутор. С мамой, которой тогда только-только исполнился один месяц. По лесу, в котором как раз ловили лесных братьев. Мама рассказывает об этом со смесью возмущения и восхищения, а бабушка — как о совершенно обычном деле. Подумаешь, лесные братья. Подумаешь, хулиганы в электричке дерутся. Подумаешь, гиря.
Помимо меня, у бабушки есть внук — мой двоюродный брат, Антон. Он постарше меня, так что я этого не помню, но мама любит рассказывать про один диалог, который состоялся между ней и Антошей, когда было ему лет 8-10.
-Вот бы на это дерево залезть, шишек достать! - мечтательно сказал Антон.
-Так залезь! - предложила мама.
-Да ты что! Туда только наша бабушка забраться может! - заявил мой брат. И я его понимаю. Впрочем, маму он зря недооценил — она, если надо, тоже заберется. Гиря в надежных руках.
На фото слева - Нина Фрейман-старшая, моя бабушка
0
У записи 29 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Нина Фрейман
