Мне очень повезло - удалось поговорить с потрясающей...

Мне очень повезло - удалось поговорить с потрясающей женщиной. Ей 90 лет, она пережила блокаду, но умудряется даже об этом рассказывать с улыбкой, вспоминать подробности, о которых не прочтешь ни в одной книге. Если есть настроение и хочется как-то отметить для себя нынешнюю дату - почитайте. Зовут эту женщину Валентина Алексеевна Зуева. Интервью с ней я делала для газеты Невского района.

Валентина Алексеевна, Вы — коренная ленинградка?

Совершенно верно. Тут я родилась, жила сначала на Фонтанке, 32. Ходила в школу на Фонтанке, 36 — это бывший институт благородных девиц рядом с домом Ахматовой. К началу войны я окончила 9 классов, пошла на выпускной бал в белом платье. Впервые мальчик проводил меня домой. Первый поцелуй. А в июле я уже копала окопы и противотанковые рвы на Лужском рубеже. Ночью мы спали в сараях, на сеновале. Однажды я почувствовала запах дыма — кто-то запер людей в сарае и поджег. После того случая мы с подругой стали спать прямо на земле, под сосной. Мама дала мне с собой одеяло, им мы и укрывались. Вот такой вот урок сразу после школьного бала преподала нам жизнь.

Как сложилась судьба Вашей семьи?

Брат мой воевал в Финскую войну, очень сильно простудился, лежал в госпитале, а впоследствии умер. Мама никогда не работала, но в войну не могла сидеть дома и устроилась работать сетрой-хозяйкой в госпиталь. Там у нее остановилось сердце. Отец был в ополчении — по возрасту не подходил уже в армию. Он умер вскоре после матери. Говорил, гадалка предсказала ему, что он умрет вместе с женой. Так и получилось. Я попросила соседа-столяра сделать ему гроб из нашего старого черного шкафа. Похоронили его на Пискаревке. Когда я вернулась с Лужского рубежа, я осталась одна в голодном холодном Ленинграде.

Кем Ваш отец был по профессии?

Портной-художник. Уже после войны я нашла дома отрез материала, пришла с ним в ателье на Суворовском проспекте, чтобы сшить пальто. А заодно принесла туда папины портновские инструменты. «Возьмите, - говорю. - Они мне больше не нужны». Женщина, принимавшая мой заказ, записала мою девичью фамилию — Чижова - и спросила: «А откуда у Вас эти инструменты?» Я ответила: «От папы». И она воскликнула: «Это же Чиж! Портной наш знаменитый!» Оказалось, его знали в городе.

Как Вы выживали в блокаду без поддержки родных?

8 сентября 1941 года была сброшена бомба на Бадаевские склады, и мы остались без пищи. Горело все. Это ужасно. Когда мы уже получали хлеб по карточкам, этот хлеб подожгли. Я поняла, что без работы не проживу, и пошла в медицинское училище, окончила шестимесячные курсы и стала работать в госпитале младшей медсестрой. Там хоть чашку чая выпьешь, а иногда и суп съешь. Каждый день ходила из дома, с Фонтанки, 32 пешком на работу — на Фонтанку, 132. Транспорт ведь не работал. Ничего, выжила.

Чем Вам заполнилась работа в госпитале?

В бутылку наливали горючее, вытаскивали фитилек - и вот вся больница от края до края освещалась таким светом. Ни батарей, ничего. Мы воскресли, только когда стали поступать раненые. Дни напролет к нам их привозили. Ленинградцы были уже полутрупами, а фронтовики — еще физически сильными. Тогда на Неве было много деревянных домов. Они их разбирали, а из железных крыш делали нам буржуйки.

Что было страшнее всего?

Когда они умирали, мы их прямо в штабели складывали. А ведь надо было записать все их данные. Напишешь на бумажке, прикрепишь к ноге — потеряется. Мне было 17 лет, а я садились по ночам с коптилкой и на внутренней стороне бедра покойника писала его имя, историю болезни, год рождения. Потом мы связывали ему ноги — так наши надписи не терялись и не стирались, и с этим вот документом он поступал в морг.

Как сложилась Ваша жизнь после войны?

Всю жизнь я так и проработала медсестрой — 15 лет работала в поликлинике 36, работала в больнице имени Куйбышева, в поликлинике метростроя — спускалась в шахту метро. Еще я несколько лет была заседателем в суде — еще и судила-рядила.

А семья?

Мой муж прожил 90 лет. Он был чуть постарше меня — умер четыре года назад. Наши отцы дружили на флоте - оба занимались в песенном кружке. Со своим будущем мужем я познакомились, еще когда мы учились в школе. Свадьба у нас была в феврале 1947 года. Он работал механиком. У нас были сын и дочь. Сын работал журналистом, но его уже нет в живых. А дочь моя работает до сих пор инженером. У меня есть внуки и правнуки — это мое богатство.

А в Невском районе Вы живете давно?

Да, еще с 1980-х годов. Когда я вернулась с Лужского рубежа, оказалась одна в большой квартире. Но потом меня оттуда выселили (в той моей старой квартире теперь детский сад). А мне взамен дали комнату 9 метров без окон в коммуналке на Невском, 55. Потом мы с мужем встали в очередь на квартиру в этом районе.

Вы ходите гулять?

Зимой не очень много хожу - скользко, а я до сих пор люблю носить обувь на каблуках. Но вообще выхожу, конечно — навещаю подругу в пансионате, хожу на все праздники в районе, на которые меня приглашают, на концерты — и в «Буревестник», и даже в «Юбилейный», когда бывают билеты.
В советское время День победы не очень отмечали, а теперь наоборот это один из самых важных праздников.

Вам нравится, что ему стали уделять так много внимания?

Конечно! Приятно, что нам звонят, зовут куда-то, не забывают. В прошлом году меня и других блокадников возили на Пискаревку, я навестила могилу отца — он лежит прямо напротив памятника «Родина-мать».

Как Вам удалось пройти через столько испытаний и остаться таким веселым, открытым человеком?

Главное не терять присутствия духа, не терять друзей и помогать людям, как только можешь. Вчера я вот пьяного какого-то на улице подняла (смеется). Такие вот дела.