Сон не приходит и не уходит,
раскачивается, как маятник в пустоте,
стучит в висках метрономом,
звенит, словно комар -
невидимый, вездесущий, пристальный
(насекомое или бог?)
Корабль никак не хочет отойти от пристани,
переваливается с боку на бок,
хотя швартовы давно отданы.
Меня ждут по обе стороны яви
На явку с повинной.
И вот тело становится мягким,
невидимые руки поднимают меня
медленно, как младенца, существо млечное,
несут на палубу.
Горизонт распахивается, обнажая солнце,
словно белую, полную молока грудь.
Я жадно пью его лучи и расту.
Мне говорят: «будь!»
И вот я уже больше корабля,
меня некому удержать,
я падаю!
Волна, зыбь, дрожь, судорога,
простыни-паруса несут меня от пристани к берегу.
Одиссея кончилась. Улисс вернулся.
Одинокий облумок выскользнул из сна.
Солнце тычется в окна.
Стрелки часов упираются в «поздно».
Утро. Перемирие. Явь.
раскачивается, как маятник в пустоте,
стучит в висках метрономом,
звенит, словно комар -
невидимый, вездесущий, пристальный
(насекомое или бог?)
Корабль никак не хочет отойти от пристани,
переваливается с боку на бок,
хотя швартовы давно отданы.
Меня ждут по обе стороны яви
На явку с повинной.
И вот тело становится мягким,
невидимые руки поднимают меня
медленно, как младенца, существо млечное,
несут на палубу.
Горизонт распахивается, обнажая солнце,
словно белую, полную молока грудь.
Я жадно пью его лучи и расту.
Мне говорят: «будь!»
И вот я уже больше корабля,
меня некому удержать,
я падаю!
Волна, зыбь, дрожь, судорога,
простыни-паруса несут меня от пристани к берегу.
Одиссея кончилась. Улисс вернулся.
Одинокий облумок выскользнул из сна.
Солнце тычется в окна.
Стрелки часов упираются в «поздно».
Утро. Перемирие. Явь.
0
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Нина Фрейман
