Открытие лета
Часу в седьмом утра, зевая,
спросонья подойду к окну -
сегодня середина мая,
я в лето окна распахну.
Особенно мне ветер дорог,
он раньше встал на полчаса
и хлопаньем оконных створок
и занавеской занялся.
Он от Елагина, от парка,
где весла гнутся от воды,
где лето надышало жарко
в деревья,
в песню
и пруды,
в песок, раскиданный по пляжу,
в гирлянд затейливую пряжу,
в желающие цвесть сады…
Оно приносит населенью
зеленые свои дары,
насквозь пропахшее сиренью,
сиреневое от жары,
и приглашает птичьим свистом
в огромные свои сады,
все в новом,
ситцевом
и чистом,
и голубое от воды,
все золотое,
расписное,
большое,
легкое,
лесное,
на гичке острой,
на траве,
на сквозняке,
на светлом зное
и в поднебесной синеве.
Я ошалел от гама, свиста
и песни, рвущейся к окну, -
рубаху тонкого батиста
сегодня я не застегну.
Весь в легком, словно в паутинах,
туда, где ветер над рекой, -
я парусиновый ботинок
шнурую быстрою рукой,
туда, где зеленеет заросль,
где полводы срезает парус,
где две беды,
как полбеды,
где лето кинулось в сады.
Я позвоню своей дивчине
4-20-22,
по вышесказанной причине
скорей
туда,
на Острова.
Вы понимаете? Природа,
уединенье в глубь аллей -
мои четыре бутерброда
ей слаще всяких шницелей.
Мне по-особенному дорог,
дороже всяческих наград
мой расписной,
зеленый город,
в газонах, в песнях
Ленинград.
Я в нем живу,
пою,
ликую,
люблю
и радуюсь цветам,
и я его ни за какую
не променяю,
не отдам.
Борис Корнилов
19 мая 1934
Часу в седьмом утра, зевая,
спросонья подойду к окну -
сегодня середина мая,
я в лето окна распахну.
Особенно мне ветер дорог,
он раньше встал на полчаса
и хлопаньем оконных створок
и занавеской занялся.
Он от Елагина, от парка,
где весла гнутся от воды,
где лето надышало жарко
в деревья,
в песню
и пруды,
в песок, раскиданный по пляжу,
в гирлянд затейливую пряжу,
в желающие цвесть сады…
Оно приносит населенью
зеленые свои дары,
насквозь пропахшее сиренью,
сиреневое от жары,
и приглашает птичьим свистом
в огромные свои сады,
все в новом,
ситцевом
и чистом,
и голубое от воды,
все золотое,
расписное,
большое,
легкое,
лесное,
на гичке острой,
на траве,
на сквозняке,
на светлом зное
и в поднебесной синеве.
Я ошалел от гама, свиста
и песни, рвущейся к окну, -
рубаху тонкого батиста
сегодня я не застегну.
Весь в легком, словно в паутинах,
туда, где ветер над рекой, -
я парусиновый ботинок
шнурую быстрою рукой,
туда, где зеленеет заросль,
где полводы срезает парус,
где две беды,
как полбеды,
где лето кинулось в сады.
Я позвоню своей дивчине
4-20-22,
по вышесказанной причине
скорей
туда,
на Острова.
Вы понимаете? Природа,
уединенье в глубь аллей -
мои четыре бутерброда
ей слаще всяких шницелей.
Мне по-особенному дорог,
дороже всяческих наград
мой расписной,
зеленый город,
в газонах, в песнях
Ленинград.
Я в нем живу,
пою,
ликую,
люблю
и радуюсь цветам,
и я его ни за какую
не променяю,
не отдам.
Борис Корнилов
19 мая 1934
Summer opening
At seven o'clock in the morning, yawning,
wake up going to the window -
today is the middle of May
I'll open the windows in the summer.
Especially the wind is dear to me
he got up half an hour earlier
and slamming sash
and engaged in the curtain.
He is from Elagin, from the park,
where the oars bend from the water
where summer breathed hot
in the trees,
in the song
and ponds,
in the sand scattered across the beach,
in garlands of intricate yarn
wishing to blossom gardens ...
It brings people
green gifts
smelled of lilac,
lilac heat
and invites bird whistle
in their vast gardens,
everything is new
chintz
and clean
and blue from the water
all is golden
painted,
great
lung,
forest,
on the spear sharp,
on the grass,
in a draft,
on bright heat
and in the heavenly blue.
I was stunned by din whistling
and songs torn to the window -
thin cambric shirt
Today I will not button.
All in the lung, as if in cobwebs,
where the wind is above the river
I'm a canvas boot
string with a quick hand
where the green is overgrown
where half the water cuts the sail,
where are two troubles
as half as bad
where summer rushed into the gardens.
I'll call my girlfriend
4-20-22,
for the above reason
rather
there,
to the Islands.
You understand? Nature,
solitude deep in the alleys -
my four sandwiches
she is sweeter than any schnitzel.
My special way is
more expensive than any awards
my painted
green City,
in lawns, in songs
Leningrad.
I live in it,
singing
exultant
love
and enjoy the flowers
and I am for no
I would not trade
will not give it back.
Boris Kornilov
May 19, 1934
At seven o'clock in the morning, yawning,
wake up going to the window -
today is the middle of May
I'll open the windows in the summer.
Especially the wind is dear to me
he got up half an hour earlier
and slamming sash
and engaged in the curtain.
He is from Elagin, from the park,
where the oars bend from the water
where summer breathed hot
in the trees,
in the song
and ponds,
in the sand scattered across the beach,
in garlands of intricate yarn
wishing to blossom gardens ...
It brings people
green gifts
smelled of lilac,
lilac heat
and invites bird whistle
in their vast gardens,
everything is new
chintz
and clean
and blue from the water
all is golden
painted,
great
lung,
forest,
on the spear sharp,
on the grass,
in a draft,
on bright heat
and in the heavenly blue.
I was stunned by din whistling
and songs torn to the window -
thin cambric shirt
Today I will not button.
All in the lung, as if in cobwebs,
where the wind is above the river
I'm a canvas boot
string with a quick hand
where the green is overgrown
where half the water cuts the sail,
where are two troubles
as half as bad
where summer rushed into the gardens.
I'll call my girlfriend
4-20-22,
for the above reason
rather
there,
to the Islands.
You understand? Nature,
solitude deep in the alleys -
my four sandwiches
she is sweeter than any schnitzel.
My special way is
more expensive than any awards
my painted
green City,
in lawns, in songs
Leningrad.
I live in it,
singing
exultant
love
and enjoy the flowers
and I am for no
I would not trade
will not give it back.
Boris Kornilov
May 19, 1934
У записи 5 лайков,
0 репостов,
229 просмотров.
0 репостов,
229 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Natalia Perova
