Григорий Неделько http://vk.com/gan_presents
Зазеркалье
1. Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Чак Додж обнаружил, что он в вагоне поезда на своей ветке метрополитена превратился в пыльное зеркало.
...
2. Ни курсы повышения квалификации для менеджеров среднего звена, ни родившаяся два месяца назад дочка (8,5 фунтов), ни даже древнее, вызывающее у приятелей зависть генеалогическое древо – Чак был потомком одного из двух братьев-магнатов, - ничто не повернуло в перпендикулярное русло поток судьбы тридцатилетнего, склонного к меланхолии, лысеющего мужчины.
...
3. Он просто ехал на работу в офис – в который раз, он просто заскучал и уснул – в который раз, он просто оказался ценным работником – в который раз, но – в который раз – не нашедшим внутренних сил, чтобы взобраться по крутой, скользкой лестнице успеха, забитой до предела потными карьеристами, да и те же перилла, внешняя опора, предстали дефицитной вещью.
…
4. Ну, превратился и превратился – Чак не придал этому факту значения: мало ли чего с разумом не происходит… есть сны, очень реалистичные, очень разные… да, это сон, а значит, можно продолжать ни о чём не думать и зарабатывать деньги тем, что умеешь лучше всего, - командованием нижними и подчинением верхним.
…
5. Хорошо располагаться посередине: не на пике, откуда легко, долго, больно падать; и не у подножия – оттуда не свалишься, да подниматься лениво, затруднительно… а прямо здесь, в центре. о, «золотая середина»! скольких ты спасла, скольким подарила почти безбедное и практически безвозмездное счастье! а взамен – сущая мелочь: постоянное посредничество.
…
6. Но мысли мыслям рознь, зеркала-то знают: в них изображение чётче; правда, пыль оседает… и кто-то постоянно маячит отражением.
…
7. Сидевшая напротив толстая женщина с ядовито-красными губами и завитыми при помощи бигуди рыжими волосами посмотрелась в него, поправила причёску, нахмурила брови, вероятно, о чём-то задумавшись, и – отвернулась.
…
8. Чаку бы это не понравилось: ему бы это не понравилось определённо, если бы дама была из нижнего звена, ему бы точно пришлось не по нраву поведение дамы, выстрели она колким, точно игла, ехидным замечанием в зеркальную гладь, он наверняка бы не одобрил любой поступок «леди», случайный или нет, но направленный против него, - однако толстушка не сделала ничего подобного, она – лишь отвернулась, и вот это по-настоящему задело Чака.
…
9. Итак, задетый до глубины души, он не стал дожидаться, пока поезд прибудет на нужную станцию, резко встал и вышел на перрон; состав умчался – Додж никуда не двигался.
…
10. Люди на станции профессионально игнорировали Чака с его превращением: не видя «Работника года» (по версии центрального автосалона), они огибали его и шагали вперёд – или назад – решать свои ортодоксальные заботы; такое отношение способно вывести из себя кого угодно, а Чак не был кем угодно – с недавних пор он и самим собой не был; тряся пыльными металлическими боками, специалист по авто поднялся позёвывающим, плетущимся, великодушно-безразличным эскалатором, вышел через неприветливо распахнувшиеся стеклянные двери и, попетляв хитроумными коридорами-переростками, выбрался на улицу. до работы – две станции метро, по жаре, по людной улице, против собственного хотения – удовольствие ниже среднего и вряд ли выше нижнего. но что тогда? вернуться назад, под землю? неужели? а гордость?! и он начал мерить шагами тротуар, считать ботинками выбоины, вызывать в себе отражения любимых песен, а утреннее солнце играло на его теле беспечными зайчиками… Чак добрался до офисного здания ровно через 5000 и ещё 376 шагов.
…
11. Поднялся на давно изменившийся до привычного, но по-прежнему не ставший родным седьмой этаж, поздоровался с кем нужно, кого не надо не заметил, сел на рабочее место, включил компьютер с неприлично тонким монитором и, когда тот загрузился, уставился в рисунок на четырёхугольном стекле…
…
12. …Слышишь, как пыль шуршит о стекло, Чакки? какая она пушистая и мягкая! как она ласкается к зеркалу! пыль, верно, любит города и людей, раз она так нежна с ними! она укрывает их серым саваном, чтобы им было просто и безопасно, и говорит: спите, дорогие, спите, пока не наступит чистота…
…
13. …Картинки бегали по более чем пятифутовому зеркалу, сверкали солнцем – искусственным, лунным, - откладывались на поверхности; прикосновение к «мышке», касание клавиатуры; пиксели чередовались; работа кипела.
…
14. Подходил начальник, обычно-недовольный, в середине дня не сердитый, чем-то интересовался, не иначе; секретарша с независимым видом курсировала по офису туда-сюда; сотрудники то молчали, то произносили звуки – заученным манером проявляли себя; Чак работал.
…
15. На перерыв он не пошёл – если разобраться, зачем зеркалам обедать? отвечать на вопросы вышестоящих – да, консультировать клиентов – предположим, думать – от этого никто не застрахован: в общем, выполнять свою функцию; но за обедами – не к ним.
…
16. Солнце катилось по наклонной, падало-падало-падало, уходило – за горизонт; часы отсчитали положенное время; пора собираться, чем Додж и занялся: выключил компьютер… что ж, достаточно. как много плюсов у зеркал! подумать только! тебя не трогают, на тебя не наседают. нажми на «Выключение» - и радуйся. радость – архетипически субъективное понятие. к нему применяемое? радость… а! неважно, неважно…
…
17. Вышел на улицу, сел в маршрутку – прощай, ненавистное метро! – докатил до автобусной остановки, купил билет, запрыгнул через рану общественного транспорта в салон, засунул билет в рот пропускнику, занял исчерканное сине-чёрными маркерами свободное кресло, у нечищеного окна, и перебирал светоотражающей плоскостью здания с деревьями, дорогами, людьми – до остановки; выбежал, искрящийся, ловящий последние лучи, отправился домой, так же, бегом.
…
18. Супруга – в квартире, двухкомнатной, но просторной, приготовила ужин, быстрый, вкусный; поел, чтобы не обидеть жену; рыгнул, по старой памяти; привлёк к себе двадцативосьмилетнюю, с вьющимися волосами до плеч, с серыми глазами, уже чуть полноватую шатенку, поцеловал – коротко, потом с упоением, не хотел отпускать, но пришлось – пришлось, потому что жаждал её, хотел её отражения – в себе; отнёс на кровать; дочка мирно спала в соседней комнате – в спальне родители и не думали засыпать; на стильной итальянской тумбочке матери безмолвствовал дорогой бэби-фон розовой расцветки с трогательными заводскими ромашками.
…
19. Секс выдался бурным и пустым: не по обязанности, приятным, эмоциональным – всё верно, почему же она закрыла глаза и, перевернувшись на другой бок, спиной к нему, тихо захрапела? не осмыслить. не пытаться…
…
20. На балкон, взять сигарету, взять зажигалку, чиркнуть – до пламени, прикурить, затянуться; выругаться, выбросить сигарету – в окно, к чёрту! зачем? зачем оно?!
…
21. Вернуться в спальню, неслышно побродить из угла в угол, поразмыслить, понять, что в мыслях ни смысла; не осталось места… взглянуть на супругу, лежащую в каких-нибудь двух футах, вживую взглянуть – и не разбудить эмоций; взглянуть на лежащую в детской дочь, - внутри себя, и не всколыхнуть любви; покинуть спальню, чтобы бездумно побродить по холлу; заканчивалась ночь, наступало утро, новое утро – новый день, день, не подразумевавший хотя бы относительной фундаментальности.
…
22. Слоняясь сквозь сонный свет, ступая собственной согреваемой солнцем дорогой, не фиксируя перемен, не приветствуя восхода, ненамеренно наткнуться на… что это? его фотография? схватить… нет, не получается… приблизиться, наклониться, посмотреть на самого себя, в своё лицо, себе в глаза – и поднять с мутного дна забытое, и увидеть, а там и осознать – страшное? удивительное? смесь чувств? – что ты – не ты, а – зеркало; с тех лет и по момент нынешний; вот твоё фото, будто портрет Нарцисса, стоит на шкафу, в темноте, ещё не пыльное, ещё молодое, но это твоё зеркало, это – ты; не Нарцисс, не Персей, не Медуза – ты, ты, ты; твои черты, твои глаза, твои мысли – или не твои? ведь их нет, ведь на снимке – зеркало; средней паршивости, а может – мало ли? – среднего качества металл прямоугольника ростом шесть футов без двух дюймов, отражающий всех, - и сейчас, одновременно, отражающийся в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он…
…
23. …Конечно же… страшно испугался… это был необъяснимый испуг – так в детстве боятся всяких страхоморов… показалось вдруг, что сейчас из чёрного зеркала высунутся… извивающиеся руки и втащат… туда, в чёрный мир – куда уводили беженцев… …а вереница зеркал не прерывалась и не хотела прерываться, и не могла, и вытягивалась, и уносилась в отдалённость, в неизмеряемость, в пустоту, и не существовало той вероятности, в которой кто-то кому-то позволит отдохнуть, в которой замрёт последовательность подобий, в которой ряд оборвётся, в которой закончится ощущение бесконечности, в которой наконец-то закончится начатый путь…
…
…
…
24. …А когда он всё-таки закончился, открылись врата в иной мир.
Льюису Кэрроллу, Францу Кафке, Андрею Лазарчуку
(Июль 2013 года)
Зазеркалье
1. Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Чак Додж обнаружил, что он в вагоне поезда на своей ветке метрополитена превратился в пыльное зеркало.
...
2. Ни курсы повышения квалификации для менеджеров среднего звена, ни родившаяся два месяца назад дочка (8,5 фунтов), ни даже древнее, вызывающее у приятелей зависть генеалогическое древо – Чак был потомком одного из двух братьев-магнатов, - ничто не повернуло в перпендикулярное русло поток судьбы тридцатилетнего, склонного к меланхолии, лысеющего мужчины.
...
3. Он просто ехал на работу в офис – в который раз, он просто заскучал и уснул – в который раз, он просто оказался ценным работником – в который раз, но – в который раз – не нашедшим внутренних сил, чтобы взобраться по крутой, скользкой лестнице успеха, забитой до предела потными карьеристами, да и те же перилла, внешняя опора, предстали дефицитной вещью.
…
4. Ну, превратился и превратился – Чак не придал этому факту значения: мало ли чего с разумом не происходит… есть сны, очень реалистичные, очень разные… да, это сон, а значит, можно продолжать ни о чём не думать и зарабатывать деньги тем, что умеешь лучше всего, - командованием нижними и подчинением верхним.
…
5. Хорошо располагаться посередине: не на пике, откуда легко, долго, больно падать; и не у подножия – оттуда не свалишься, да подниматься лениво, затруднительно… а прямо здесь, в центре. о, «золотая середина»! скольких ты спасла, скольким подарила почти безбедное и практически безвозмездное счастье! а взамен – сущая мелочь: постоянное посредничество.
…
6. Но мысли мыслям рознь, зеркала-то знают: в них изображение чётче; правда, пыль оседает… и кто-то постоянно маячит отражением.
…
7. Сидевшая напротив толстая женщина с ядовито-красными губами и завитыми при помощи бигуди рыжими волосами посмотрелась в него, поправила причёску, нахмурила брови, вероятно, о чём-то задумавшись, и – отвернулась.
…
8. Чаку бы это не понравилось: ему бы это не понравилось определённо, если бы дама была из нижнего звена, ему бы точно пришлось не по нраву поведение дамы, выстрели она колким, точно игла, ехидным замечанием в зеркальную гладь, он наверняка бы не одобрил любой поступок «леди», случайный или нет, но направленный против него, - однако толстушка не сделала ничего подобного, она – лишь отвернулась, и вот это по-настоящему задело Чака.
…
9. Итак, задетый до глубины души, он не стал дожидаться, пока поезд прибудет на нужную станцию, резко встал и вышел на перрон; состав умчался – Додж никуда не двигался.
…
10. Люди на станции профессионально игнорировали Чака с его превращением: не видя «Работника года» (по версии центрального автосалона), они огибали его и шагали вперёд – или назад – решать свои ортодоксальные заботы; такое отношение способно вывести из себя кого угодно, а Чак не был кем угодно – с недавних пор он и самим собой не был; тряся пыльными металлическими боками, специалист по авто поднялся позёвывающим, плетущимся, великодушно-безразличным эскалатором, вышел через неприветливо распахнувшиеся стеклянные двери и, попетляв хитроумными коридорами-переростками, выбрался на улицу. до работы – две станции метро, по жаре, по людной улице, против собственного хотения – удовольствие ниже среднего и вряд ли выше нижнего. но что тогда? вернуться назад, под землю? неужели? а гордость?! и он начал мерить шагами тротуар, считать ботинками выбоины, вызывать в себе отражения любимых песен, а утреннее солнце играло на его теле беспечными зайчиками… Чак добрался до офисного здания ровно через 5000 и ещё 376 шагов.
…
11. Поднялся на давно изменившийся до привычного, но по-прежнему не ставший родным седьмой этаж, поздоровался с кем нужно, кого не надо не заметил, сел на рабочее место, включил компьютер с неприлично тонким монитором и, когда тот загрузился, уставился в рисунок на четырёхугольном стекле…
…
12. …Слышишь, как пыль шуршит о стекло, Чакки? какая она пушистая и мягкая! как она ласкается к зеркалу! пыль, верно, любит города и людей, раз она так нежна с ними! она укрывает их серым саваном, чтобы им было просто и безопасно, и говорит: спите, дорогие, спите, пока не наступит чистота…
…
13. …Картинки бегали по более чем пятифутовому зеркалу, сверкали солнцем – искусственным, лунным, - откладывались на поверхности; прикосновение к «мышке», касание клавиатуры; пиксели чередовались; работа кипела.
…
14. Подходил начальник, обычно-недовольный, в середине дня не сердитый, чем-то интересовался, не иначе; секретарша с независимым видом курсировала по офису туда-сюда; сотрудники то молчали, то произносили звуки – заученным манером проявляли себя; Чак работал.
…
15. На перерыв он не пошёл – если разобраться, зачем зеркалам обедать? отвечать на вопросы вышестоящих – да, консультировать клиентов – предположим, думать – от этого никто не застрахован: в общем, выполнять свою функцию; но за обедами – не к ним.
…
16. Солнце катилось по наклонной, падало-падало-падало, уходило – за горизонт; часы отсчитали положенное время; пора собираться, чем Додж и занялся: выключил компьютер… что ж, достаточно. как много плюсов у зеркал! подумать только! тебя не трогают, на тебя не наседают. нажми на «Выключение» - и радуйся. радость – архетипически субъективное понятие. к нему применяемое? радость… а! неважно, неважно…
…
17. Вышел на улицу, сел в маршрутку – прощай, ненавистное метро! – докатил до автобусной остановки, купил билет, запрыгнул через рану общественного транспорта в салон, засунул билет в рот пропускнику, занял исчерканное сине-чёрными маркерами свободное кресло, у нечищеного окна, и перебирал светоотражающей плоскостью здания с деревьями, дорогами, людьми – до остановки; выбежал, искрящийся, ловящий последние лучи, отправился домой, так же, бегом.
…
18. Супруга – в квартире, двухкомнатной, но просторной, приготовила ужин, быстрый, вкусный; поел, чтобы не обидеть жену; рыгнул, по старой памяти; привлёк к себе двадцативосьмилетнюю, с вьющимися волосами до плеч, с серыми глазами, уже чуть полноватую шатенку, поцеловал – коротко, потом с упоением, не хотел отпускать, но пришлось – пришлось, потому что жаждал её, хотел её отражения – в себе; отнёс на кровать; дочка мирно спала в соседней комнате – в спальне родители и не думали засыпать; на стильной итальянской тумбочке матери безмолвствовал дорогой бэби-фон розовой расцветки с трогательными заводскими ромашками.
…
19. Секс выдался бурным и пустым: не по обязанности, приятным, эмоциональным – всё верно, почему же она закрыла глаза и, перевернувшись на другой бок, спиной к нему, тихо захрапела? не осмыслить. не пытаться…
…
20. На балкон, взять сигарету, взять зажигалку, чиркнуть – до пламени, прикурить, затянуться; выругаться, выбросить сигарету – в окно, к чёрту! зачем? зачем оно?!
…
21. Вернуться в спальню, неслышно побродить из угла в угол, поразмыслить, понять, что в мыслях ни смысла; не осталось места… взглянуть на супругу, лежащую в каких-нибудь двух футах, вживую взглянуть – и не разбудить эмоций; взглянуть на лежащую в детской дочь, - внутри себя, и не всколыхнуть любви; покинуть спальню, чтобы бездумно побродить по холлу; заканчивалась ночь, наступало утро, новое утро – новый день, день, не подразумевавший хотя бы относительной фундаментальности.
…
22. Слоняясь сквозь сонный свет, ступая собственной согреваемой солнцем дорогой, не фиксируя перемен, не приветствуя восхода, ненамеренно наткнуться на… что это? его фотография? схватить… нет, не получается… приблизиться, наклониться, посмотреть на самого себя, в своё лицо, себе в глаза – и поднять с мутного дна забытое, и увидеть, а там и осознать – страшное? удивительное? смесь чувств? – что ты – не ты, а – зеркало; с тех лет и по момент нынешний; вот твоё фото, будто портрет Нарцисса, стоит на шкафу, в темноте, ещё не пыльное, ещё молодое, но это твоё зеркало, это – ты; не Нарцисс, не Персей, не Медуза – ты, ты, ты; твои черты, твои глаза, твои мысли – или не твои? ведь их нет, ведь на снимке – зеркало; средней паршивости, а может – мало ли? – среднего качества металл прямоугольника ростом шесть футов без двух дюймов, отражающий всех, - и сейчас, одновременно, отражающийся в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он отражается в себе, где он…
…
23. …Конечно же… страшно испугался… это был необъяснимый испуг – так в детстве боятся всяких страхоморов… показалось вдруг, что сейчас из чёрного зеркала высунутся… извивающиеся руки и втащат… туда, в чёрный мир – куда уводили беженцев… …а вереница зеркал не прерывалась и не хотела прерываться, и не могла, и вытягивалась, и уносилась в отдалённость, в неизмеряемость, в пустоту, и не существовало той вероятности, в которой кто-то кому-то позволит отдохнуть, в которой замрёт последовательность подобий, в которой ряд оборвётся, в которой закончится ощущение бесконечности, в которой наконец-то закончится начатый путь…
…
…
…
24. …А когда он всё-таки закончился, открылись врата в иной мир.
Льюису Кэрроллу, Францу Кафке, Андрею Лазарчуку
(Июль 2013 года)
0
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Неделько
