[Старый рассказ. Писался как домашняя работа для журфака...

[Старый рассказ. Писался как домашняя работа для журфака под необходимым, по замыслу преподавателя, впечатлением от рассказа "Орудие возмездия" Виктора Пелевина.
Всякие нацистские аллюзии - следствие испорченного разума индивидуального воспринимателя текста. :) ;) Короче, это просто персонажи.]

Григорий Неделько https://vk.com/gan_presents

Перелом

Посвящается ВПК "Гренадёр", открывшему мне увлекательные подробности Второй Мировой войны и отнявшему полторы дюжины месяцев моей жизни взамен на красочные воспоминания.
Настенные часы лениво и однообразно отсчитывали время - это занятие было для них привычным. Нет ничего более привычного, размеренного и одинакового, чем время, и только это одинаковое время, по сути, вносит изменения в нашу жизнь. И эти две монотонные вещи - взаимозависимые понятия: не может быть времени без жизни, и для чего нужна жизнь без времени? А может, время ещё больше похоже на жизнь, чем нам кажется? И правда, оно так же однообразно и монотонно, оно продолжается и, кажется, никогда не закончится, но в самый неожиданный момент...
- Мы пытались, - отвлёк фюрера от мыслей голос докладывавшего офицера, - но их оборона настолько крепкая, что все наши попытки не дают никакого результата.
- Совершенно никакого результата? - вслух, но как-то отстранённо, не обращаясь конкретно к данному офицеру, проговорил Гитлер. Он отвернулся от часов и посмотрел на молодое услужливое лицо в очках. - Вам не кажется, герр Дрейден, что наша замечательная "молниеносная" война немного затянулась?
- Разве что совсем слегонца, - улыбнулся молодой офицер.
И Гитлер ещё раз спросил у самого себя: почему он позволяет этому Дрейдену так себя вести?
"Дело тут, наверное, не в том, что он мой дальний родственник, - он выделяется из всего этого сборища неумех и глупцов, он нагл, но умён, он любит пошутить, но когда он серьёзен, от этой серьёзности бросает в дрожь, и небезосновательно... В общем, - решил фюрер, - он напоминает меня. Единственный из всего моего окружения, кто напоминает меня самого. Как хотелось бы, чтобы этот человек достиг многого - но, к сожалению, этого не будет, ведь в противном случае он составил бы мне конкуренцию, а для меня всё-таки важно, что именно я веду Германию в будущее. Кто знает, что на уме у этого юнца. Вдруг он уже давно тайный союзник русских? Но при штабе я его оставлю: он очень исполнителен и ответственен. А там посмотрим, что будет. Если понадобится, приставлю к нему наблюдателя. Интересно, - внезапно возникла в голове у Гитлера безумная мысль, - а правду ли он мне сказал? Если бы он был шпионом, он бы, конечно, захотел спровоцировать меня, сообщив, что мои солдаты по-прежнему, после всех многочисленных попыток, ещё не взяли Москву. Контрольную точку, как я её называю. Точки соединяются отрезками. Если линия, которой мы отмечаем свой путь, коснётся точки под названием Москва, то отрезок будет закончен - и вскоре закончится война, в нашу пользу. Если же нет..."
- А не врёте ли вы мне, герр Дрейден?
- Простите, мой фюрер? - офицер был несказанно удивлён, если не сказать ошарашен подобным вопросом.
- Нет-нет, ничего. Это мысли вслух... А что же наш разумник Гиммлер? Он вроде бы говорил, что у него был какой-то план.
- Не могу знать, мой фюрер! - от волнения герр Дрейден даже отрапортовал как положено. - Но никаких известий об этом не поступало.
- Жаль, искренне жаль. А знаете что, герр Дрейден?
- Что, мой фюрер?
- А не рвануть ли мне на фронт, а? - Гитлер серьёзно посмотрел Дрейдену в глаза. - Впрочем, нет, лучше вам отправиться со мной - одному мне будет скучно. Всё это так опостылило, я вам признаюсь, - Гитлер сделал широкий жест рукой, таким образом охватывая всё то, что, по его признанию, ему опостылило. - Возможно, хотя бы этот вынужденный шаг принесёт плоды. Возможно, солдаты и их командующие возьмутся за головы, когда увидят в непосредственной близости от себя "своего фюрера". Возможно, мы сможем принести большую... хоть какую-то пользу там. А, герр Дрейден, как вам моя идея? Мне лично нравится - пора сменить обстановку.
- Мой фюрер... вы... это... - Дрейден не находил слов.
- Я? - Гитлер усмехнулся. - Ну, конечно, не серьёзно. Надо думать над сегодняшним днём, а не питать ум пустыми иллюзиями.
Однако в улыбке Гитлера отражались отнюдь не эти мысли.
* * *
- Ты тоже слышал? - Солдат с красной звездой, прислонившись к баррикаде, перезаряжал ружьё.
- О плане Гиммлера? - спросил его товарищ, которому в прошлом бою оторвало два пальца, указательный и безымянный, на правой руке. - Разве есть такие, которые о нём не слышали?
- Слышать-то слышали все, - согласился первый, передёргивая затвор, - а что он из себя представляет на самом деле?
- А до меня вот дошли слухи, что на Москву напустят огромную стаю воробьёв, заражённых смертельным вирусом; этот вирус передаётся через прикосновение птицы к оголённому участку кожи человека. А ещё заражённые птицы испускают ядовитые пары - вдохнёшь их, и прощай навсегда: вирус убивает меньше, чем за минуту. А в головы этим воробьям вроде вшиты эти... какие-то там... как же... забыл слово... На "и"... И... Ин?.. Инплам...
- Имплантанты, - подсказал полевой врач, привалившийся в сторонке к стене полуразрушенного здания и мирно курящий.
- Вот-вот, они самые. И немцы вроде бы с помощью этих имплантантов могут управлять поведением воробьёв - на расстоянии. Посылают им через специальное громоздкое механическое устройство, расположенное в их главном штабе, импульсы... или чего там обычно посылают в имплантанты?
- Импульсы, - компетентно подтвердил врач, сделал последнюю затяжку и выбросил дохлый чинарик.
- Импульсы посылают, - продолжал вошедший в раж солдат, - с информацией, что им, воробьям то есть, дальше делать. Ментальный контроль. Я правильно сказал?
- Правильно-правильно, - ответил врач, получивший сегодня неофициальную должность главного консультанта по медицине.
- Слухи, говоришь, дошли? - Зарядивший ружьё солдат теперь смотрел вперёд через мушку: то ли тренировался, то ли что-то искал, то ли делать ему было совсем нечего. - Меньше верь слухам.
- Ладно, это ещё ничего, в такое даже поверить можно. - Врач встал и отряхнул штаны. - Есть и другие версии.
- Какие же?
- Да бред это, не берите в голову.
- И всё же?
Врач подошёл к солдатам.
- Папироска есть? - Кто-то выдал ему белый цилиндрик. Врач закурил и продолжил: - Много есть разных версий: бомба, которая уничтожает только людей, на одежде которых есть красные звёзды...
- Хм.
- Я же говорю, бред... Инопланетяне-союзники, на родной планете которых господствует строй сродни нацистскому; оттого-то они и согласились помочь Гитлеру освободить Землю от коммунистической нечисти. Нацист нацисту - брат, как водится. Бластеры, космические корабли и прочая муть прилагаются.
- А-а... А ещё?
- Психокинетики, зомбирующие советских солдат. Эти психокинетики бывают двух разновидностей: посильней и послабей. Те, что посильней, производят зомбирование, не покидая территории Германии, прямо там, у себя, нежась в ванной в обнимку с голыми грудастыми девицами. Ну, а те, которые послабее, внедряются в ряды наших войск и зомбируют нас, выискивая подходящий момент.
- Какой, например?
- Например, во время сна.
- А эти психокинетики могут быть женщинами?
- Да кем угодно.
- А я сразу почувствовал неладное, когда Люська мне так легко отдалась.
- Да ну! Она те дала? Не ври только.
- Да вот ещё позавчера.
- Люська, значит... Ты мне, Панюков, давненько казался странным, вот ещё с позавчерашнего дня...
- Да иди ты, Нехотенко.
- Поточнее, пожалуйста.
- А чем ещё может обернуться этот план Гиммлера?
- Да не знаю я! Я говорю только то, что слышал, - хотя сам я таким россказням не верю.
- Это правильно. Однако ситуация с Люськой...
- Идите вы все на фиг! Я с вами больше ничем делиться не буду... Слышь, Погодин, - обратился к полевому врачу Люськин хахаль.
- М?
- А план Гиммлера... он вообще существует?
- Чёрт его знает. Я подобными глупостями голову не забиваю - пускай этим занимаются те, кому следует, - и Погодин кивком указал на небо.
* * *
Мужчина с большими усами курил трубку.
- Какие известия о плане Гиммлера? - наконец сказал он с заметным грузинским акцентом.
- Товарищ Сталин, мы до сих пор не располагаем никакими достоверными сведениями на этот счёт.
Сталин резко обернулся.
- Вы понимаете, - спокойным, безынтонационным голосом произнёс он, - что мы отстаём от Гитлера. Он уже впереди. У Гиммлера есть план, а значит, план есть и у Гитлера, а нам о нём совсем ничего неизвестно. Между тем, это может оказаться решающим моментом во всей войне.
- Я понимаю...
- Мы должны что-то противопоставить Гитлеру, - прервал своего визитёра Сталин. - Если мы ничего не противопоставим, он победит. Мы первыми нанесём ответный удар, а потому он превратится из контратаки в атаку - мы опередим Гитлера.
- Но мы не знаем...
- Это плохо.
Сталин в молчании курил трубку.
- Вы можете идти.
Его визитёр вежливо поклонился и покинул кабинет.
* * *
Немцы отступали. Что бы они ни пытались предпринять, советские войска не давали им этого сделать. Это был бешеный напор, безостановочный, беспощадный. Немцы не знали, что помогло советским солдатам так переломить ход битвы под Москвой и почему сейчас бегут именно они, немцы, а не их заклятые враги, как и должно было быть. Впрочем, не знали этого и сами русские. Но тем не менее: из-за этой стремительной, переполненной энергией и яростью контратаки наступил перелом не только в отдельно взятой битве, но и во всей войне. Немцы отступали...
* * *
Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вбежал худой мужчина с какой-то бумагой в руке.
- Срочное донесение! - задыхаясь, оповестил он.
- Что случилось? - с ледяным спокойствием осведомился Сталин.
- Наши войска гонят их прочь! Товарищ Сталин, ваш план удался!
"Мой план?" - удивился усатый человек, курив