Григорий Неделько
Шоу продолжается
«Страшные рассказы – 4»
Уже само название – «Парящий цирк уродов» - вероятно, кое о чём говорило.
Шестилетний Витька уговорил-таки папу взять его на представление, единственное в их городе. Взамен Витька пообещал всегда слушаться, доедать кашу и так далее, и тому подобное. Как обычно.
И вот они сидят в своих немного неумело обитых красным креслах, вдыхают запах ожидания и пыли немного тесноватого для циркового шоу помещения и смотрят на сцену. Ждут, когда погасят свет. Витька нетерпеливо вертится в кресле; папа более спокоен, хотя, надо признать, начало солидно подзадерживают.
Но наконец свет уходит во тьму, и первые, освещённые фонарями и лампами, выезжают на сцену акробаты. Светильники они держут руками и ими же жонглируют, что создаёт потрясающий эффект, эффект чего-то магически-мистического. Одеты выехавшие в фосфоресцирующую, навевающую грёзы и ужас своим видом одежду.
В ходе номера акробаты-жонглёры слезают с велосипедов, запрыгивают обратно, выделывают на двухколёсных невероятные па, меняются транспортными средствами… Подходит время апогея номера, и один из веложонглёров-акробатов вкатывается по туго натянутой бечеве под купол цирка, откуда роняет себя вниз. При этом велосипед остаётся, чуть покачиваясь, стоять на верёвке, а сам артист летит на арену в свободном падении.
Наиболее пугливые в страхе зажмуриваются, теребят и тянут мам, пап, дядей, тёть, брат-сестёр за одежду. Но не Витька.
Спрыгнув с велосипедов, стоящие на арене артисты цирка ловят бесстрашного солиста.
Гремит гром аплодисментов.
Неожиданно на смену кудесникам с великами выбегают львы и тигры. Велосипедисты будто бы пугаются и разом, двумя ручейками, слева и справа, спешат-текут обратно за кулисы.
Дрессировщик, разодетый, словно убийца-потрошитель, лучезарно улыбается золотыми и серебряными зубами – собственных у него не осталось.
«Или сам себе выбил и вставил эти, чтобы производить впечатление?» - улыбаясь от счастья, думает Витька.
Как ведёт себя отец, Витька не знает; его это и не интересует – настолько шестилетний парнишка поглощён разворачивающимся действом. Но если бы он глянул в сторону, то увидел бы на лице папы странную улыбочку, такую ему, серьёзному человеку, не свойственную. И заметил бы, что отец сидит по струнке и глядит на арену остановившимися глазами.
Перепрыгивая друг через друга, приседая, вертясь, ходя на задних ногах, звери беспрекословно выполняют каждую команду «начальника». Выглядят тигры со львами очень пугающе: неестественно длинные клыки, огромные, точно светящиеся глаза, клочковатая шерсть…
Вот настаёт время уйти и дрессировщику, и тут на арену горохом сыпятся жонглёры. Они чем-то напоминают разогревавших публику велосипедистов, только смотрятся более ужасающими. Они подкидывают кегли, мячики, кубики, другие предметы со вставленными и изначально встроенными в них светящими приборами так высоко, что артистам на великах и не снилось. Они жонглируют десятью вещами, пятнадцатью… двадцатью!
Всё разворачивается в полной темноте. Если не считать слегка освещённой парой несильных прожекторов арены да маячащие во мраке подбрасываемые предметы, иногда, как глазурью, покрытые фосфором.
Жонглёрам на «помощь» - хотя все присутствующие и без того целиком в глотке у происходящего – спешат акробаты и воздушные гимнасты. То, что делали для них люди с велосипедами, кажется детской забавой, трюками на детском празднике. Эти существа: для Витьки они вовсе не похожи на представителей рода человеческого – вытворяют под куполом ни физически, ни анатомически, ни даже гипотетически невозможное! Ну как, ответьте, как! получится у сложившегося втрое человека совершить сальто мортале, при этом ухватившись за руки партнёра, который летает над ареной с завязанными глазами и руками?! Это абсолютно нереалистично!
И всё же именно это и происходит.
Волна жонглёров и акробатов с гимнастами схлынула, и «Парящий цирк уродов» представляет на суд… да нет: на удовольствие, радость! зрителей фокусника. Его одежда – непонятные лоскуты дисгармонирующих цветов и фасонов, светящиеся, отражающие свет и обыкновенные.
Начав с довольно простых, наверное, фокусов для разогрева – достать ворону из шляпы и наоборот, - «волшебник» всё усложняет и усложняет номера. В конце концов, дающий фору любому Копперфильду иллюзионист заканчивает тем, что заставляет себя сначала превратиться в оборотня, а потом – со вспышкой и ударом грома исчезнуть.
Гром аплодисментов повторяется!
«И за это мы заплатили какие-то жалкие 100 рублей? Не верю!»
И тем не менее, это так. И народу набился полный зал. Есть и те, кто стоит в проходах – подобное организаторы шоу почему-то не запретили.
«И правильно!»
Витька полностью позабыл об отце, о прочих людях и окружающем в целом.
Чтобы поставить жирную точку, в финале представления выходят клоуны.
Витька мельком, напрягая глаза, вглядывается в украдываемую тьмой программку. Вся последовательность выступающих перепутана, кого-то не было, кто-то, хоть не указан, всё равно выступал. Но такое – вот что поразительно! – не расстраивает и не озадачивает.
«Потрясающе!»
Описывать оказавшихся на арене клоунов – пустое дело. Эти широченные рты с щербатыми зубами, заплывшие бельмами глаза, стоящие торчком редкие волосы, узловатые руки, кривые ноги, неряшливая и грязная и для клоунов тоже одежда… всё это не поддаётся никакому описанию. И такие вот создания, иначе и не назовёшь, начинают шутить. Принимаются обливаться и обливать зрителей водой, отмачивать гэги, прыгать и паясничать, что-то говорить, чем вызывают неудержимый приступ хохота у собравшейся толпы, приступ бесконечно громкий и нескончаемый по длительности. Все громогласно смеются; все довольны!
Со стороны папы не звучит ни единого возражения.
Не в силах боле сдерживать рвущиеся наружу эмоции, в основном – радость, Витька поворачивается к отцу.
И замирает от ужаса.
И кричит. Вопит!
- Ты что-то хотел, сынок? – произносит неясно чем кровоточащий, обглоданный со всех сторон кусок мяса.
Витька вскакивает со своего места.
Загорается свет.
Витька на мгновение слепнет… а когда прозревает, понимает, что лучше бы остаться слепым!..
Все места, весь зал, занимают истекающие кровью, бахвалящиеся внутренностями, источающие смрад фигуры. Не фигуры – шедевры сумасшедшего мясника!
Витька поворачивается к арене.
- Иди к нам, - хором кричат ему оттуда безумные клоуны, акробаты-самоубийцы, львы-монстры, иллюзионист-колдун… - Иди к нам.
Витька резко разворачивается. Бежать! бежать!!
- Куда ты, милый?
Ему улыбается беззубой улыбкой, давая крови стечь изо рта, гипнотизёр в прогнившей одежде и со слепыми глазами трупа.
- Я… - Витька замирает на месте с криком в горле, не могущим выйти, вырваться прочь. Как и сам мальчуган…
- Ты идёшь с нами.
- Я… иду…
- Ты заплатил за всё представление – будь добр досмотреть его до конца.
- А они?..
- …Они уже досмотрели.
И гипнотизёр улыбается. И хохочет сошедшим с ума баньши. И вынимает особенно тонкий, будто бы игла, острый, изогнутый стилет.
И возносит его вверх.
Двери распахиваются; дневной свет врывается внутрь.
Люди в театре – обители цирка – вскакивают с мест и несутся к Витьке.
Мутные, тёмные фигуры на отчего-то потемневшей улице, наоборот, бегут внутрь объёмного помещения, где творится действо.
Витьке кажется, что сейчас всё, АБСОЛЮТНО ВСЁ сольётся с ним.
Падает стилет.
Витька закрывает глаза…
Шоу продолжается.
(Декабрь 2016 года)
Шоу продолжается
«Страшные рассказы – 4»
Уже само название – «Парящий цирк уродов» - вероятно, кое о чём говорило.
Шестилетний Витька уговорил-таки папу взять его на представление, единственное в их городе. Взамен Витька пообещал всегда слушаться, доедать кашу и так далее, и тому подобное. Как обычно.
И вот они сидят в своих немного неумело обитых красным креслах, вдыхают запах ожидания и пыли немного тесноватого для циркового шоу помещения и смотрят на сцену. Ждут, когда погасят свет. Витька нетерпеливо вертится в кресле; папа более спокоен, хотя, надо признать, начало солидно подзадерживают.
Но наконец свет уходит во тьму, и первые, освещённые фонарями и лампами, выезжают на сцену акробаты. Светильники они держут руками и ими же жонглируют, что создаёт потрясающий эффект, эффект чего-то магически-мистического. Одеты выехавшие в фосфоресцирующую, навевающую грёзы и ужас своим видом одежду.
В ходе номера акробаты-жонглёры слезают с велосипедов, запрыгивают обратно, выделывают на двухколёсных невероятные па, меняются транспортными средствами… Подходит время апогея номера, и один из веложонглёров-акробатов вкатывается по туго натянутой бечеве под купол цирка, откуда роняет себя вниз. При этом велосипед остаётся, чуть покачиваясь, стоять на верёвке, а сам артист летит на арену в свободном падении.
Наиболее пугливые в страхе зажмуриваются, теребят и тянут мам, пап, дядей, тёть, брат-сестёр за одежду. Но не Витька.
Спрыгнув с велосипедов, стоящие на арене артисты цирка ловят бесстрашного солиста.
Гремит гром аплодисментов.
Неожиданно на смену кудесникам с великами выбегают львы и тигры. Велосипедисты будто бы пугаются и разом, двумя ручейками, слева и справа, спешат-текут обратно за кулисы.
Дрессировщик, разодетый, словно убийца-потрошитель, лучезарно улыбается золотыми и серебряными зубами – собственных у него не осталось.
«Или сам себе выбил и вставил эти, чтобы производить впечатление?» - улыбаясь от счастья, думает Витька.
Как ведёт себя отец, Витька не знает; его это и не интересует – настолько шестилетний парнишка поглощён разворачивающимся действом. Но если бы он глянул в сторону, то увидел бы на лице папы странную улыбочку, такую ему, серьёзному человеку, не свойственную. И заметил бы, что отец сидит по струнке и глядит на арену остановившимися глазами.
Перепрыгивая друг через друга, приседая, вертясь, ходя на задних ногах, звери беспрекословно выполняют каждую команду «начальника». Выглядят тигры со львами очень пугающе: неестественно длинные клыки, огромные, точно светящиеся глаза, клочковатая шерсть…
Вот настаёт время уйти и дрессировщику, и тут на арену горохом сыпятся жонглёры. Они чем-то напоминают разогревавших публику велосипедистов, только смотрятся более ужасающими. Они подкидывают кегли, мячики, кубики, другие предметы со вставленными и изначально встроенными в них светящими приборами так высоко, что артистам на великах и не снилось. Они жонглируют десятью вещами, пятнадцатью… двадцатью!
Всё разворачивается в полной темноте. Если не считать слегка освещённой парой несильных прожекторов арены да маячащие во мраке подбрасываемые предметы, иногда, как глазурью, покрытые фосфором.
Жонглёрам на «помощь» - хотя все присутствующие и без того целиком в глотке у происходящего – спешат акробаты и воздушные гимнасты. То, что делали для них люди с велосипедами, кажется детской забавой, трюками на детском празднике. Эти существа: для Витьки они вовсе не похожи на представителей рода человеческого – вытворяют под куполом ни физически, ни анатомически, ни даже гипотетически невозможное! Ну как, ответьте, как! получится у сложившегося втрое человека совершить сальто мортале, при этом ухватившись за руки партнёра, который летает над ареной с завязанными глазами и руками?! Это абсолютно нереалистично!
И всё же именно это и происходит.
Волна жонглёров и акробатов с гимнастами схлынула, и «Парящий цирк уродов» представляет на суд… да нет: на удовольствие, радость! зрителей фокусника. Его одежда – непонятные лоскуты дисгармонирующих цветов и фасонов, светящиеся, отражающие свет и обыкновенные.
Начав с довольно простых, наверное, фокусов для разогрева – достать ворону из шляпы и наоборот, - «волшебник» всё усложняет и усложняет номера. В конце концов, дающий фору любому Копперфильду иллюзионист заканчивает тем, что заставляет себя сначала превратиться в оборотня, а потом – со вспышкой и ударом грома исчезнуть.
Гром аплодисментов повторяется!
«И за это мы заплатили какие-то жалкие 100 рублей? Не верю!»
И тем не менее, это так. И народу набился полный зал. Есть и те, кто стоит в проходах – подобное организаторы шоу почему-то не запретили.
«И правильно!»
Витька полностью позабыл об отце, о прочих людях и окружающем в целом.
Чтобы поставить жирную точку, в финале представления выходят клоуны.
Витька мельком, напрягая глаза, вглядывается в украдываемую тьмой программку. Вся последовательность выступающих перепутана, кого-то не было, кто-то, хоть не указан, всё равно выступал. Но такое – вот что поразительно! – не расстраивает и не озадачивает.
«Потрясающе!»
Описывать оказавшихся на арене клоунов – пустое дело. Эти широченные рты с щербатыми зубами, заплывшие бельмами глаза, стоящие торчком редкие волосы, узловатые руки, кривые ноги, неряшливая и грязная и для клоунов тоже одежда… всё это не поддаётся никакому описанию. И такие вот создания, иначе и не назовёшь, начинают шутить. Принимаются обливаться и обливать зрителей водой, отмачивать гэги, прыгать и паясничать, что-то говорить, чем вызывают неудержимый приступ хохота у собравшейся толпы, приступ бесконечно громкий и нескончаемый по длительности. Все громогласно смеются; все довольны!
Со стороны папы не звучит ни единого возражения.
Не в силах боле сдерживать рвущиеся наружу эмоции, в основном – радость, Витька поворачивается к отцу.
И замирает от ужаса.
И кричит. Вопит!
- Ты что-то хотел, сынок? – произносит неясно чем кровоточащий, обглоданный со всех сторон кусок мяса.
Витька вскакивает со своего места.
Загорается свет.
Витька на мгновение слепнет… а когда прозревает, понимает, что лучше бы остаться слепым!..
Все места, весь зал, занимают истекающие кровью, бахвалящиеся внутренностями, источающие смрад фигуры. Не фигуры – шедевры сумасшедшего мясника!
Витька поворачивается к арене.
- Иди к нам, - хором кричат ему оттуда безумные клоуны, акробаты-самоубийцы, львы-монстры, иллюзионист-колдун… - Иди к нам.
Витька резко разворачивается. Бежать! бежать!!
- Куда ты, милый?
Ему улыбается беззубой улыбкой, давая крови стечь изо рта, гипнотизёр в прогнившей одежде и со слепыми глазами трупа.
- Я… - Витька замирает на месте с криком в горле, не могущим выйти, вырваться прочь. Как и сам мальчуган…
- Ты идёшь с нами.
- Я… иду…
- Ты заплатил за всё представление – будь добр досмотреть его до конца.
- А они?..
- …Они уже досмотрели.
И гипнотизёр улыбается. И хохочет сошедшим с ума баньши. И вынимает особенно тонкий, будто бы игла, острый, изогнутый стилет.
И возносит его вверх.
Двери распахиваются; дневной свет врывается внутрь.
Люди в театре – обители цирка – вскакивают с мест и несутся к Витьке.
Мутные, тёмные фигуры на отчего-то потемневшей улице, наоборот, бегут внутрь объёмного помещения, где творится действо.
Витьке кажется, что сейчас всё, АБСОЛЮТНО ВСЁ сольётся с ним.
Падает стилет.
Витька закрывает глаза…
Шоу продолжается.
(Декабрь 2016 года)
0
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Неделько
