Григорий Неделько
Вершина
«Страшные рассказы», 4
…До пирамиды оставалось два километра.
Навстречу Гаррету Видеру, бесстрашному и отчаянному воину, непобедимому в боях, капитану звёздного корабля неслись, оглушительно крича, звери-киборги. Тяжеленные твари из металла и металлозаменителей, и пластика и других искусственных составляющих, сотрясали воздух громогласными воплями. Гаррет знал, какую тактическую хитрость применить против них: его лазер-пистолет уже бы не помог, поэтому Гаррет залепил дуло материалом, которым заделывал дыры в обшивке своего корабля, зажал кнопку увеличения заряда и, хорошенько размахнувшись, бросил в наступающую толпу. И снова упал на колени, уворачиваясь от выстрелов, взрывающихся снарядов и детонирующих стрел. Всё было рассчитано точно, как обычно: бластер угодил в сердцевину надвигающегося войска и, разорвавшись, вызвал там цепную реакцию. Один за другим киборги-звери, теряя конечности, превращаясь в металлические щепы и маленькие ядерные грибы, распадались, разлетались, усеивали окружающее составными частями, из коих когда-то были сделаны. Биополе, благо, надёжно защищало обладателя, отважного мистера Видера, от подобных опасностей.
До пирамиды оставалось полтора километра.
Защитники пирамиды, новые и, кажется уже, бесчисленные по счёту из общего количества, двигались на него, кто ползком, кто бегом, а кто на крыльях. Гаррет даже не пытался подсчитать, сколько их и какого они вида, поскольку там были все: и роботы, и зомби, и твари, и демоны, и люди, и совершенно непонятные гибриды мутанты, родившиеся, следует полагать, после очередной мировой, ядерной войны. К несчастью, Гаррет упустил момент, когда их выстрелы и бомбы врезались в его биополе, и оно отключилось.
«Сломано», - с ужасом, но без отчаяния подумал Гаррет.
Тогда он принял решение сколь смелое, столь и оригинальное. Запустив джет-пак, он взлетел над толпой, в кровавые красные небеса, и, чудом, наверное, увернувшись от летевших в него снарядов, оказался над центром гомонящего войска. Затем Гаррет сбросил всё собственное многочисленное снаряжение, все мины, бомбы, заряды – весь арсенал, сбросил его прямиком в сердце защищавших пирамиду-крепость. Масса взрывов различных цветов, когда орудия смерти уничтожали жителей Планеты Смерти; когда-то это было вызвано столкновением боеприпасов и оружия с телами врагов, когда-то – с их лучами, пущенными из пушек в надежде отсрочить скорую погибель или совсем избежать её. Не получилось, и трупы – обломки – очередных неудачливых защитников-нападающих, так называемых врагов Гаррета Уинли Видера, усеивают выжженную землю.
До пирамиды оставался километр.
Не успел Гаррет прийти в себя, как чья-то не великанская даже – богоподобная рука едва не смахнула его с листа реальности. Гаррет увернулся, ловко, как только он умел, руководя джет-паком, и нашёл с помощью голо-видения явившегося противника. То был робот колоссальных размеров и пропорций, настоящий робобог, если пользоваться устаревшими терминами. Для Гаррета же единственными важными терминами, спустя полёт через полгалактики, высадку на Планету Смерти и пройденные, прорванные десять километров убийств и гибели, остались лишь понятия «враг» и «друг». Друзей у Видера не было, поэтому несложно определить, к какому классу относился робот-бог. На миг захолонуло сердце, стоило представить, что с ним может сделать гигантское создание, наверняка, из прочнейших сплавов; впрочем, на подобное времени не было. Гаррет стал усиленно думать, что предпринять в данной ситуации, выглядевшей опаснее прочих, и тут ответ сам пришёл в голову. Через секунду после его удачной попытки увернуться от размахивающих миллионтонных рук робот вознамерился сжечь Гаррета Уинли выстрелом из плазмоглаз – плазмоглаз величиной с облако, почти с планету. Но Гаррет уже отстёгивал джет-пак и активировал автопарашют. Вот устройство для полёта, разогнавшись, влетает в глаз «богоробота» и, очутившись внутри, взрывается от удара. Взрыв получается несильный, но он добирается до мозговых центров робота и коротит их. Последовательность деактиваций и разрушений, и робот, чьи безжизненные глаза становятся ещё более мёртвыми, падает наземь, вызывая на другой стороне планеты землетрясения и извержения вулканов. Словно бы целая Планета Смерти приподнимается, чтобы тотчас опуститься, в страшнейшем финале агонии – или в желаемом завершении страстнейшего танца любви.
До пирамиды оставалось полкилометра.
Падая, бог-робот, как его называл про себя Гаррет – что, однако, уж и не важно, - задел краешком мизинца автопарашют, разорвав его прочнейший материал. В итоге, последние метры до земли Гаррету пришлось одолевать в свободном падении. Удар о твёрдую, точно булыжник, почву! И Видер мычит сквозь зубы, понимая, что сломал ноги. Автодоктор немедля сориентировался и принялся за работу (для того его и создавали). Он залечил раны и срастил раздробленные кости, но оказал недостаточную помощь; достаточной в нынешних обстоятельствах, тем временем, и не предвиделось: слишком силён был удар искусственного пальца о конечности бравого воина-искателя. И тогда последний, сжав зубы почти до боли, принял единственное возможное решение: он пополз.
До пирамиды оставалось двести метров.
Он полз и полз, отрицая боль, не обращая внимания на появление возможных врагов, новых и таких знакомых и долгожданных, учитывая радость, с которой его встретила Планета Смерти, и томительное ожидание приключений, когда он, Гаррет, ещё только работал звёздным перевозчиком и мечтал о многочисленных опасностях. А потом он узнал, что на одной далёкой-предалёкой планете со звучным и говорящим именем Планета Смерти находится, стоит, возвышается Пирамида. С её вершины можно взглянуть на мир и увидеть его в других цвете и качестве, не обычных, а настоящих. И Гаррет, не потрудившись уволиться с работы, просто «дезертировал» из очередного рейса на быстролётном судне, взяв курс на мечту, случайно почерпанную у бесчисленного грузчика на бесчисленном складе несчитаемого порта. Военные обучение и практика, и прекрасно выученные уроки нападения и защиты, и одни, сплошные отличные оценки по армейским предметам, надо сказать, весьма пригодились в недалёком будущем.
До пирамиды оставалось пятьдесят метров.
Силы оставляли его; боль, напротив, заполняла не просто всё тело, а ещё и окружающее пространство. Но он полз, полз дальше.
До пирамиды оставалось двадцать метров.
До пирамиды оставалось десять метров…
До пирамиды оставалось…
…До пирамиды…
…оставалось………………………………………………………………………………………
…Он уронил голову не на землю, нет, но на самый краешек её, вожделенной цели. На нижайшую часть четырёхгранного, подпирающего небеса и отдающего приказы тучам стародавнего, древнее жизни, строения.
И Пирамида, похоже, приняла его подношение – его смелость и щедрость.
Случайно отметив движение где-то там, вверху, очень высоко, выше того места, откуда он сверзился, Гаррет попытался приглядеться. Да, то была птица. Такая птица, которую не встретишь не то что в жизни – на страницах учебников, коллекционных путеводителей, в сетевых архивах или где-либо в ином общедоступном хранителе информации. А то парила действительно необыкновенная птица, и Гаррет понял это сразу; подтвердилась же догадка немедленно, едва Птице стоило низринуться и схватить его когтями. Когтями на крыльях; чёрными когтями на чёрных, как смоль, как вся она, Птица, крыльях. Ножи с острыми шпилеподобными лезвиями вонзились в него, вызвав страх, боль и слёзы, и радость, и его неудержимо повлекло, понесло наверх.
Они зависли над Пирамидой. До неё оставалось около десяти вертикальных метров.
А после Птица отпустила его, и он полетел вниз… вниз, вниз… внизвнизвниз… и врезался в безразличный и странных цветов камень. Двигаться больше было некуда, да и у него не сохранилось сил и резервов. Он всего лишь лежал неподвижно.
Лежал и смотрел.
И видел её, настоящую реальность – отсюда и дальше, и везде, и повсюду, на всех планетах, включая Планету Смерти и Ерту (Землю), в каждой галактике и любых вселенной, мире, вероятности.
Он улыбался; он добился своего!
Слеза скатилась по щеке, удивительная, нежданная слеза скатилась по небритой щеке и упала на камень центра Пирамиды, Её вершины, алтаря. Гаррету Уинли Видеру уже ничего не стоило нажать на последнюю кнопку. Вернее, он ничего и не делал – это тело само, очутившись там, куда и должно было попасть по программе настоящих богов, не роботов, не зверей-киборгов и не чудо-птиц, это оно, тело, отреагировало на зашитую внутрь сердца волю.
Сильнейший взрыв прозвучал и распахнулся на вершине Всевидящего Ока, дав начало чему-то качественно, совершенно новому. И поглотил таинственную и волшебную, мистическую, смертельно опасную пирамиду.
Ну а к тому моменту Гаррет Видер уже находился в ином мироздании.
Послышался резкий крик, разрывающий, разрушающий небеса – Птица Планеты Смерти возвещала о следующей победе. Об окончательно победе, что пришлось так долго ждать.
О победном конце, дающем начало пока не рассказанной истории из нескончаемого их количества…
Далеко в небе ждали звезды, пока дойдет до них крик Птицы Смерти,
чтобы увидеть последние, предсмертные мгновения расы Людей.
Харлан Джей Эллисон «Птица Смерти»
(Январь 2017 года)
Вершина
«Страшные рассказы», 4
…До пирамиды оставалось два километра.
Навстречу Гаррету Видеру, бесстрашному и отчаянному воину, непобедимому в боях, капитану звёздного корабля неслись, оглушительно крича, звери-киборги. Тяжеленные твари из металла и металлозаменителей, и пластика и других искусственных составляющих, сотрясали воздух громогласными воплями. Гаррет знал, какую тактическую хитрость применить против них: его лазер-пистолет уже бы не помог, поэтому Гаррет залепил дуло материалом, которым заделывал дыры в обшивке своего корабля, зажал кнопку увеличения заряда и, хорошенько размахнувшись, бросил в наступающую толпу. И снова упал на колени, уворачиваясь от выстрелов, взрывающихся снарядов и детонирующих стрел. Всё было рассчитано точно, как обычно: бластер угодил в сердцевину надвигающегося войска и, разорвавшись, вызвал там цепную реакцию. Один за другим киборги-звери, теряя конечности, превращаясь в металлические щепы и маленькие ядерные грибы, распадались, разлетались, усеивали окружающее составными частями, из коих когда-то были сделаны. Биополе, благо, надёжно защищало обладателя, отважного мистера Видера, от подобных опасностей.
До пирамиды оставалось полтора километра.
Защитники пирамиды, новые и, кажется уже, бесчисленные по счёту из общего количества, двигались на него, кто ползком, кто бегом, а кто на крыльях. Гаррет даже не пытался подсчитать, сколько их и какого они вида, поскольку там были все: и роботы, и зомби, и твари, и демоны, и люди, и совершенно непонятные гибриды мутанты, родившиеся, следует полагать, после очередной мировой, ядерной войны. К несчастью, Гаррет упустил момент, когда их выстрелы и бомбы врезались в его биополе, и оно отключилось.
«Сломано», - с ужасом, но без отчаяния подумал Гаррет.
Тогда он принял решение сколь смелое, столь и оригинальное. Запустив джет-пак, он взлетел над толпой, в кровавые красные небеса, и, чудом, наверное, увернувшись от летевших в него снарядов, оказался над центром гомонящего войска. Затем Гаррет сбросил всё собственное многочисленное снаряжение, все мины, бомбы, заряды – весь арсенал, сбросил его прямиком в сердце защищавших пирамиду-крепость. Масса взрывов различных цветов, когда орудия смерти уничтожали жителей Планеты Смерти; когда-то это было вызвано столкновением боеприпасов и оружия с телами врагов, когда-то – с их лучами, пущенными из пушек в надежде отсрочить скорую погибель или совсем избежать её. Не получилось, и трупы – обломки – очередных неудачливых защитников-нападающих, так называемых врагов Гаррета Уинли Видера, усеивают выжженную землю.
До пирамиды оставался километр.
Не успел Гаррет прийти в себя, как чья-то не великанская даже – богоподобная рука едва не смахнула его с листа реальности. Гаррет увернулся, ловко, как только он умел, руководя джет-паком, и нашёл с помощью голо-видения явившегося противника. То был робот колоссальных размеров и пропорций, настоящий робобог, если пользоваться устаревшими терминами. Для Гаррета же единственными важными терминами, спустя полёт через полгалактики, высадку на Планету Смерти и пройденные, прорванные десять километров убийств и гибели, остались лишь понятия «враг» и «друг». Друзей у Видера не было, поэтому несложно определить, к какому классу относился робот-бог. На миг захолонуло сердце, стоило представить, что с ним может сделать гигантское создание, наверняка, из прочнейших сплавов; впрочем, на подобное времени не было. Гаррет стал усиленно думать, что предпринять в данной ситуации, выглядевшей опаснее прочих, и тут ответ сам пришёл в голову. Через секунду после его удачной попытки увернуться от размахивающих миллионтонных рук робот вознамерился сжечь Гаррета Уинли выстрелом из плазмоглаз – плазмоглаз величиной с облако, почти с планету. Но Гаррет уже отстёгивал джет-пак и активировал автопарашют. Вот устройство для полёта, разогнавшись, влетает в глаз «богоробота» и, очутившись внутри, взрывается от удара. Взрыв получается несильный, но он добирается до мозговых центров робота и коротит их. Последовательность деактиваций и разрушений, и робот, чьи безжизненные глаза становятся ещё более мёртвыми, падает наземь, вызывая на другой стороне планеты землетрясения и извержения вулканов. Словно бы целая Планета Смерти приподнимается, чтобы тотчас опуститься, в страшнейшем финале агонии – или в желаемом завершении страстнейшего танца любви.
До пирамиды оставалось полкилометра.
Падая, бог-робот, как его называл про себя Гаррет – что, однако, уж и не важно, - задел краешком мизинца автопарашют, разорвав его прочнейший материал. В итоге, последние метры до земли Гаррету пришлось одолевать в свободном падении. Удар о твёрдую, точно булыжник, почву! И Видер мычит сквозь зубы, понимая, что сломал ноги. Автодоктор немедля сориентировался и принялся за работу (для того его и создавали). Он залечил раны и срастил раздробленные кости, но оказал недостаточную помощь; достаточной в нынешних обстоятельствах, тем временем, и не предвиделось: слишком силён был удар искусственного пальца о конечности бравого воина-искателя. И тогда последний, сжав зубы почти до боли, принял единственное возможное решение: он пополз.
До пирамиды оставалось двести метров.
Он полз и полз, отрицая боль, не обращая внимания на появление возможных врагов, новых и таких знакомых и долгожданных, учитывая радость, с которой его встретила Планета Смерти, и томительное ожидание приключений, когда он, Гаррет, ещё только работал звёздным перевозчиком и мечтал о многочисленных опасностях. А потом он узнал, что на одной далёкой-предалёкой планете со звучным и говорящим именем Планета Смерти находится, стоит, возвышается Пирамида. С её вершины можно взглянуть на мир и увидеть его в других цвете и качестве, не обычных, а настоящих. И Гаррет, не потрудившись уволиться с работы, просто «дезертировал» из очередного рейса на быстролётном судне, взяв курс на мечту, случайно почерпанную у бесчисленного грузчика на бесчисленном складе несчитаемого порта. Военные обучение и практика, и прекрасно выученные уроки нападения и защиты, и одни, сплошные отличные оценки по армейским предметам, надо сказать, весьма пригодились в недалёком будущем.
До пирамиды оставалось пятьдесят метров.
Силы оставляли его; боль, напротив, заполняла не просто всё тело, а ещё и окружающее пространство. Но он полз, полз дальше.
До пирамиды оставалось двадцать метров.
До пирамиды оставалось десять метров…
До пирамиды оставалось…
…До пирамиды…
…оставалось………………………………………………………………………………………
…Он уронил голову не на землю, нет, но на самый краешек её, вожделенной цели. На нижайшую часть четырёхгранного, подпирающего небеса и отдающего приказы тучам стародавнего, древнее жизни, строения.
И Пирамида, похоже, приняла его подношение – его смелость и щедрость.
Случайно отметив движение где-то там, вверху, очень высоко, выше того места, откуда он сверзился, Гаррет попытался приглядеться. Да, то была птица. Такая птица, которую не встретишь не то что в жизни – на страницах учебников, коллекционных путеводителей, в сетевых архивах или где-либо в ином общедоступном хранителе информации. А то парила действительно необыкновенная птица, и Гаррет понял это сразу; подтвердилась же догадка немедленно, едва Птице стоило низринуться и схватить его когтями. Когтями на крыльях; чёрными когтями на чёрных, как смоль, как вся она, Птица, крыльях. Ножи с острыми шпилеподобными лезвиями вонзились в него, вызвав страх, боль и слёзы, и радость, и его неудержимо повлекло, понесло наверх.
Они зависли над Пирамидой. До неё оставалось около десяти вертикальных метров.
А после Птица отпустила его, и он полетел вниз… вниз, вниз… внизвнизвниз… и врезался в безразличный и странных цветов камень. Двигаться больше было некуда, да и у него не сохранилось сил и резервов. Он всего лишь лежал неподвижно.
Лежал и смотрел.
И видел её, настоящую реальность – отсюда и дальше, и везде, и повсюду, на всех планетах, включая Планету Смерти и Ерту (Землю), в каждой галактике и любых вселенной, мире, вероятности.
Он улыбался; он добился своего!
Слеза скатилась по щеке, удивительная, нежданная слеза скатилась по небритой щеке и упала на камень центра Пирамиды, Её вершины, алтаря. Гаррету Уинли Видеру уже ничего не стоило нажать на последнюю кнопку. Вернее, он ничего и не делал – это тело само, очутившись там, куда и должно было попасть по программе настоящих богов, не роботов, не зверей-киборгов и не чудо-птиц, это оно, тело, отреагировало на зашитую внутрь сердца волю.
Сильнейший взрыв прозвучал и распахнулся на вершине Всевидящего Ока, дав начало чему-то качественно, совершенно новому. И поглотил таинственную и волшебную, мистическую, смертельно опасную пирамиду.
Ну а к тому моменту Гаррет Видер уже находился в ином мироздании.
Послышался резкий крик, разрывающий, разрушающий небеса – Птица Планеты Смерти возвещала о следующей победе. Об окончательно победе, что пришлось так долго ждать.
О победном конце, дающем начало пока не рассказанной истории из нескончаемого их количества…
Далеко в небе ждали звезды, пока дойдет до них крик Птицы Смерти,
чтобы увидеть последние, предсмертные мгновения расы Людей.
Харлан Джей Эллисон «Птица Смерти»
(Январь 2017 года)
0
У записи 3 лайков,
0 репостов,
66 просмотров.
0 репостов,
66 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Неделько
