На Легендарной "Катюше" до Берлина!
По воспоминаниям Туголукова Владислава Ивановича, командира «Катюши» БМ-13, почетного председателя Совета ветеранов 2-й танковой армии, штатного инструктора Комитета по молодежной политике
Все дальше уходят дни войны, все меньше остается ветеранов. Я встретил эту Войну под Киевом и дошел до Берлина.
Родился в г. Кунгуре Пермской области и мое детство проходило так, как проходило детство миллионов юношей того времени. Мы верили в наше будущее, верили в наше дело, верили нашему правительству и верили, что наша армия самая сильная армия мира, поэтому первые дни войны, неудачные дни, ошеломили нас. Мы не понимали, что происходит и ждали, что вот-вот все повернется и наша армия начнет наступать. Вспоминаются кадры из фильма «Если завтра война», который в то время показывали во всех кинотеатрах. Все мои сверстники, мой класс, все одновременно пришли в военкомат, чтобы нас взяли на фронт.
Двигаясь по Украине мы видели разрушения, убитых, повешенных людей, сожженные дома, хаты, уничтоженные города. Кроме патриотических чувств защиты Родины копилось и чувство ненависти к врагу. Мы видели его разбойничьи действия на нашей территории.
Как сейчас помню... Пехота сидит в окопах, немцы готовят атаку, пьяные - идут с автоматами и в это время их накрывает полк или дивизион наших «Катюш», от снарядов рвется все. Атака сорвана, наши кричат: «ура-ура!». Пехота нас любила, помогала выйти, если машина попадала в грязь, солдаты выносили на руках. Эта картина срыва атаки мне очень запомнилась, мы дали два-три залпа и вопрос был решен. Если бы не "Катюши", то в рукопашный бой бы пошли, и сколько еще погибло людей, неизвестно. Эта ракетно-полевая артиллерия, Катюша, сыграла огромную роль во время войны. С их появлением немцы были вынуждены изменить свою тактику ведения боя. Если раньше они скапливались где-то крупными силами, а потом двумя клиньями ударяли и окружали наши войска, то теперь эти скопления подвергались масивному обстрелу гвардейских минометных частей. За восемь-девять километров устанавливался полк, бригада или несколько полков накрывали врага и они уже были не боеспособны. Нам стало безразлично, справа, или слева немцы, или в окружении, - их надо бить. Друг к другу ожесточения у нас не было, была братская помощь, выручка, могли поделиться последним с товарищем, не врали.
Я был очевидцем, насколько вынослив наш русский солдат. По обочине дороги, по колено в грязи, в обмотках,... скатка шинели, котелок , винтовка сзади на плече, граната в подсумке, и несет еще снаряд для того, чтобы обеспечить арт-подготовку в заданном районе. Он идет, автоматически бессильно переставляет ногу, но снаряд не бросит, зная что его надо донести.
Мы двигались дальше на Берлин, 1945 год, апрель месяц, цветет все, зеленеет кругом. Идут танки, самоходки, люди, артиллерия, едут «Катюши», идут части. Солдаты едут на всем, на чем только можно, конных подводах, бричках, каретах. И вот мы зашли в Берлин 15-16 апреля, во многих домах висят белые флаги, немцев почти не видно, но по дорогам ребятишки, 12-14 лет, с фаустпатронами стоят на расстоянии 50-60 метров от дорог и бьют по нашим танкам, а головная часть фаустпатрона пробивала башню Т-34 насквозь и весь экипаж погибал. Берут этого мальчишку наши солдаты в плен, а он кричит: «Мама!».
Это было на пути к Берлину. Далее нас вывели в город Фюрстенберг. Там находится женский экспериментальный концлагерь Равенсбрюк. Там наш полк расселился. Когда мы туда зашли, 6 печей были еще тёплые. Когда смотрели журналы записей, стало понятно, что злости там хватало, чтоб, уничтожить все живое на земле .
Немцев мы не убивали. Они все прятались по подвалам и боялись мести. Вышел приказ Сталина относиться гуманно к жителям. Брать в плен, не мучить и не убивать. За нарушение приказов следовало наказание. Тут же в газете Правда вышла статья, где основной фразой стала "Гитлеры приходят и уходят , а немецкий народ и Германия остаётся", поэтому к жителям надо относиться по-человечески. Постепенно немцы переставали бояться нас, выходили и сдавались. Не знаю, был ли бы я сейчас жив, если бы немцы не сдавались тогда без сопротивления. Многие тысячи жизней наших солдат тогда удалось спасти благодаря тому, что противник сам сдавался.
***
Что касается Ленинграда, то он был полностью окружён, в блокаде, но ни одного белого флага из окон не было! У меня там жили все родные на улице Шкапина и никто не хотел переселяться, ни о какой сдаче города и не думали. Сестрички тушили фугаски, сильно голодали, еле выжили, но очень ждали победы. Поэт, мальчик блокадник Воронов написал: "Знаю, клятвы давать непросто, но если враг ворвется в Ленинград, то последние простыни мы разорвём на бинты, но не на белый флаг".
Такими воспоминаниями наш дедушка поделился в одном из интервью для отдела молодёжной политики Администрации Адмиралтейского района, в котором прожил до почти 92 лет, вел лекции для школьников на уроках патриотизма, выступал на всех молодежных конференциях, посвящённых ВОВ, и написал несколько книг-воспоминаний. Гордимся!
По воспоминаниям Туголукова Владислава Ивановича, командира «Катюши» БМ-13, почетного председателя Совета ветеранов 2-й танковой армии, штатного инструктора Комитета по молодежной политике
Все дальше уходят дни войны, все меньше остается ветеранов. Я встретил эту Войну под Киевом и дошел до Берлина.
Родился в г. Кунгуре Пермской области и мое детство проходило так, как проходило детство миллионов юношей того времени. Мы верили в наше будущее, верили в наше дело, верили нашему правительству и верили, что наша армия самая сильная армия мира, поэтому первые дни войны, неудачные дни, ошеломили нас. Мы не понимали, что происходит и ждали, что вот-вот все повернется и наша армия начнет наступать. Вспоминаются кадры из фильма «Если завтра война», который в то время показывали во всех кинотеатрах. Все мои сверстники, мой класс, все одновременно пришли в военкомат, чтобы нас взяли на фронт.
Двигаясь по Украине мы видели разрушения, убитых, повешенных людей, сожженные дома, хаты, уничтоженные города. Кроме патриотических чувств защиты Родины копилось и чувство ненависти к врагу. Мы видели его разбойничьи действия на нашей территории.
Как сейчас помню... Пехота сидит в окопах, немцы готовят атаку, пьяные - идут с автоматами и в это время их накрывает полк или дивизион наших «Катюш», от снарядов рвется все. Атака сорвана, наши кричат: «ура-ура!». Пехота нас любила, помогала выйти, если машина попадала в грязь, солдаты выносили на руках. Эта картина срыва атаки мне очень запомнилась, мы дали два-три залпа и вопрос был решен. Если бы не "Катюши", то в рукопашный бой бы пошли, и сколько еще погибло людей, неизвестно. Эта ракетно-полевая артиллерия, Катюша, сыграла огромную роль во время войны. С их появлением немцы были вынуждены изменить свою тактику ведения боя. Если раньше они скапливались где-то крупными силами, а потом двумя клиньями ударяли и окружали наши войска, то теперь эти скопления подвергались масивному обстрелу гвардейских минометных частей. За восемь-девять километров устанавливался полк, бригада или несколько полков накрывали врага и они уже были не боеспособны. Нам стало безразлично, справа, или слева немцы, или в окружении, - их надо бить. Друг к другу ожесточения у нас не было, была братская помощь, выручка, могли поделиться последним с товарищем, не врали.
Я был очевидцем, насколько вынослив наш русский солдат. По обочине дороги, по колено в грязи, в обмотках,... скатка шинели, котелок , винтовка сзади на плече, граната в подсумке, и несет еще снаряд для того, чтобы обеспечить арт-подготовку в заданном районе. Он идет, автоматически бессильно переставляет ногу, но снаряд не бросит, зная что его надо донести.
Мы двигались дальше на Берлин, 1945 год, апрель месяц, цветет все, зеленеет кругом. Идут танки, самоходки, люди, артиллерия, едут «Катюши», идут части. Солдаты едут на всем, на чем только можно, конных подводах, бричках, каретах. И вот мы зашли в Берлин 15-16 апреля, во многих домах висят белые флаги, немцев почти не видно, но по дорогам ребятишки, 12-14 лет, с фаустпатронами стоят на расстоянии 50-60 метров от дорог и бьют по нашим танкам, а головная часть фаустпатрона пробивала башню Т-34 насквозь и весь экипаж погибал. Берут этого мальчишку наши солдаты в плен, а он кричит: «Мама!».
Это было на пути к Берлину. Далее нас вывели в город Фюрстенберг. Там находится женский экспериментальный концлагерь Равенсбрюк. Там наш полк расселился. Когда мы туда зашли, 6 печей были еще тёплые. Когда смотрели журналы записей, стало понятно, что злости там хватало, чтоб, уничтожить все живое на земле .
Немцев мы не убивали. Они все прятались по подвалам и боялись мести. Вышел приказ Сталина относиться гуманно к жителям. Брать в плен, не мучить и не убивать. За нарушение приказов следовало наказание. Тут же в газете Правда вышла статья, где основной фразой стала "Гитлеры приходят и уходят , а немецкий народ и Германия остаётся", поэтому к жителям надо относиться по-человечески. Постепенно немцы переставали бояться нас, выходили и сдавались. Не знаю, был ли бы я сейчас жив, если бы немцы не сдавались тогда без сопротивления. Многие тысячи жизней наших солдат тогда удалось спасти благодаря тому, что противник сам сдавался.
***
Что касается Ленинграда, то он был полностью окружён, в блокаде, но ни одного белого флага из окон не было! У меня там жили все родные на улице Шкапина и никто не хотел переселяться, ни о какой сдаче города и не думали. Сестрички тушили фугаски, сильно голодали, еле выжили, но очень ждали победы. Поэт, мальчик блокадник Воронов написал: "Знаю, клятвы давать непросто, но если враг ворвется в Ленинград, то последние простыни мы разорвём на бинты, но не на белый флаг".
Такими воспоминаниями наш дедушка поделился в одном из интервью для отдела молодёжной политики Администрации Адмиралтейского района, в котором прожил до почти 92 лет, вел лекции для школьников на уроках патриотизма, выступал на всех молодежных конференциях, посвящённых ВОВ, и написал несколько книг-воспоминаний. Гордимся!
0
У записи 70 лайков,
1 репостов,
1059 просмотров.
1 репостов,
1059 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катерина Туголукова
