Этот рисунок я нарисовала лет, примерно, двадцать назад. Полагаю, что летом 1999-го. Родословное древо в яблочках. 11 человек с фамилией Юрченко, кошка, собака породы чау-чау, и два хомяка (хомяки на рисунке прекрасны, да). Сначала человек было 9, но потом, когда дерево приросло еще двумя яблочками, стало 11. Не забыла, стало быть, актуализировать картинку.
Не считая зверей, чей звериный век недолог, из 11-ти человек на рисунке троих с нами уже нет. Из них двоих не стало в течение последних четырех месяцев.
Мне кажется, в восприятии смерти почти всегда есть известная доля эгоизма. Конечно, тебе жаль того, кто ушел, жаль, что он чего-то там не успел, не достиг, не увидел, не доделал. Но практически всегда тебе жаль самого себя. Что вы вместе не сходите вот туда-то, и не займетесь любимыми вещами, и что человек ТЕБЕ не позвонит, и не напишет. А в случае, когда уходят родные, и когда они внезапно уходят один за другим, к этому примешивается еще и какое-то невыносимо скребущее чувство… ностальгии что ли?
Осознание того, что есть вещи, которые объективно нельзя ни вернуть, ни поменять. Страх одиночества. Очень болезненное понимание того, что тебе больше никогда не будет десять лет. И никогда не будет беззаботной июльской субботы, с шашлыками на даче, с баней, со стоптанными шлепками в пыли, с беготней, криками, мелкими семейными ссорами, большими семейными застольями и безусловной любовью ко всем этим людям рядом. Понимание того, что впереди у тебя еще много потерь, и что процесс этот необратимый. И что, при всех плюсах взросления, это – самая отвратительная и гадкая сторона его медали.
Любимый братик мой, может ты не был «самым лучшим на свете», но у меня остается так много чудесных воспоминаний о тебе. У тебя было самое крутое чувство юмора из нас всех, и уж точно самый лучший музыкальный слух. Надеюсь, ты будешь снова играть на трубе, щелкать пальцами под мелодии старых песен Агутина, а бабушка будет рассказывать тебе сказку о «Царевне Несмеяне» столько раз, сколько тебе захочется.
Не считая зверей, чей звериный век недолог, из 11-ти человек на рисунке троих с нами уже нет. Из них двоих не стало в течение последних четырех месяцев.
Мне кажется, в восприятии смерти почти всегда есть известная доля эгоизма. Конечно, тебе жаль того, кто ушел, жаль, что он чего-то там не успел, не достиг, не увидел, не доделал. Но практически всегда тебе жаль самого себя. Что вы вместе не сходите вот туда-то, и не займетесь любимыми вещами, и что человек ТЕБЕ не позвонит, и не напишет. А в случае, когда уходят родные, и когда они внезапно уходят один за другим, к этому примешивается еще и какое-то невыносимо скребущее чувство… ностальгии что ли?
Осознание того, что есть вещи, которые объективно нельзя ни вернуть, ни поменять. Страх одиночества. Очень болезненное понимание того, что тебе больше никогда не будет десять лет. И никогда не будет беззаботной июльской субботы, с шашлыками на даче, с баней, со стоптанными шлепками в пыли, с беготней, криками, мелкими семейными ссорами, большими семейными застольями и безусловной любовью ко всем этим людям рядом. Понимание того, что впереди у тебя еще много потерь, и что процесс этот необратимый. И что, при всех плюсах взросления, это – самая отвратительная и гадкая сторона его медали.
Любимый братик мой, может ты не был «самым лучшим на свете», но у меня остается так много чудесных воспоминаний о тебе. У тебя было самое крутое чувство юмора из нас всех, и уж точно самый лучший музыкальный слух. Надеюсь, ты будешь снова играть на трубе, щелкать пальцами под мелодии старых песен Агутина, а бабушка будет рассказывать тебе сказку о «Царевне Несмеяне» столько раз, сколько тебе захочется.
0
У записи 4 лайков,
0 репостов,
310 просмотров.
0 репостов,
310 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Даша Юрченко
