Три часа ночи. Обшарпанная парадная. Мы безостановочно курим,...

Три часа ночи. Обшарпанная парадная. Мы безостановочно курим, допиваем коньяк из горла и тихо хлюпаем носом. Я не умею прощаться с людьми по-другому. Пятнадцать часов назад гроб положили в большую черную яму.

Это странно, когда уходят ровесники. Это странно потому, что их мир, их вселенная закончилась. По крайней мере, на этой стороне. В моей жизни просто не стало маленького кусочка обыденности. А в их – не стало ничего. Вообще ничего. И я еще этого не осознаю. И я даже не знаю, почему я плачу – от жалости ли? Наверное, нет. Мое сознание этого не понимает. Скорее, от тоски. Оттого, что что-то закончилось навсегда. Оттого, что смерть иногда оказывается чем-то большим, чем жизнь. Оттого, что почему-то все сложилось именно так.

И чем дальше, тем смерти становится больше. Еще не уложился в моем сознании июль и белое задеревеневшее тело в зеленоватой морской пене. И вот снова. Кладбище, цветы, много цветов. Много людей, разных, в недоуменном молчании. И она – не похожая на себя, на атласном покрывале. Теперь она всегда будет лежать в этом гробу на этом клочке земли на Васильевском острове. А мы будем… Будем жить в наших маленьких вселенных… Пока...