Заметают снега — не увидишь следа, видно, птица-Айгэнн обронила перо.
Вот танцует шаман, он — огонь и вода, он — белёсые мхи и туман над костром,
Он — изгибистый лук и его тетива, он — олениха-мать и детёныш её,
Он — летящая чайка и белый нарвал, он — и жертвенный нож и его остриё.
Вот танцует шаман!
Далеко-далеко, лия эхэ киннай, там, где ночь холодна, там, где льды велики, там у моря чудные живут племена — что младенцы, что взрослые, что старики. Если лето короткое греет хребет — это люди как люди: и ходят, и пьют, ловят мелкую рыбу себе на обед, обучают детей остроге да копью. Пусть не строят из камня и брёвен дома — им и в хижинах спится и любится всласть...
Но проходит тепло и приходит зима, распахнувши оскалом клыкастую пасть.
И народ поутру, лия эхэ кинной, молча сходит на берег — и прыгает вниз. И в полёте сжимается тело в комок, серебристым тюленем волну осенив. Так живёт это племя. Пусть злится зима - нерпам всё нипочём, плавай, нерпа, лоснись! А хранить их очаг остаётся шаман — до недолгого лета, до быстрой весны. Для того-то и нужен, вестимо, шаман — чтобы нерпы людских не забыли ходов, чтобы ветер их хижин из кож не сломал, чтоб горел и не гас огонёк между льдов.
Вот танцует шаман, пока тянется ночь, пока птица-Айгэнн шьёт рубаху земле.
В небе вьётся и пляшет её полотно, стынут сосны в замёрзшей и твёрдой смоле.
Вот готова рубаха — оденься, земля, белым мехом наружу, свернись и усни,
Вот танцует шаман, если хочешь — так глянь, но меня не кори, если станешь иным.
Вот танцует шаман!
(Может, я и совру, мне соврать — как мигнуть, хромоногая Молли умеет и так! Только лес свои лапы во тьму протянул, крепость жмётся, как мышка под взглядом кота. Только я лишь кухарка, и суп мой остыл. Завтра наши уходят в дозор — как всегда, между скал и снегов ледяные мосты, и погибнет любой, кто ступил не туда. Острозубая смерть между скал и снегов, волки, барсы, медведи, крадущийся страх... Я нажарю котлет и нарежу морковь. А потом я пойду танцевать у костра).
Вот танцует шаман — золотистая тень, и легки его руки, и шаг невесом,
Он — теченья под льдиною, перья в хвосте у летящих над тундрой охотничьих сов,
Он — горячая кровь, не мешайте ему, он — лиса у норы и плывущий сазан,
Этот танец хранит всех ушедших во тьму, чтоб им было куда возвратиться назад.
Вот танцует шаман.
(c) wolfox
Вот танцует шаман, он — огонь и вода, он — белёсые мхи и туман над костром,
Он — изгибистый лук и его тетива, он — олениха-мать и детёныш её,
Он — летящая чайка и белый нарвал, он — и жертвенный нож и его остриё.
Вот танцует шаман!
Далеко-далеко, лия эхэ киннай, там, где ночь холодна, там, где льды велики, там у моря чудные живут племена — что младенцы, что взрослые, что старики. Если лето короткое греет хребет — это люди как люди: и ходят, и пьют, ловят мелкую рыбу себе на обед, обучают детей остроге да копью. Пусть не строят из камня и брёвен дома — им и в хижинах спится и любится всласть...
Но проходит тепло и приходит зима, распахнувши оскалом клыкастую пасть.
И народ поутру, лия эхэ кинной, молча сходит на берег — и прыгает вниз. И в полёте сжимается тело в комок, серебристым тюленем волну осенив. Так живёт это племя. Пусть злится зима - нерпам всё нипочём, плавай, нерпа, лоснись! А хранить их очаг остаётся шаман — до недолгого лета, до быстрой весны. Для того-то и нужен, вестимо, шаман — чтобы нерпы людских не забыли ходов, чтобы ветер их хижин из кож не сломал, чтоб горел и не гас огонёк между льдов.
Вот танцует шаман, пока тянется ночь, пока птица-Айгэнн шьёт рубаху земле.
В небе вьётся и пляшет её полотно, стынут сосны в замёрзшей и твёрдой смоле.
Вот готова рубаха — оденься, земля, белым мехом наружу, свернись и усни,
Вот танцует шаман, если хочешь — так глянь, но меня не кори, если станешь иным.
Вот танцует шаман!
(Может, я и совру, мне соврать — как мигнуть, хромоногая Молли умеет и так! Только лес свои лапы во тьму протянул, крепость жмётся, как мышка под взглядом кота. Только я лишь кухарка, и суп мой остыл. Завтра наши уходят в дозор — как всегда, между скал и снегов ледяные мосты, и погибнет любой, кто ступил не туда. Острозубая смерть между скал и снегов, волки, барсы, медведи, крадущийся страх... Я нажарю котлет и нарежу морковь. А потом я пойду танцевать у костра).
Вот танцует шаман — золотистая тень, и легки его руки, и шаг невесом,
Он — теченья под льдиною, перья в хвосте у летящих над тундрой охотничьих сов,
Он — горячая кровь, не мешайте ему, он — лиса у норы и плывущий сазан,
Этот танец хранит всех ушедших во тьму, чтоб им было куда возвратиться назад.
Вот танцует шаман.
(c) wolfox
0
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Степан Мухин оставил(а) запись на стене пользователя Павел Погорелов
