Авторский невроз приходит с пониманием того, что твоя профессия — это именно та, в которой нельзя отпустить свои травмы. Невозможно прочесть пару душеспасительных статей и просто закрыть дверь в погреб с отчаянием, кладовую со страхами, подвал с монстрами, потому что состоятельность и успех в профессии напрямую зависят от эффективности твоего диалога с ними, потому что изгнание монстров обнаруживает пропасть в самом субъекте. Выход в пространство метаистории — через них, и это всегда психотический риск.
Вся драматургия насилия строится на том, что страдание, пережитое нерефлексивно, даёт право причинять боль другим, мнимое право, даже будто бы оправдывает садистскую двойную бухгалтерию. И каждый раз я спрашиваю себя, как возможно Прощение эстетически, с точки зрения чувственно-воспринимаемого и одновременно неприемлемого ужаса...
Вся драматургия насилия строится на том, что страдание, пережитое нерефлексивно, даёт право причинять боль другим, мнимое право, даже будто бы оправдывает садистскую двойную бухгалтерию. И каждый раз я спрашиваю себя, как возможно Прощение эстетически, с точки зрения чувственно-воспринимаемого и одновременно неприемлемого ужаса...
The author's neurosis comes with the understanding that your profession is one in which you cannot let go of your injuries. It is impossible to read a couple of soul-saving articles and simply close the door to the cellar with despair, a pantry with fears, a basement with monsters, because consistency and success in the profession directly depend on the effectiveness of your dialogue with them, because the expulsion of monsters reveals the abyss in the subject. Entering metahistory into space is through them, and this is always a psychotic risk.
The whole dramaturgy of violence is based on the fact that the suffering experienced non-reflectively gives the right to hurt others, the supposed right, even if it justifies sadistic double-entry bookkeeping. And each time I ask myself how Forgiveness is possible aesthetically, from the point of view of sensually perceived and at the same time unacceptable horror ...
The whole dramaturgy of violence is based on the fact that the suffering experienced non-reflectively gives the right to hurt others, the supposed right, even if it justifies sadistic double-entry bookkeeping. And each time I ask myself how Forgiveness is possible aesthetically, from the point of view of sensually perceived and at the same time unacceptable horror ...
У записи 8 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Турчина
