Японская ксилография (и вот эта грустная рыбка) повлияла на молодое венское искусство 1900-х, может быть, больше, чем Гоген или Мунк. И пока я гуляла часами по темным лабиринтам франфуртской Ширн-галереи, среди полузабытых венских художников и художниц шестого сецессиона, я проходила через собственную меланхолию как героиня Роберта Музиля из "Человека без свойств", чтобы выйти к способности переносить смысл в то самое место, где он потерян в смерти/любви или бессмыслице.
Japanese woodcut (and now this sad little fish) influenced the young Viennese art of the 1900s, perhaps more than Gauguin or Munch. And while I walked for hours in the dark labyrinths of the Frankfurt Schirn Gallery, among the half-forgotten Viennese artists and artists of the sixth secession, I went through my own melancholy as the heroine of Robert Musil from "Man with no properties" in order to reach the ability to transfer meaning to the place where he is lost in death / love or nonsense.
У записи 9 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Турчина
