Полгода назад я гулял в одном замечательном обществе по Берлину и думал о том, как же похожи некоторые архитектурные формы. Водонапорные башни. Издали заметный профиль в вечернем гомоне галок: высокая башня, наверху – утолщение, резервуар с водой. Оттуда эта вода течёт к колонкам и домам, так что каждый, надавив рычаг, уносит домой ведро холодной воды. В больших городах они стали достоянием истории, но вместо них воздвигли новые – ещё стройнее и ещё выше. Эти башни рассылают видеосигнал. Они распространяют информацию. Инфонапорные башни, с которых струится невидимая волна – и ведь слово какое, будто о воде и говорят – и уходит в вёдра-телевизоры. И само это утолщение на стройном шпиле – оно осталось, но смотрите, как поменялось его назначение! Никто там не хранит литрами телепередачи. Там рестораны, киностудии, обзорные площадки, манящие проспектами о лучшей жизни. Высшее олицетворение новой ценности – ресторан меж облаков. Красивая жизнь успешных людей.
Однажды я шёл по одной улице. Справа были дома возрастом в несколько столетий, а слева – современное офисное здание из стекла и бетона. И я поймал себя на мысли, что воспринимаю эти дома из разных времён. Но даже не эпох, а времени суток. Бетонно-стеклянные дома – это дома ночи. Нередко даже свет в них остаётся по ночам, так что можно издали видеть их кристаллическую структуру. Будто минералы не нашли лучшего метода захватить планету, кроме как изобрести людей и научить их строить эти стеклянно-гранные формы, протыкающие туманы и ветра. И смотрятся небоскрёбы куда как лучше в этих ночных огнях. Даже в неверном свете качающегося жёлтого фонаря есть что-то зачаровывающее в игре бликов и теней на их поверхности. А вот старые дома. Когда их строили, никакой подсветки не было, и в ночи они замирают россыпями чёрных глыб. Даже пройдя сквозь ветви и листья, стены этого дома оживут не больше, чем простыня-экран при показе фильма. Они созданы для дня, и именно днём мы видим их фактуру, лепнину и фасады. Подсветка может лишь красиво подчёркивать ночью торжественную тишину старинных особняков, которые спокойно ждут рассвета и своего, дневного, времени. Так и замок на вершине скалы подчёркивает природную высоту. Церковь на холме опирается на него всеми своими формами. Жилые дома обступают ручей в низине. Люди создали далёкий от этого мир, мир, где понятие самой ночи уже не имеет былого смысла, и архитектура стала такой, что ночные сумерки – именно то время, когда люди, гуляющие после работы, и смотрят на свои города.
Год назад я написал заметку, что воспринимаю тексты запахами. А неделю-другую назад я поймал себя на мысли, что воспринимаю людей домами. Это никак не связано с тем, где человек живёт (и да, если кто-то и живёт в упоминаемом мной доме – это никак не значит, что я его так воспринимаю); это какое-то метафизическое ощущение дома как характера, образа жизни. Вот, например, человек из деревенского дома. Простой в общении, лишний раз никуда не поедет, но уж если соберётся что-то делать – будет делать. Такие иногда бывают грубыми, а иногда – наоборот, очень уютными. А вот человек из несколько большего дома, который делят несколько человек. Лёгок на подъём, немного неопрятен, чуток раздолбай, но всегда постарается помочь. Доходный дом прошлого-позапрошлого века. В такие дома люди въезжают ненадолго, а остаются навсегда. Для них нет ничего более постоянного, чем временное. И они остаются вне времени среди наполовину распакованных люстр и немного расставленных книг. Люди пишут картины и сочиняют стихи, грезя о будущей жизни. Хрущёвка, первый этаж, и похожие обиталища, часто и не хрущёвки вовсе – заваленная всякой дребеденью, жирная на ощупь. А вот люди с не первых этажей хрущёвок совсем другие. Там, в этих, похожих снаружи на все другие, окнах часто живут удивительные люди. Им не надо многого, но они сами сотворяют в этих маленьких квартирах свои чудесные миры. А вот люди из современных панельных многоэтажек, родившиеся из ниоткуда в середину коммунального рая. Они не создавали его и живут с чувством собственной незначимости. Часто они и бегут от ответственности, от создания себя. А есть и другие люди из таких домов. Кто, наоборот, захотел стать другим. Кто буквально противопоставляет себя атмосфере этих домов. Кто создаёт вокруг себя какой-то мир, сначала словами, а потом и делами.
А вам никогда не казалось, что люди разных домов и сами разные?
постоянная ссылка: http://chl-fomin.blogspot.com.au/2018/04/blog-post.html
Однажды я шёл по одной улице. Справа были дома возрастом в несколько столетий, а слева – современное офисное здание из стекла и бетона. И я поймал себя на мысли, что воспринимаю эти дома из разных времён. Но даже не эпох, а времени суток. Бетонно-стеклянные дома – это дома ночи. Нередко даже свет в них остаётся по ночам, так что можно издали видеть их кристаллическую структуру. Будто минералы не нашли лучшего метода захватить планету, кроме как изобрести людей и научить их строить эти стеклянно-гранные формы, протыкающие туманы и ветра. И смотрятся небоскрёбы куда как лучше в этих ночных огнях. Даже в неверном свете качающегося жёлтого фонаря есть что-то зачаровывающее в игре бликов и теней на их поверхности. А вот старые дома. Когда их строили, никакой подсветки не было, и в ночи они замирают россыпями чёрных глыб. Даже пройдя сквозь ветви и листья, стены этого дома оживут не больше, чем простыня-экран при показе фильма. Они созданы для дня, и именно днём мы видим их фактуру, лепнину и фасады. Подсветка может лишь красиво подчёркивать ночью торжественную тишину старинных особняков, которые спокойно ждут рассвета и своего, дневного, времени. Так и замок на вершине скалы подчёркивает природную высоту. Церковь на холме опирается на него всеми своими формами. Жилые дома обступают ручей в низине. Люди создали далёкий от этого мир, мир, где понятие самой ночи уже не имеет былого смысла, и архитектура стала такой, что ночные сумерки – именно то время, когда люди, гуляющие после работы, и смотрят на свои города.
Год назад я написал заметку, что воспринимаю тексты запахами. А неделю-другую назад я поймал себя на мысли, что воспринимаю людей домами. Это никак не связано с тем, где человек живёт (и да, если кто-то и живёт в упоминаемом мной доме – это никак не значит, что я его так воспринимаю); это какое-то метафизическое ощущение дома как характера, образа жизни. Вот, например, человек из деревенского дома. Простой в общении, лишний раз никуда не поедет, но уж если соберётся что-то делать – будет делать. Такие иногда бывают грубыми, а иногда – наоборот, очень уютными. А вот человек из несколько большего дома, который делят несколько человек. Лёгок на подъём, немного неопрятен, чуток раздолбай, но всегда постарается помочь. Доходный дом прошлого-позапрошлого века. В такие дома люди въезжают ненадолго, а остаются навсегда. Для них нет ничего более постоянного, чем временное. И они остаются вне времени среди наполовину распакованных люстр и немного расставленных книг. Люди пишут картины и сочиняют стихи, грезя о будущей жизни. Хрущёвка, первый этаж, и похожие обиталища, часто и не хрущёвки вовсе – заваленная всякой дребеденью, жирная на ощупь. А вот люди с не первых этажей хрущёвок совсем другие. Там, в этих, похожих снаружи на все другие, окнах часто живут удивительные люди. Им не надо многого, но они сами сотворяют в этих маленьких квартирах свои чудесные миры. А вот люди из современных панельных многоэтажек, родившиеся из ниоткуда в середину коммунального рая. Они не создавали его и живут с чувством собственной незначимости. Часто они и бегут от ответственности, от создания себя. А есть и другие люди из таких домов. Кто, наоборот, захотел стать другим. Кто буквально противопоставляет себя атмосфере этих домов. Кто создаёт вокруг себя какой-то мир, сначала словами, а потом и делами.
А вам никогда не казалось, что люди разных домов и сами разные?
постоянная ссылка: http://chl-fomin.blogspot.com.au/2018/04/blog-post.html
0
У записи 13 лайков,
0 репостов,
400 просмотров.
0 репостов,
400 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Фомин
