Комментарии о пожаре в Нотр-Дамском соборе делятся по своему посылу на три части: “трагедия всей мировой культуры”, “а почему, когда в России церкви горят, всем всё равно?” и “эти пережитки прошлого должны сгореть”.
Был такой замечательный человек, Герон Александрийский. Среди прочего, он описал паровую машину и вендинговый автомат (это куда монетку бросаешь и что-то получаешь). Его изобретения даже использовались: паровым приводом открывались двери храма, а автомат отмерял порцию святой воды. А ещё греки собрали антикитерский механизм (и он не единственный в своём роде) - механический калькулятор для расчёта астрономических событий и праздников, в том числе, религиозных. Древние жрецы отнюдь не чурались технических новинок - и по своей технологической прогрессивности дали бы форы многим современным.
Но всё это было забыто. Традиция была утрачена. Редкие упоминания в летописях считали либо преувеличением, либо вымыслом - примерно как рабынь из золота, выкованные Гефестом (да-да, “ну это уж точно небылица!”). И переоткрытие всего этого отложилось на полтора тысячелетия. Даже более.
Другой пример. Древние майя наблюдали за фазами Венеры. То есть они выбирали по всей империи тех, кто мог вообще их различить и столетиями вели наблюдения. Они составили несколько уровней корректировок - так как цикл Венеры кратен дробного числу земных дней, а у них была целочисленная арифметика. И записи об этом сохранились. Просто ... стали никому не нужны.
А важно ли это сейчас? Наши наблюдения покрывают очень малый промежуток времени. Но все наши представления об окружающем мире основаны на идее, что физические законы работали, работают и будут работать одинаково. Строго говоря, это отнюдь не очевидно. Палеонтология и геология - фундамент под эти главные концепции всех современных наук (я писал об этом отдельную заметку, кому интересно). И наблюдения тех же майя - это удивительное доказательство того, что наши представления верны.
Даже просто воспроизвести достижения прошлого - это непростая задача. Не надо даже ходить за примерами типа той греческой астролябии. Проблемы начинаются при попытке заново сесть на Луну. Да, использованных ранее марок материалов нередко уже нет - надо всё рассчитывать заново. Или есть потрясающая история о промышленной археологии - когда инженеры сами не знали, как (и почему так) устроен завод, на котором они работают: https://13lad.livejournal.com/361558.html .
Рациональность отдельных людей - это не критерий развития общества. Тем более, что и сейчас мы можем видеть, как откровенно иррациональное бьётся с рациональным. Когда от электронной системы госуслуг отказываются, потому что она от дьявола (а не почему-то ещё); когда отказываются от прививок или от лечения ВИЧ, потому что аутизм и они всё врут; когда здание музея или планетария передаётся религиозным организациям - хотя они не испытывают недостатка в площадях.
И оказывается, единственный механизм, который способствует рациональному мышлению и препятствует забвению уже сделанного - это культура. Культура осмысливать, культура читать, культура использовать уже сделанное. Когда инженер садится за чертёж моста, он не доказывает заново пятьсот теорем: это сделали математики и физики. Он не измеряет заново прочность марок бетона: это сделали другие инженеры. И это не его задачи. Как и не его задача, в общем-то, сомневаться в эффективности тех же прививок или существовании ВИЧ. Да, ни один специалист не застрахован от ошибок. Но экономика подтверждает, что разделение труда - эффективнее. Один доказывает, что прививки работают, а другой - что мост устоит.
Возвращаясь к Нотр-Даму. Да, это символ этой традиции передачи знаний и опыта, которую мы и называем культурой. Это не только религиозный памятник, отнюдь. Это памятник инженерам, которые смогли построить такое здание - и давайте сначала посмотрим, много ли других зданий подобного размера, выстоявших столько времени. Это памятник письменной традиции и схоластике, из которых выросла вся современная наука, и которые сделали эту постройку нужной задолго до её появления - и делают её важной до сих пор. Это главный объект романа Гюго, который стал таковым благодаря всему этому - и который стал важнее благодаря роману Гюго. Нет одного без другого. Это даже памятник продуманности труда пожарных - и именно организованность работ таких служб определяет устойчивость общества.
Сохранение подобных памятников - это культура взаимодействия государства и граждан. Это культура памяти. Сходно с пенсиями - в чём-то “наградой за когда-то выполненный труд”. Хотя человек сам заработал все свои деньги на пенсионном счету - то, что они ещё не превратились в фантики (вопрос обсуждаемый, я говорю про некий хороший сценарий) - это заслуга в том числе и государства.
Если государство (в значении “общество”) сейчас сохранит этот памятник архитектуры - значит, граждане могут ожидать, что то, что они делают сейчас, не бессмысленно. Что это не будет без особой нужды уничтожено бульдозером или экспроприировано под какие-то нужны. Это памятник самому процессу памяти поколений и незабвения прошлого. Без оценок, хорошее оно или плохое. Это осознание самого факта наличия прошлого опыта.
Почему всем всё равно, когда горит что-то в России... Во Франции люди вышли и протестовали против налогов. Они вышли, когда горел Нотр-Дам. Они выходят. А сколько людей выходят в России? Сколько людей потребуют от главы сельсовета, мэра и главы региона того, чтобы церковь, музей или планетарий восстановили? И что будет, если они потребуют? «Денег нет, но вы держитесь?»
Чтобы стать узнаваемым и важным, нужна не только каменная или деревянная постройка. Сама по себе она, за редким исключением, не является особо выдающейся. Наверное, все видели картину «Грачи прилетели». А вы знаете, что за церковь на ней была изображена? А ты, читатель(ница), был(а) у этой церкви? Сама церковь и не очень сильно отличается от множества других церквей, но у неё есть образ, узнаваемый, наверное, каждым учившимся в российской школе. Это и придаёт ценность этой церкви. Не только это. Но и это тоже.
Объекты - визитные карточки не возникают сами по себе. Это отнюдь не случайность, что именно Нотр-Дам вызвал такие эмоции. За всем этим стоит работа. Работа по созданию культурного образа. Работа по созданию дорог к этому образу - да, в примитивнейшем смысле, обычных удобных дорог. По созданию инфраструктуры вокруг него. И не этнографического музея с покрытыми пылью облезлыми чучелами боярина и холопа, в который свезли со всей округи дома и церкви, а атмосферы живого города вокруг исторического строения. По созданию той культуры вокруг него, которая сделает самоценной поездку в это место.
На фотографии: та самая церковь с картины Саврасова и осенне-летний звёздный треугольник над неё. А потом было туманное утро, золотистая заря, синие озёра, но это совсем другая история.
Был такой замечательный человек, Герон Александрийский. Среди прочего, он описал паровую машину и вендинговый автомат (это куда монетку бросаешь и что-то получаешь). Его изобретения даже использовались: паровым приводом открывались двери храма, а автомат отмерял порцию святой воды. А ещё греки собрали антикитерский механизм (и он не единственный в своём роде) - механический калькулятор для расчёта астрономических событий и праздников, в том числе, религиозных. Древние жрецы отнюдь не чурались технических новинок - и по своей технологической прогрессивности дали бы форы многим современным.
Но всё это было забыто. Традиция была утрачена. Редкие упоминания в летописях считали либо преувеличением, либо вымыслом - примерно как рабынь из золота, выкованные Гефестом (да-да, “ну это уж точно небылица!”). И переоткрытие всего этого отложилось на полтора тысячелетия. Даже более.
Другой пример. Древние майя наблюдали за фазами Венеры. То есть они выбирали по всей империи тех, кто мог вообще их различить и столетиями вели наблюдения. Они составили несколько уровней корректировок - так как цикл Венеры кратен дробного числу земных дней, а у них была целочисленная арифметика. И записи об этом сохранились. Просто ... стали никому не нужны.
А важно ли это сейчас? Наши наблюдения покрывают очень малый промежуток времени. Но все наши представления об окружающем мире основаны на идее, что физические законы работали, работают и будут работать одинаково. Строго говоря, это отнюдь не очевидно. Палеонтология и геология - фундамент под эти главные концепции всех современных наук (я писал об этом отдельную заметку, кому интересно). И наблюдения тех же майя - это удивительное доказательство того, что наши представления верны.
Даже просто воспроизвести достижения прошлого - это непростая задача. Не надо даже ходить за примерами типа той греческой астролябии. Проблемы начинаются при попытке заново сесть на Луну. Да, использованных ранее марок материалов нередко уже нет - надо всё рассчитывать заново. Или есть потрясающая история о промышленной археологии - когда инженеры сами не знали, как (и почему так) устроен завод, на котором они работают: https://13lad.livejournal.com/361558.html .
Рациональность отдельных людей - это не критерий развития общества. Тем более, что и сейчас мы можем видеть, как откровенно иррациональное бьётся с рациональным. Когда от электронной системы госуслуг отказываются, потому что она от дьявола (а не почему-то ещё); когда отказываются от прививок или от лечения ВИЧ, потому что аутизм и они всё врут; когда здание музея или планетария передаётся религиозным организациям - хотя они не испытывают недостатка в площадях.
И оказывается, единственный механизм, который способствует рациональному мышлению и препятствует забвению уже сделанного - это культура. Культура осмысливать, культура читать, культура использовать уже сделанное. Когда инженер садится за чертёж моста, он не доказывает заново пятьсот теорем: это сделали математики и физики. Он не измеряет заново прочность марок бетона: это сделали другие инженеры. И это не его задачи. Как и не его задача, в общем-то, сомневаться в эффективности тех же прививок или существовании ВИЧ. Да, ни один специалист не застрахован от ошибок. Но экономика подтверждает, что разделение труда - эффективнее. Один доказывает, что прививки работают, а другой - что мост устоит.
Возвращаясь к Нотр-Даму. Да, это символ этой традиции передачи знаний и опыта, которую мы и называем культурой. Это не только религиозный памятник, отнюдь. Это памятник инженерам, которые смогли построить такое здание - и давайте сначала посмотрим, много ли других зданий подобного размера, выстоявших столько времени. Это памятник письменной традиции и схоластике, из которых выросла вся современная наука, и которые сделали эту постройку нужной задолго до её появления - и делают её важной до сих пор. Это главный объект романа Гюго, который стал таковым благодаря всему этому - и который стал важнее благодаря роману Гюго. Нет одного без другого. Это даже памятник продуманности труда пожарных - и именно организованность работ таких служб определяет устойчивость общества.
Сохранение подобных памятников - это культура взаимодействия государства и граждан. Это культура памяти. Сходно с пенсиями - в чём-то “наградой за когда-то выполненный труд”. Хотя человек сам заработал все свои деньги на пенсионном счету - то, что они ещё не превратились в фантики (вопрос обсуждаемый, я говорю про некий хороший сценарий) - это заслуга в том числе и государства.
Если государство (в значении “общество”) сейчас сохранит этот памятник архитектуры - значит, граждане могут ожидать, что то, что они делают сейчас, не бессмысленно. Что это не будет без особой нужды уничтожено бульдозером или экспроприировано под какие-то нужны. Это памятник самому процессу памяти поколений и незабвения прошлого. Без оценок, хорошее оно или плохое. Это осознание самого факта наличия прошлого опыта.
Почему всем всё равно, когда горит что-то в России... Во Франции люди вышли и протестовали против налогов. Они вышли, когда горел Нотр-Дам. Они выходят. А сколько людей выходят в России? Сколько людей потребуют от главы сельсовета, мэра и главы региона того, чтобы церковь, музей или планетарий восстановили? И что будет, если они потребуют? «Денег нет, но вы держитесь?»
Чтобы стать узнаваемым и важным, нужна не только каменная или деревянная постройка. Сама по себе она, за редким исключением, не является особо выдающейся. Наверное, все видели картину «Грачи прилетели». А вы знаете, что за церковь на ней была изображена? А ты, читатель(ница), был(а) у этой церкви? Сама церковь и не очень сильно отличается от множества других церквей, но у неё есть образ, узнаваемый, наверное, каждым учившимся в российской школе. Это и придаёт ценность этой церкви. Не только это. Но и это тоже.
Объекты - визитные карточки не возникают сами по себе. Это отнюдь не случайность, что именно Нотр-Дам вызвал такие эмоции. За всем этим стоит работа. Работа по созданию культурного образа. Работа по созданию дорог к этому образу - да, в примитивнейшем смысле, обычных удобных дорог. По созданию инфраструктуры вокруг него. И не этнографического музея с покрытыми пылью облезлыми чучелами боярина и холопа, в который свезли со всей округи дома и церкви, а атмосферы живого города вокруг исторического строения. По созданию той культуры вокруг него, которая сделает самоценной поездку в это место.
На фотографии: та самая церковь с картины Саврасова и осенне-летний звёздный треугольник над неё. А потом было туманное утро, золотистая заря, синие озёра, но это совсем другая история.
0
У записи 31 лайков,
3 репостов,
694 просмотров.
3 репостов,
694 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Фомин
