Есть такие замечательные люди, которые так пишут, что...

Есть такие замечательные люди, которые так пишут, что сидишь и не понимаешь, "когда они успели залезть к тебе внутрь?" или "чёрт! вот! вот именно то, о чём надо говорить! почему другие думают иначе?" etc.

Маша Терещенко
Толстая прикольно написала про уменьшительно-ласкательные суффиксы.
Почитав комменты, я в очередной раз наткнулась на реплики людей, которых раздражают слова. Уменьшительно-ласкательные там, или слово "кушать", а еще часто люди пишут о том, как их бесят речевые ошибки... Это раздражение, судя по описаниям, почти физическое: "меня передергивает", "вызывает омерзение", "коробит". Я никак не могу этого понять. Как могут раздражать слова? У меня бывает так, что раздражает говорящий, то есть слова в комплексе с манерой, ситуацией, стоящим за ними смыслами. Но вот такого, чтобы меня передергивало от слова самого по себе... Даже не могу представить, как такое может быть.
https://www.facebook.com/TatyanaTolstaya/posts/10151766228908076

Татьяна Н. Толстая
Интересное явление: огромное количество людей боится, БОИТСЯ уменьшительных суффиксов. Им кажется, что это пафосно, слюняво, сентиментально, глупо, по-детски, - что?

Я лично совершенно не боюсь уменьшительных суффиксов. Они - прекрасный инструмент, с помощью которого можно передать много оттенков смысла и настроения. Просто ими надо управлять, а не пугаться.

- Морковочки положить? Хлебца? Колбаску кушайте, - это вот все правильно. Так надо, так угощают, так говорят за столом, словами выстраивая защитный колпак, купол над людьми, севшими за трапезу и потому незащищенными, не готовыми к нападению, отстегнувшими оружие. Слова подают сигнал: тут мирно, тут спокойно, уютно, как в детстве; расслабьтесь.

Вы же не будете говорить: "Ешьте морковь". Она же колом в горле встанет.
"Вот колбаса".
"Жуй хлеб".
Даже на письме слышен грубый голос говорящего. "Рябчиков жуй".
"Картофель остыл".
"Я поел говядины".

Человек за столом раним. Типичное средневековое коварство: позвать на обед и внезапно напасть на доверившихся, мирно евших, а уж тем более пивших. Поэтому все уменьшительные, связанные с едой, отзвучивают не слюнявым сюсюканьем, а поиском безопасного укрытия, огонька избушки в лесу (да, огонька избушки, а не огня избы!), какой-то просьбой о перемирии, снисхождении, дружбе. Отсюда и новые (насколько я могу судить) "мяско" и "сырик".

Услышьте их в этом контексте. Вот жена мужу говорит в магазине: "Какой сырик купим?" Это она не к сырику любовь испытывает, это она воркует с мужем, с его непредсказуемым настроением ("То ему - то. А то раз! - и это", - как говорила героиня Мордюковой). А вдруг он будет туча тучей? А вдруг его мысли далеко, не с ней вот сейчас? Суффиксы задабривания, обещания, доверия - вот что такое эти "пищевые уменьшительные".

И наоборот, эти бессуфиксные, холодные приказы от тиранических жен за 50 своим мужьям - "возьмешь мяса, колбасы по 450", etc. - какое кладбище чувств. Глянешь краем глаза - а он такой весь в тоске, и бес из его ребра торчит, тщательно прикрытый ковбойкой. Замучила. Теперь домучивает и стережет.

Винцо и водочка. Селедочка под свеколкой. Картошечка. (С сольцой). И с лучком. Маслице, особенно маслице. Колбасынька. Яичечко. Сырик. На хлебушке. Потом чаёк.

И спатеньки.