"Честно сказать, я в изрядном шоке, что мне только что обвинение запросило три с половиной года, притом общего режима. Я уже побывал в СИЗО, провел там три месяца, это все лишь преддверие ада, — и тем не менее там я уже успел похудеть на 10 килограмм, успел оказаться как суицидник на учете, что для меня было несколько странным, но, возможно, для этого были какие-то основания. Я уже в курсе, что из себя представляют наши лагеря общего режима, вот эти вот колонии, думаю, что и все присутствующие в зале это прекрасно понимают.
Тем не менее я в своей речи хотел коснуться этого несколько позже, потому что высказаться о своем наказании, думаю, — это тоже довольно важно.
Сейчас я прежде всего хотел бы отметить, что являюсь атеистом, космополитом и либертарианцем. Я не вчера им стал, я эти взгляды постулирую на протяжении уже очень долгого времени, многих лет, в том числе и в своем видеоблоге. Что, в сущности, это подразумевает? Это подразумевает, что у меня на данный момент — как, впрочем, и раньше — нет своей религии, вообще никакой; мне неинтересны религии по большому счету, потому что я считаю, что они не нужны. У меня нет своей национальности. Безусловно, я наполовину русский, но вот эти обвинения, что я на почве своих националистических взглядов, видите ли, занимался экстремизмом, — они очень странные, потому что я русский-то всего лишь наполовину. Как можно меня в этом обвинять, я не понимаю.
Кроме того, так как я либертарианец, я считаю, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого, и объективно я не нарушил ничьих прав и свобод на вероисповедание, потому что я никому не мешал исповедовать ту веру, которую они предпочитают исповедовать. Да, может быть, я кого-то критиковал, но тем не менее я никак не мешал им в их деятельности.
<…>
Итак, прежде всего, по поводу религии. Мое мнение о религии ничуть не изменилось, и оно в точности согласуется с тем, что считают о религии, например, Ричард Докинз или Бертран Рассел, Невзоров тот же, к примеру. Я согласен с мнением Лапласа, что гипотезе бога в современной научной парадигме нет места.
Это абсолютно законно, абсолютно нормально, и это окей, несмотря на то даже, что в экспертизах эксперты писали о том, что само отрицание бога является преступлением, что для меня странно. Тем не менее должен заметить, что за те восемь месяцев, что меня держат взаперти, и особенно за те три с половиной месяца, что я провел в СИЗО, мнение конкретно о верующих я изрядно изменил, потому что у меня была возможность пообщаться с большим количеством верующих — в СИЗО есть и православные, и мусульмане. Весь контингент поголовно людей, которые находятся в лагерях и в СИЗО, — они все являются религиозными, и со многими из них я пообщался вполне плодотворно, и пришел к консенсусу, и очень сильно изменил свое мнение. Да, там были верующие, которые угрожали мне изнасилованием и говорили, что, когда я окажусь в лагере, они стопроцентно со мной это сделают. Надеюсь, что в лагере я не окажусь, но это уже решать суду.
Тем не менее я понимаю, что объективно верующие — это люди, которые зачастую могут получить очень негативную, очень плохую реакцию от чьих-то слов. Они действительно могут прийти в упадок духа после этого, и, знаете, пожалуй, самая примечательная история, которую я могу привести в пример, она о Павлове — о том самом Павлове, который занимался условными рефлексами. Безусловно, он был атеистом — ну, в Советском Союзе это было распространено. И однажды к Павлову пришел в гости один семинарист, который всю ночь напролет дискутировал с ним о Боге. В итоге Павлов с помощью огромного количества документов доказал ему свою позицию, и семинарист в Боге разуверился. На следующее утро семинарист повесился.
Подобные истории дают понять, что верующие люди, если произойдет такой парадигмальный сдвиг в их голове, могут повести себя подобным образом, и именно это я и понял, я понял, что верующим нужна религия для того, чтобы она их поддерживала. Да, безусловно, религия нужна для того, чтобы взрослые люди, которым до сих пор нужны родители и которые не хотят чувствовать себя одинокими, имели этих самых родителей, пусть даже если они и созданы кем-то. Таким образом, свое мнение о верующих я изрядно изменил.
Далее я бы хотел отметить свою позицию по поводу законов, статьи 271-й и 148-й. Формальный состав преступления… Фактически в моем случае нет никаких жертв и никаких потерпевших. Мое преступление абсолютно ненасильственное, и состав преступления формируется путем формирования как раз таки экспертиз — и, как вы могли уже заметить, одни эксперты говорят о том, что я невиновен и что в моих видео нет экстремизма, другие говорят, что я виновен. В этом свете не совсем понятно, кому из них верить, потому что и те и другие обладают очень большой квалификацией.
Я хочу отметить, что я получил очень большую поддержку со стороны общественности, в том числе со стороны журналистов, спасибо вам большое за это, я получил поддержку со стороны гордумы Екатеринбурга, многие депутаты высказывались в мою поддержку. Сюда приходил мэр города [Екатеринбурга] Евгений Вадимович Ройзман, и он тоже сказал, что реальное наказание для меня — это излишне. Почему я получил такую поддержку — считаю, потому что всем понятно, что я как раз таки не экстремист. Единственная причина, по которой я не признал вину, — то, что я не считаю себя экстремистом. Может быть, я и идиот, но ни в коем случае не экстремист. Именно такова моя позиция.
Ну и по поводу наказания. Дело в том, что за слова в интернете, за какие-то видеоролики, за всего даже репост в соцсети, [а] это не является моим случаем, но тем не менее это правда — человека могут, получается, посадить на срок до пяти лет. И мне запросили три с половиной года, притом общего режима. А мы знаем, что это то место, где люди умирают от туберкулеза, насилуют друг друга… Это место, где постоянно распространено физическое насилие, с «двойки» регулярно вывозят трупы, и журналисты об этом знают. И — да, именно такое наказание запрашивают за то, что человек просто что-то сказал в интернете, высказался каким-то определенным образом, и он даже никого не призывал к насилию, он просто негативно высказался. И, как сказали сами эксперты, вина моя заключается не в том, что я отрицал бога, а в том, что я отрицал бога, используя мат. Я не понимаю, почему мат является экстремизмом в том случае, если он был применен…
В свое время, когда-то давным-давно, людей сажали в лагеря и на более долгие сроки, не на три с половиной года, а на десятилетия, по причине того, что они пошутили, например, матерным анекдотом про коммунизм и про Сталина. Сейчас получается, что меня хотят посадить на три с половиной года на общий режим по причине того, что [я] пошутил матерный анекдот про православие и про патриарха Кирилла. Для меня это дикость и варварство, я не понимаю, как такое вообще возможно. Тем не менее, как мы видим, это вполне себе возможно — обвинение именно три с половиной года для меня и запрашивает.
Ну и по поводу своего наказания. Хочу отметить следующее. Обвинение сказало, что у Соколовского нет места работы… Вообще говоря, к счастью для меня, я являюсь довольно ценным специалистом, и прямо сейчас, например, у меня есть официальное место работы, я являюсь айти-консультантом. Мне сейчас назначили зарплату в 10 тысяч рублей по той причине, что я сижу под домашним арестом и мало принимаю участия в деятельности фирмы «Транспортные инновации», в которой я работаю, — но, естественно, в том случае, если я смогу работать, моей зарплаты будет достаточно для того, чтобы я оплачивал штрафы, и будет достаточно для того, чтобы я помогал своей матери.
Напомню, что, в том случае если я сяду в колонию, моей матери придется помогать мне. Ей придется делать так, чтобы я не умер от голода, потому что вы знаете, как кормят в лагерях общего режима. Не знаю, будет ли у нее такая возможность и вообще выдержит ли она все это, потому что она уже пенсионного возраста и потому что у нее объективно очень плохое здоровье. Это ей нужно помогать, а не наоборот, и, по сути, это сейчас мой единственный родственник.
На данный момент у меня есть место учебы. Дело в том, что как раз таки из-за того, что меня уже восемь месяцев преследуют и я не могу выходить из дома, я не могу разобраться со своей учебой и вернуться из академического отпуска, но я уверен, что смогу это сделать. У меня есть постоянное место работы, и, соответственно, штраф я мог бы покрывать. Сейчас у меня есть девушка, у меня есть прописка. Что будет со мной через три с половиной года в том случае, если я выйду? Вполне возможно, что я вообще всего лишусь.
Я не удивлен, почему половина людей, которые выходят за пределы тюрьмы, в итоге возвращается обратно. Показатель рецидивов в этом плане просто огромен. Надеюсь, что со мной такого ни в коем случае не случится и что все-таки в итоге я не окажусь в этом ужасном месте. Надеюсь, что это мое последнее слово все-таки будет не последним. Я сделал очень много выводов и после того [как] побывал в СИЗО, и пообщался здесь со свидетелями, которые оказались оскорблены из-за моей деятельности, — но я считаю, что возможность для какого-то альтернативного наказания, она есть, потому что у меня есть место работы, я могу выплачивать штрафы, я могу быть при этом с ограничением свободы — много всего есть.
Кроме того, Евгений Вадимович Ройзман сам сказал мне, что он готов позвать меня в свои социальные проекты, и уж лучше бы я вместе с ним строил хосписы, что он мне, собственно говоря, и предложил, я могу это делать хоть прямо сейчас вместе с ним, чем я просто не мог [бы] помогать своей матери и находился в местах не столь отдаленных, где неизвестно, что бы со мной еще случилось. На этом, собственно говоря, все. Надеюсь на хоть сколько-нибудь лояльное решение, ваша честь".
Тем не менее я в своей речи хотел коснуться этого несколько позже, потому что высказаться о своем наказании, думаю, — это тоже довольно важно.
Сейчас я прежде всего хотел бы отметить, что являюсь атеистом, космополитом и либертарианцем. Я не вчера им стал, я эти взгляды постулирую на протяжении уже очень долгого времени, многих лет, в том числе и в своем видеоблоге. Что, в сущности, это подразумевает? Это подразумевает, что у меня на данный момент — как, впрочем, и раньше — нет своей религии, вообще никакой; мне неинтересны религии по большому счету, потому что я считаю, что они не нужны. У меня нет своей национальности. Безусловно, я наполовину русский, но вот эти обвинения, что я на почве своих националистических взглядов, видите ли, занимался экстремизмом, — они очень странные, потому что я русский-то всего лишь наполовину. Как можно меня в этом обвинять, я не понимаю.
Кроме того, так как я либертарианец, я считаю, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого, и объективно я не нарушил ничьих прав и свобод на вероисповедание, потому что я никому не мешал исповедовать ту веру, которую они предпочитают исповедовать. Да, может быть, я кого-то критиковал, но тем не менее я никак не мешал им в их деятельности.
<…>
Итак, прежде всего, по поводу религии. Мое мнение о религии ничуть не изменилось, и оно в точности согласуется с тем, что считают о религии, например, Ричард Докинз или Бертран Рассел, Невзоров тот же, к примеру. Я согласен с мнением Лапласа, что гипотезе бога в современной научной парадигме нет места.
Это абсолютно законно, абсолютно нормально, и это окей, несмотря на то даже, что в экспертизах эксперты писали о том, что само отрицание бога является преступлением, что для меня странно. Тем не менее должен заметить, что за те восемь месяцев, что меня держат взаперти, и особенно за те три с половиной месяца, что я провел в СИЗО, мнение конкретно о верующих я изрядно изменил, потому что у меня была возможность пообщаться с большим количеством верующих — в СИЗО есть и православные, и мусульмане. Весь контингент поголовно людей, которые находятся в лагерях и в СИЗО, — они все являются религиозными, и со многими из них я пообщался вполне плодотворно, и пришел к консенсусу, и очень сильно изменил свое мнение. Да, там были верующие, которые угрожали мне изнасилованием и говорили, что, когда я окажусь в лагере, они стопроцентно со мной это сделают. Надеюсь, что в лагере я не окажусь, но это уже решать суду.
Тем не менее я понимаю, что объективно верующие — это люди, которые зачастую могут получить очень негативную, очень плохую реакцию от чьих-то слов. Они действительно могут прийти в упадок духа после этого, и, знаете, пожалуй, самая примечательная история, которую я могу привести в пример, она о Павлове — о том самом Павлове, который занимался условными рефлексами. Безусловно, он был атеистом — ну, в Советском Союзе это было распространено. И однажды к Павлову пришел в гости один семинарист, который всю ночь напролет дискутировал с ним о Боге. В итоге Павлов с помощью огромного количества документов доказал ему свою позицию, и семинарист в Боге разуверился. На следующее утро семинарист повесился.
Подобные истории дают понять, что верующие люди, если произойдет такой парадигмальный сдвиг в их голове, могут повести себя подобным образом, и именно это я и понял, я понял, что верующим нужна религия для того, чтобы она их поддерживала. Да, безусловно, религия нужна для того, чтобы взрослые люди, которым до сих пор нужны родители и которые не хотят чувствовать себя одинокими, имели этих самых родителей, пусть даже если они и созданы кем-то. Таким образом, свое мнение о верующих я изрядно изменил.
Далее я бы хотел отметить свою позицию по поводу законов, статьи 271-й и 148-й. Формальный состав преступления… Фактически в моем случае нет никаких жертв и никаких потерпевших. Мое преступление абсолютно ненасильственное, и состав преступления формируется путем формирования как раз таки экспертиз — и, как вы могли уже заметить, одни эксперты говорят о том, что я невиновен и что в моих видео нет экстремизма, другие говорят, что я виновен. В этом свете не совсем понятно, кому из них верить, потому что и те и другие обладают очень большой квалификацией.
Я хочу отметить, что я получил очень большую поддержку со стороны общественности, в том числе со стороны журналистов, спасибо вам большое за это, я получил поддержку со стороны гордумы Екатеринбурга, многие депутаты высказывались в мою поддержку. Сюда приходил мэр города [Екатеринбурга] Евгений Вадимович Ройзман, и он тоже сказал, что реальное наказание для меня — это излишне. Почему я получил такую поддержку — считаю, потому что всем понятно, что я как раз таки не экстремист. Единственная причина, по которой я не признал вину, — то, что я не считаю себя экстремистом. Может быть, я и идиот, но ни в коем случае не экстремист. Именно такова моя позиция.
Ну и по поводу наказания. Дело в том, что за слова в интернете, за какие-то видеоролики, за всего даже репост в соцсети, [а] это не является моим случаем, но тем не менее это правда — человека могут, получается, посадить на срок до пяти лет. И мне запросили три с половиной года, притом общего режима. А мы знаем, что это то место, где люди умирают от туберкулеза, насилуют друг друга… Это место, где постоянно распространено физическое насилие, с «двойки» регулярно вывозят трупы, и журналисты об этом знают. И — да, именно такое наказание запрашивают за то, что человек просто что-то сказал в интернете, высказался каким-то определенным образом, и он даже никого не призывал к насилию, он просто негативно высказался. И, как сказали сами эксперты, вина моя заключается не в том, что я отрицал бога, а в том, что я отрицал бога, используя мат. Я не понимаю, почему мат является экстремизмом в том случае, если он был применен…
В свое время, когда-то давным-давно, людей сажали в лагеря и на более долгие сроки, не на три с половиной года, а на десятилетия, по причине того, что они пошутили, например, матерным анекдотом про коммунизм и про Сталина. Сейчас получается, что меня хотят посадить на три с половиной года на общий режим по причине того, что [я] пошутил матерный анекдот про православие и про патриарха Кирилла. Для меня это дикость и варварство, я не понимаю, как такое вообще возможно. Тем не менее, как мы видим, это вполне себе возможно — обвинение именно три с половиной года для меня и запрашивает.
Ну и по поводу своего наказания. Хочу отметить следующее. Обвинение сказало, что у Соколовского нет места работы… Вообще говоря, к счастью для меня, я являюсь довольно ценным специалистом, и прямо сейчас, например, у меня есть официальное место работы, я являюсь айти-консультантом. Мне сейчас назначили зарплату в 10 тысяч рублей по той причине, что я сижу под домашним арестом и мало принимаю участия в деятельности фирмы «Транспортные инновации», в которой я работаю, — но, естественно, в том случае, если я смогу работать, моей зарплаты будет достаточно для того, чтобы я оплачивал штрафы, и будет достаточно для того, чтобы я помогал своей матери.
Напомню, что, в том случае если я сяду в колонию, моей матери придется помогать мне. Ей придется делать так, чтобы я не умер от голода, потому что вы знаете, как кормят в лагерях общего режима. Не знаю, будет ли у нее такая возможность и вообще выдержит ли она все это, потому что она уже пенсионного возраста и потому что у нее объективно очень плохое здоровье. Это ей нужно помогать, а не наоборот, и, по сути, это сейчас мой единственный родственник.
На данный момент у меня есть место учебы. Дело в том, что как раз таки из-за того, что меня уже восемь месяцев преследуют и я не могу выходить из дома, я не могу разобраться со своей учебой и вернуться из академического отпуска, но я уверен, что смогу это сделать. У меня есть постоянное место работы, и, соответственно, штраф я мог бы покрывать. Сейчас у меня есть девушка, у меня есть прописка. Что будет со мной через три с половиной года в том случае, если я выйду? Вполне возможно, что я вообще всего лишусь.
Я не удивлен, почему половина людей, которые выходят за пределы тюрьмы, в итоге возвращается обратно. Показатель рецидивов в этом плане просто огромен. Надеюсь, что со мной такого ни в коем случае не случится и что все-таки в итоге я не окажусь в этом ужасном месте. Надеюсь, что это мое последнее слово все-таки будет не последним. Я сделал очень много выводов и после того [как] побывал в СИЗО, и пообщался здесь со свидетелями, которые оказались оскорблены из-за моей деятельности, — но я считаю, что возможность для какого-то альтернативного наказания, она есть, потому что у меня есть место работы, я могу выплачивать штрафы, я могу быть при этом с ограничением свободы — много всего есть.
Кроме того, Евгений Вадимович Ройзман сам сказал мне, что он готов позвать меня в свои социальные проекты, и уж лучше бы я вместе с ним строил хосписы, что он мне, собственно говоря, и предложил, я могу это делать хоть прямо сейчас вместе с ним, чем я просто не мог [бы] помогать своей матери и находился в местах не столь отдаленных, где неизвестно, что бы со мной еще случилось. На этом, собственно говоря, все. Надеюсь на хоть сколько-нибудь лояльное решение, ваша честь".
"To be honest, I'm pretty shocked that the prosecution has just asked me for three and a half years, moreover, in a general regime. I have already been to the pre-trial detention center, spent three months there, this is all just the threshold of hell, - and nevertheless, I have already managed to lose 10 kilograms, managed to be registered as a suicide, which was somewhat strange for me, but perhaps there were some grounds for this. I already know what our general regime camps are like, these are the colonies, I think that everyone in the audience understands this very well.
Nevertheless, in my speech I wanted to touch on this a little later, because I think that speaking about my punishment is also quite important.
Now, first of all, I would like to point out that I am an atheist, cosmopolitan and libertarian. I did not become one yesterday, I have been postulating these views for a very long time, for many years, including in my video blog. What, in essence, does this imply? This implies that at the moment - as, indeed, before - I do not have my own religion, none at all; I am not interested in religions by and large, because I believe that they are not needed. I do not have my own nationality. Of course, I am half Russian, but these accusations that, on the basis of my nationalist views, you see, I was engaged in extremism, they are very strange, because I am only half Russian. How can you blame me for this, I do not understand.
In addition, since I am a libertarian, I believe that the freedom of one person ends where the freedom of the other begins, and objectively I did not violate anyone's rights and freedoms to worship, because I did not prevent anyone from professing the faith that they prefer to practice. Yes, maybe I criticized someone, but nevertheless I did not interfere with them in their activities.
<…>
So, first of all, about religion. My opinion about religion has not changed at all, and it exactly agrees with what is believed about religion, for example, Richard Dawkins or Bertrand Russell, Nevzorov is the same, for example. I agree with Laplace's opinion that the hypothesis of God has no place in the modern scientific paradigm.
This is absolutely legal, absolutely normal, and it's okay, despite the fact that experts wrote in the examinations that the very denial of God is a crime, which is strange to me. Nevertheless, I must note that during the eight months that I was kept locked up, and especially during the three and a half months that I spent in the pre-trial detention center, I considerably changed my opinion about believers, because I had the opportunity to communicate with a large number of believers - there are both Orthodox and Muslims in the pre-trial detention center. The entire contingent of people without exception, who are in camps and in pre-trial detention centers - they are all religious, and with many of them I talked quite fruitfully, and came to a consensus, and changed my mind very much. Yes, there were believers who threatened me with rape and said that when I find myself in the camp, they will absolutely do it with me. I hope that I will not end up in the camp, but that is up to the court to decide.
Nevertheless, I understand that objective believers are people who can often receive a very negative, very bad reaction from someone's words. They can really become discouraged after that, and, you know, perhaps the most remarkable story that I can cite as an example is about Pavlov - the same Pavlov who studied conditioned reflexes. He was certainly an atheist - well, it was common in the Soviet Union. And one day a seminarian came to visit Pavlov, who all night long discussed with him about God. As a result, Pavlov, with the help of a huge number of documents, proved his position to him, and the seminarian lost faith in God. The next morning the seminarian hanged himself.
Such stories make it clear that believers, if there is such a paradigm shift in their heads, can behave in a similar way, and that's what I understood, I realized that believers need religion in order for it to support them. Yes, of course, religion is needed so that adults who still need parents and who do not want to feel lonely have these very parents, even if they were created by someone. Thus, I changed my opinion about believers.
Next, I would like to point out my position on the laws, Articles 271 and 148. The formal corpus delicti ... In fact, in my case, there are no victims and no victims. My crime is absolutely non-violent, and the corpus delicti is formed by the formation of just the same expertise - and, as you may have already noticed, some experts say that I am innocent and that there is no extremism in my videos, others say that I am guilty. In this light, it is not entirely clear which of them to believe, because both of them have very great qualifications.
I want to note that I received a lot of support from the public, including from journalists, thank you very much for this, I received support from the City Duma of Yekaterinburg
Nevertheless, in my speech I wanted to touch on this a little later, because I think that speaking about my punishment is also quite important.
Now, first of all, I would like to point out that I am an atheist, cosmopolitan and libertarian. I did not become one yesterday, I have been postulating these views for a very long time, for many years, including in my video blog. What, in essence, does this imply? This implies that at the moment - as, indeed, before - I do not have my own religion, none at all; I am not interested in religions by and large, because I believe that they are not needed. I do not have my own nationality. Of course, I am half Russian, but these accusations that, on the basis of my nationalist views, you see, I was engaged in extremism, they are very strange, because I am only half Russian. How can you blame me for this, I do not understand.
In addition, since I am a libertarian, I believe that the freedom of one person ends where the freedom of the other begins, and objectively I did not violate anyone's rights and freedoms to worship, because I did not prevent anyone from professing the faith that they prefer to practice. Yes, maybe I criticized someone, but nevertheless I did not interfere with them in their activities.
<…>
So, first of all, about religion. My opinion about religion has not changed at all, and it exactly agrees with what is believed about religion, for example, Richard Dawkins or Bertrand Russell, Nevzorov is the same, for example. I agree with Laplace's opinion that the hypothesis of God has no place in the modern scientific paradigm.
This is absolutely legal, absolutely normal, and it's okay, despite the fact that experts wrote in the examinations that the very denial of God is a crime, which is strange to me. Nevertheless, I must note that during the eight months that I was kept locked up, and especially during the three and a half months that I spent in the pre-trial detention center, I considerably changed my opinion about believers, because I had the opportunity to communicate with a large number of believers - there are both Orthodox and Muslims in the pre-trial detention center. The entire contingent of people without exception, who are in camps and in pre-trial detention centers - they are all religious, and with many of them I talked quite fruitfully, and came to a consensus, and changed my mind very much. Yes, there were believers who threatened me with rape and said that when I find myself in the camp, they will absolutely do it with me. I hope that I will not end up in the camp, but that is up to the court to decide.
Nevertheless, I understand that objective believers are people who can often receive a very negative, very bad reaction from someone's words. They can really become discouraged after that, and, you know, perhaps the most remarkable story that I can cite as an example is about Pavlov - the same Pavlov who studied conditioned reflexes. He was certainly an atheist - well, it was common in the Soviet Union. And one day a seminarian came to visit Pavlov, who all night long discussed with him about God. As a result, Pavlov, with the help of a huge number of documents, proved his position to him, and the seminarian lost faith in God. The next morning the seminarian hanged himself.
Such stories make it clear that believers, if there is such a paradigm shift in their heads, can behave in a similar way, and that's what I understood, I realized that believers need religion in order for it to support them. Yes, of course, religion is needed so that adults who still need parents and who do not want to feel lonely have these very parents, even if they were created by someone. Thus, I changed my opinion about believers.
Next, I would like to point out my position on the laws, Articles 271 and 148. The formal corpus delicti ... In fact, in my case, there are no victims and no victims. My crime is absolutely non-violent, and the corpus delicti is formed by the formation of just the same expertise - and, as you may have already noticed, some experts say that I am innocent and that there is no extremism in my videos, others say that I am guilty. In this light, it is not entirely clear which of them to believe, because both of them have very great qualifications.
I want to note that I received a lot of support from the public, including from journalists, thank you very much for this, I received support from the City Duma of Yekaterinburg
У записи 2 лайков,
0 репостов,
276 просмотров.
0 репостов,
276 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Тихомиров
