Сегодня кто-то продавал на перекрестке
счастье.
Оно лежало средь крючков и старых ярких
платьев,
Среди усталых пыльных книг, средь кисточек
и мела.
Оно лежало и на всех неверяще смотрело.
Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил
к прилавку
Купить брошюрку, календарь, иголку, нить,
булавку.
И равнодушный взгляд скользил по глупой
мелочевке,
А счастье так просилось в дом, так робко и
неловко.
Моляще поднимало взгляд, едва-едва
пищало,
Но «кто-то» мимо проходил и счастье
замирало.
Темнело, я брела домой. В карманах грея
руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со
скуки.
Я бы прошла, но вдруг задел молящий и
печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто
вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой
витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.
Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой
стуже,
Но, к сожалению, комок был никому не
нужен.
— И сколько стоит? — голос мой дрожал от
напряжения.
— Что? Это? — Это! — Да бери, оно — одни
мученья!
Я бережно взяла комок, к груди его прижала,
Закутав в складочки пальто, домой почти
бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с
морозных улиц,
И даже блики фонарей как будто
улыбнулись…
И улыбался белый снег, и небо. Мир
смеялся.
Нашелся все же человек, что счастьем не
кидался.
Я принесла комочек в дом, и стало вдруг
понятно,
Что никому его не дам, и не верну обратно.
счастье.
Оно лежало средь крючков и старых ярких
платьев,
Среди усталых пыльных книг, средь кисточек
и мела.
Оно лежало и на всех неверяще смотрело.
Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил
к прилавку
Купить брошюрку, календарь, иголку, нить,
булавку.
И равнодушный взгляд скользил по глупой
мелочевке,
А счастье так просилось в дом, так робко и
неловко.
Моляще поднимало взгляд, едва-едва
пищало,
Но «кто-то» мимо проходил и счастье
замирало.
Темнело, я брела домой. В карманах грея
руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со
скуки.
Я бы прошла, но вдруг задел молящий и
печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто
вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой
витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.
Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой
стуже,
Но, к сожалению, комок был никому не
нужен.
— И сколько стоит? — голос мой дрожал от
напряжения.
— Что? Это? — Это! — Да бери, оно — одни
мученья!
Я бережно взяла комок, к груди его прижала,
Закутав в складочки пальто, домой почти
бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с
морозных улиц,
И даже блики фонарей как будто
улыбнулись…
И улыбался белый снег, и небо. Мир
смеялся.
Нашелся все же человек, что счастьем не
кидался.
Я принесла комочек в дом, и стало вдруг
понятно,
Что никому его не дам, и не верну обратно.
Today, someone sold at the crossroads
happiness.
It lay among the hooks and the old bright
dresses,
Among the tired dusty books, among the tassels
and chalk.
It lay and looked at everyone in disbelief.
People walked by, rarely anyone coming up
to the counter
Buy a brochure, calendar, needle, thread,
pin.
And the indifferent glance slid on silly
small things
And happiness was so much anxious about the house, so timidly and
awkwardly.
Praying looked up, barely
squeaked
But "someone" passed by and happiness
faded away.
It was getting dark, I wandered home. In the pockets of heating
arms.
The merchant collected the goods, sang a little
boredom.
I would pass, but suddenly it touched the supplicant and
sad
Helpless miserable look as if
sigh farewell
I came up, and behind the plastic glass
shop windows
the little lump trembled with grief and resentment.
The lump was tired, wanted to warm, froze on this
cold
But unfortunately, the lump was no one
need
- And how much? - my voice was shaking from
voltage.
- What? It? - It! - Yes, take it - it is alone
torment!
I carefully took a lump, pressed it to my chest,
Wrapped in a coat fold, home almost
fled.
Ran to warm. Hurry, hurry! In the heat
frosty streets,
And even the glare of lanterns as if
smiled ...
And smiling white snow and sky. World
laughed
There was still a man that happiness does not
rushed.
I brought a lump in the house, and suddenly it became
understandably,
That I will not give it to anyone, and I will not return it back.
happiness.
It lay among the hooks and the old bright
dresses,
Among the tired dusty books, among the tassels
and chalk.
It lay and looked at everyone in disbelief.
People walked by, rarely anyone coming up
to the counter
Buy a brochure, calendar, needle, thread,
pin.
And the indifferent glance slid on silly
small things
And happiness was so much anxious about the house, so timidly and
awkwardly.
Praying looked up, barely
squeaked
But "someone" passed by and happiness
faded away.
It was getting dark, I wandered home. In the pockets of heating
arms.
The merchant collected the goods, sang a little
boredom.
I would pass, but suddenly it touched the supplicant and
sad
Helpless miserable look as if
sigh farewell
I came up, and behind the plastic glass
shop windows
the little lump trembled with grief and resentment.
The lump was tired, wanted to warm, froze on this
cold
But unfortunately, the lump was no one
need
- And how much? - my voice was shaking from
voltage.
- What? It? - It! - Yes, take it - it is alone
torment!
I carefully took a lump, pressed it to my chest,
Wrapped in a coat fold, home almost
fled.
Ran to warm. Hurry, hurry! In the heat
frosty streets,
And even the glare of lanterns as if
smiled ...
And smiling white snow and sky. World
laughed
There was still a man that happiness does not
rushed.
I brought a lump in the house, and suddenly it became
understandably,
That I will not give it to anyone, and I will not return it back.
У записи 9 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ekaterina Averianova
