Мой черный человек в костюме сером!. .
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".
Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда.. .
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда! "
Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень".
Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".
И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано.
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".
Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда.. .
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда! "
Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень".
Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".
И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано.
My black man in a gray suit !. ...
He was a minister, house manager, officer,
Like an evil clown, he changed faces
And beat in the gut, suddenly, for no reason.
And, smiling, they broke my wings,
Sometimes my wheeze was like a howl
And I was numb with pain and powerlessness
And he just whispered: "Thank you for being alive."
I was superstitious, looking for signs
What they say, will pass, bear with it, all nonsense ...
I even broke into the offices
And he swore: "Never again!"
Around me, the clinkers were wailing:
"In Paris shakes, as if we are in Tyumen, -
It's time to kick this out of Russia!
It's high time - you see, the authorities are too lazy. "
They talked about the dacha and the salary:
They say, I have a lot of money, I forge it at night.
I will give everything - take it without additional payment
My three-room cell.
And they gave me good advice
Patting a little down on the shoulder,
My friends are famous poets:
You shouldn't rhyme "shout - stick out".
And the patience burst in me -
And with death I switched to you,
She circled around me for a long time,
I was only afraid of hoarseness.
I do not intend to hide from the court:
If they call me, I will answer the question.
I measured my whole life to seconds
And at the very least, he was dragging his cart.
But I know what is false and what is holy -
I realized that long ago.
My path is one, only one, guys -
Fortunately, I have no choice.
He was a minister, house manager, officer,
Like an evil clown, he changed faces
And beat in the gut, suddenly, for no reason.
And, smiling, they broke my wings,
Sometimes my wheeze was like a howl
And I was numb with pain and powerlessness
And he just whispered: "Thank you for being alive."
I was superstitious, looking for signs
What they say, will pass, bear with it, all nonsense ...
I even broke into the offices
And he swore: "Never again!"
Around me, the clinkers were wailing:
"In Paris shakes, as if we are in Tyumen, -
It's time to kick this out of Russia!
It's high time - you see, the authorities are too lazy. "
They talked about the dacha and the salary:
They say, I have a lot of money, I forge it at night.
I will give everything - take it without additional payment
My three-room cell.
And they gave me good advice
Patting a little down on the shoulder,
My friends are famous poets:
You shouldn't rhyme "shout - stick out".
And the patience burst in me -
And with death I switched to you,
She circled around me for a long time,
I was only afraid of hoarseness.
I do not intend to hide from the court:
If they call me, I will answer the question.
I measured my whole life to seconds
And at the very least, he was dragging his cart.
But I know what is false and what is holy -
I realized that long ago.
My path is one, only one, guys -
Fortunately, I have no choice.
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Кузнецов
