Моя бабушка Екатерина Емельяновна Новикова пережила два эпизода, считающихся одними из самых трагических в истории Великой Отечественной войны. В августе 1941 года она вместе с без малого тремя десятками тысяч военных и гражданских участвовала в Таллинском переходе – эвакуации основных сил Балтийского флота из Таллина в Кронштадт, который обошелся, по разным оценкам, в 7-10 тысяч жизней. В числе погибших оказался и ее первый муж – старший офицер одного из участвовавших в переходе эсминцев по фамилии Бессарабов. Его корабль встал на пути торпеды, которая шла в транспорт с гражданскими и ранеными, и случилось это практически у бабушки на глазах.
После всего этого кошмара баба Катя оказалась в Ленинграде с трехлетним сыном на руках и свекровью. Через две недели началась блокада.
Ее она тоже прошла от начала и до конца, будучи как врач призванной на службу. К счастью, в 1943 году ей удалось отправить сына, моего будущего дядю Геннадия к родственникам на Кубань. Позже именно там она и познакомилась с моим дедом Георгием Михайловичем Новиковым. Он был достаточно тяжело ранен в финскую войну, потому в Великой отечественной уже не участвовал. Приемного сына Гену он воспитал так же, как и двух появившихся позже своих моего отца Георгия и его брата-близнеца Валерия.
А бабушка при жизни очень не любила вспоминать войну. Но то немногое, что было услышано лично от нее, и еще большее, что позже было по крупицам собрано у родственников, поведало мне о войне значительно больше, чем периодические возникающие сегодня пересуды о целесообразности тех или иных решений командования и тогдашних властей и диванная аналитика о том, стоило ли сдать Ленинград (а за ним Москву, Сталинград, Нижний Новгород, Куйбышев, Свердловск...), чтобы сегодня «пить баварское». Знаю, что поседела она буквально в один день – когда ей на службу сообщили, что дом с их коммуналкой в Тучковом, кажется, переулке разрушен авиабомбой. Дядя Гена и бабушкина свекровь спаслись чудом – вышли в туалет во дворе.
Вечная память бабушке Кате и всем отдавшим своих жизни за мирное небо над головой…. И огромное спасибо!
На фото: бабушка с дедушкой и, помимо меня, два моих двоюродных брата - Станислав и Вадим. Каждый из трех сыновей подарил родителям по внуку.
После всего этого кошмара баба Катя оказалась в Ленинграде с трехлетним сыном на руках и свекровью. Через две недели началась блокада.
Ее она тоже прошла от начала и до конца, будучи как врач призванной на службу. К счастью, в 1943 году ей удалось отправить сына, моего будущего дядю Геннадия к родственникам на Кубань. Позже именно там она и познакомилась с моим дедом Георгием Михайловичем Новиковым. Он был достаточно тяжело ранен в финскую войну, потому в Великой отечественной уже не участвовал. Приемного сына Гену он воспитал так же, как и двух появившихся позже своих моего отца Георгия и его брата-близнеца Валерия.
А бабушка при жизни очень не любила вспоминать войну. Но то немногое, что было услышано лично от нее, и еще большее, что позже было по крупицам собрано у родственников, поведало мне о войне значительно больше, чем периодические возникающие сегодня пересуды о целесообразности тех или иных решений командования и тогдашних властей и диванная аналитика о том, стоило ли сдать Ленинград (а за ним Москву, Сталинград, Нижний Новгород, Куйбышев, Свердловск...), чтобы сегодня «пить баварское». Знаю, что поседела она буквально в один день – когда ей на службу сообщили, что дом с их коммуналкой в Тучковом, кажется, переулке разрушен авиабомбой. Дядя Гена и бабушкина свекровь спаслись чудом – вышли в туалет во дворе.
Вечная память бабушке Кате и всем отдавшим своих жизни за мирное небо над головой…. И огромное спасибо!
На фото: бабушка с дедушкой и, помимо меня, два моих двоюродных брата - Станислав и Вадим. Каждый из трех сыновей подарил родителям по внуку.
My grandmother Ekaterina Yemelyanovna Novikova experienced two episodes that are considered one of the most tragic in the history of the Great Patriotic War. In August 1941, she, along with nearly three tens of thousands of military and civilians, participated in the Tallinn Passage - the evacuation of the main forces of the Baltic Fleet from Tallinn to Kronstadt, which, according to various estimates, cost 7-10 thousand lives. Among the dead was her first husband, a senior officer of one of the destroyers who took part in the transition, named Bessarabov. His ship got in the way of the torpedo, which went into the transport with civilians and wounded, and it happened almost in front of my grandmother.
After all this nightmare, Baba Katya ended up in Leningrad with her three-year-old son and mother-in-law. The blockade began two weeks later.
She, too, went through it from beginning to end, being called to service as a doctor. Fortunately, in 1943 she managed to send her son, my future uncle Gennady to relatives in the Kuban. Later, it was there that she met my grandfather Georgy Mikhailovich Novikov. He was seriously enough wounded in the Finnish war, therefore he did not participate in the Great Patriotic War. He raised his adopted son, Gena, in the same way as his two father George and his twin brother Valery, who appeared later.
And my grandmother did not like to remember the war very much during her lifetime. But the little that was heard personally from her, and even more that was later bit by bit collected from relatives, told me much more about the war than the occasional gossip that arises today about the expediency of certain decisions of the command and the then authorities and sofa analytics about whether it was worth surrendering Leningrad (and after it Moscow, Stalingrad, Nizhny Novgorod, Kuibyshev, Sverdlovsk ...) in order to “drink Bavarian” today. I know that she turned gray literally one day - when she was told at her service that the house with their communal apartment in Tuchkovoye, it seems, had been destroyed by an aerial bomb. Uncle Gena and grandmother's mother-in-law were saved by a miracle - they went to the toilet in the yard.
Eternal memory to grandmother Katya and all those who gave their lives for a peaceful sky over their heads .... And many thanks!
In the photo: grandmother and grandfather and, besides me, two of my cousins - Stanislav and Vadim. Each of the three sons gave their parents a grandson.
After all this nightmare, Baba Katya ended up in Leningrad with her three-year-old son and mother-in-law. The blockade began two weeks later.
She, too, went through it from beginning to end, being called to service as a doctor. Fortunately, in 1943 she managed to send her son, my future uncle Gennady to relatives in the Kuban. Later, it was there that she met my grandfather Georgy Mikhailovich Novikov. He was seriously enough wounded in the Finnish war, therefore he did not participate in the Great Patriotic War. He raised his adopted son, Gena, in the same way as his two father George and his twin brother Valery, who appeared later.
And my grandmother did not like to remember the war very much during her lifetime. But the little that was heard personally from her, and even more that was later bit by bit collected from relatives, told me much more about the war than the occasional gossip that arises today about the expediency of certain decisions of the command and the then authorities and sofa analytics about whether it was worth surrendering Leningrad (and after it Moscow, Stalingrad, Nizhny Novgorod, Kuibyshev, Sverdlovsk ...) in order to “drink Bavarian” today. I know that she turned gray literally one day - when she was told at her service that the house with their communal apartment in Tuchkovoye, it seems, had been destroyed by an aerial bomb. Uncle Gena and grandmother's mother-in-law were saved by a miracle - they went to the toilet in the yard.
Eternal memory to grandmother Katya and all those who gave their lives for a peaceful sky over their heads .... And many thanks!
In the photo: grandmother and grandfather and, besides me, two of my cousins - Stanislav and Vadim. Each of the three sons gave their parents a grandson.
У записи 25 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Павел Новиков
