- Чему обучаюсь? - переспросил Макар и захлопнул книжку. - Английскому
языку.
- Че-му-у-у?
- Английскому языку. Это книжка и есть самоучитель.
Нагульнов настороженно вглядывался в Андрея, страшась увидеть в лице
его издевку, но Андрей был настолько ошарашен неожиданностью, что, кроме
изумления, Нагульнов ничего не прочитал в его злобноватых, широко
раскрытых глазах.
- Что же ты... уже могешь читать или гутарить по этому, по-ихнему?
И Нагульнов с чувством затаенной горделивости отвечал:
- Нет, гутарить ишо не могу, это не сразу дается, а так, ну, одним
словом, по-печатному начинаю понимать. "Я ить четвертый месяц учусь.
- Трудная штука? - проглотив слюну, с невольным уважением поглядывая на
Макара и на книжку, спросил Разметнов.
Макар, видя со стороны Разметнова проявление живейшего интереса к его
учебе, откинул настороженность, уже охотно заговорил:
- Трудная до невозможностев! Я за эти месяцы толечко... восемь слов
выучил наизусть. Но сам собою язык даже несколько похожий на наш. Много у
них слов, взятых от нас, но только они концы свои к ним поприделывали.
По-нашему, к примеру, "пролетариат" - и по-ихнему так же, окромя конца, и
то же самое слово "революция" и "коммунизм". Они в концах какое-то шипенье
произносют, вроде злобствуют на эти слова, но куда же от них денешься? Эти
слова по всему миру коренья пустили, хошь не хошь, а приходится их
говорить.
- Та-а-ак... Вот оно что, учишься, значит. А к чему, Макар, тебе это
язык спонадобился? - спросил наконец Разметнов.
С улыбкой снисхожденья Нагульнов отвечал:
- Чудно ты спрашиваешь, Андрюха! Диву можно даться о твоей
непонятливости... Я коммунист, так? В Англии тоже будет Советская власть?
Ты головой киваешь, значит, будет? А у нас много русских коммунистов,
какие по-английски гутарют? То-то и есть; что мало. А английские буржуи
завладели Индией, почти половиной мира, и угнетают всяких чернокожих и
темнокожих. Что это за порядки, спрашивается? Произойдет там Советская
власть, но многие английские коммунисты не будут знать, что такое есть
классовая вражина в голом виде, и с непривычки не сумеют с ней как
следовает обойтиться. Вот тогда я напрошусь к ним поехать, поучить их и,
как я ихний язык буду знать, то приеду и сразу в точку: "Революшьен у вас?
Коммунистишьен? Бери, ребята, капиталистов и генералов к ногтю! Мы в
России их, гадов, в семнадцатом году по своей невинности на волю пущали, а
они потом нам начали жилы резать. Бери их к ногтю, чтобы ошибки не
понесть, чтоб олрайт вышло!" - Макар раздул ноздри, подмигнул Разметнову.
- Вот к чему мне ихний язык понадобился. Понятно? Я ночи насквозь спать не
буду, последнего здоровья лишуся, но... - и, скрипнув густыми мелкими
зубами, докончил: - Язык этот выучу! На английском языке буду без
нежностев гутарить с мировой контрой! Пущай гады трепещут заране! От
Макара Нагульнова им, кгм... Это им не кто-нибудь другой! От него
помилования не будет. "Пил кровя из своих английских рабочих классов, из
индейцев и из разных других угнетенных нациев? Ксплоатировал чужим трудом?
- становися, кровяная гадюка, к стенке!" Вот и весь разговор. Эти слова я
перво-наперво разучу. Чтобы мне их без заминки говорить.
Они еще с полчаса толковали о разном, потом Андрей ушел, а Нагульнов
уткнулся в самоучитель. Медленно шевеля губами, потея и хмуря от
напряжения разлатые брови, просидел до половины третьего.
Шолохов.Поднятая целина.
языку.
- Че-му-у-у?
- Английскому языку. Это книжка и есть самоучитель.
Нагульнов настороженно вглядывался в Андрея, страшась увидеть в лице
его издевку, но Андрей был настолько ошарашен неожиданностью, что, кроме
изумления, Нагульнов ничего не прочитал в его злобноватых, широко
раскрытых глазах.
- Что же ты... уже могешь читать или гутарить по этому, по-ихнему?
И Нагульнов с чувством затаенной горделивости отвечал:
- Нет, гутарить ишо не могу, это не сразу дается, а так, ну, одним
словом, по-печатному начинаю понимать. "Я ить четвертый месяц учусь.
- Трудная штука? - проглотив слюну, с невольным уважением поглядывая на
Макара и на книжку, спросил Разметнов.
Макар, видя со стороны Разметнова проявление живейшего интереса к его
учебе, откинул настороженность, уже охотно заговорил:
- Трудная до невозможностев! Я за эти месяцы толечко... восемь слов
выучил наизусть. Но сам собою язык даже несколько похожий на наш. Много у
них слов, взятых от нас, но только они концы свои к ним поприделывали.
По-нашему, к примеру, "пролетариат" - и по-ихнему так же, окромя конца, и
то же самое слово "революция" и "коммунизм". Они в концах какое-то шипенье
произносют, вроде злобствуют на эти слова, но куда же от них денешься? Эти
слова по всему миру коренья пустили, хошь не хошь, а приходится их
говорить.
- Та-а-ак... Вот оно что, учишься, значит. А к чему, Макар, тебе это
язык спонадобился? - спросил наконец Разметнов.
С улыбкой снисхожденья Нагульнов отвечал:
- Чудно ты спрашиваешь, Андрюха! Диву можно даться о твоей
непонятливости... Я коммунист, так? В Англии тоже будет Советская власть?
Ты головой киваешь, значит, будет? А у нас много русских коммунистов,
какие по-английски гутарют? То-то и есть; что мало. А английские буржуи
завладели Индией, почти половиной мира, и угнетают всяких чернокожих и
темнокожих. Что это за порядки, спрашивается? Произойдет там Советская
власть, но многие английские коммунисты не будут знать, что такое есть
классовая вражина в голом виде, и с непривычки не сумеют с ней как
следовает обойтиться. Вот тогда я напрошусь к ним поехать, поучить их и,
как я ихний язык буду знать, то приеду и сразу в точку: "Революшьен у вас?
Коммунистишьен? Бери, ребята, капиталистов и генералов к ногтю! Мы в
России их, гадов, в семнадцатом году по своей невинности на волю пущали, а
они потом нам начали жилы резать. Бери их к ногтю, чтобы ошибки не
понесть, чтоб олрайт вышло!" - Макар раздул ноздри, подмигнул Разметнову.
- Вот к чему мне ихний язык понадобился. Понятно? Я ночи насквозь спать не
буду, последнего здоровья лишуся, но... - и, скрипнув густыми мелкими
зубами, докончил: - Язык этот выучу! На английском языке буду без
нежностев гутарить с мировой контрой! Пущай гады трепещут заране! От
Макара Нагульнова им, кгм... Это им не кто-нибудь другой! От него
помилования не будет. "Пил кровя из своих английских рабочих классов, из
индейцев и из разных других угнетенных нациев? Ксплоатировал чужим трудом?
- становися, кровяная гадюка, к стенке!" Вот и весь разговор. Эти слова я
перво-наперво разучу. Чтобы мне их без заминки говорить.
Они еще с полчаса толковали о разном, потом Андрей ушел, а Нагульнов
уткнулся в самоучитель. Медленно шевеля губами, потея и хмуря от
напряжения разлатые брови, просидел до половины третьего.
Шолохов.Поднятая целина.
- What do I study? - asked Makar and closed the book. - English
language.
- Che-mu-oo-oo?
- English language. This book is a self-instruction manual.
Nagulnov looked at Andrey warily, fearing to see in his face
his mockery, but Andrey was so stunned by the surprise that, besides
amazement, Nagulnov did not read anything in his spiteful, widely
open eyes.
- What are you ... can already read or gut about this, in their language?
And Nagulnov, with a feeling of hidden pride, answered:
- No, I can't gut isho, it is not immediately given, but so, well, one
in a word, I begin to understand in print. "I am studying for the fourth month.
- Difficult thing? - swallowing saliva, glancing with involuntary respect at
Makara and the book, Razmetnov asked.
Makar, seeing from Razmetnov's side a manifestation of the keenest interest in his
study, threw away the alertness, already willingly spoke:
- Difficult to the point of impossibility! During these months I have just ... eight words
learned it by heart. But the language itself is even somewhat similar to ours. A lot of
words taken from us, but only they attached their ends to them.
In our opinion, for example, the "proletariat" - and in their own way, besides the end, and
the same word "revolution" and "communism". They have a hiss at the ends
they say, they seem to be angry with these words, but where can you get away from them? These
words all over the world have taken root, you don't want to, but you have to
speak.
- So-a-ak ... That's it, you study, it means. And why, Makar, do you need this
did you need language? Razmetnov asked at last.
With a smile of condescension, Nagulnov answered:
- Wonderful you ask, Andryukha! A diva can be given about yours
incomprehensibility ... I'm a communist, right? Will there be Soviet power in England too?
You nod your head, so it will be? And we have many Russian communists,
which English gutaret? That's what it is; which is not enough. And the English bourgeois
took possession of India, almost half of the world, and oppressed all sorts of blacks and
dark-skinned. What are these orders, one wonders? There will be a Soviet
power, but many English communists will not know what it is
class feud in the naked form, and out of habit they will not be able to deal with it as
should get around. Then I will ask to go to them, teach them and,
As I know their language, I will come and immediately to the point: "You are revolutionary?
Are you communist? Take, guys, capitalists and generals to the nail! We are in
Russia, reptiles, in the seventeenth year, out of their innocence, they let them go, and
they then began to cut our veins. Take them to the nail so that mistakes are not
get the olright out! "- Makar flared his nostrils, winked at Razmetnov.
- That's what I need their language for. Clear? I can't sleep through the night
I will, I will lose my last health, but ... - and, creaking thick, small
teeth, finished: - This language will learn! In English I will be without
tenderness to gut with the world counter! Let the bastards tremble beforehand! From
Makara Nagulnov to them, kgm ... This is not someone else for them! From him
there will be no pardon. "I drank blood from my English working classes, from
Indians and various other oppressed nations? Did you exploit someone else's work?
- standing, blood viper, against the wall! "That's the whole conversation. These words I
first of all I'll learn. So that I can say them without hesitation.
They talked about different things for another half hour, then Andrey left, and Nagulnov
bumped into the tutorial. Slowly moving her lips, sweating and frowning from
tension spread eyebrows, sat until half past two.
Sholokhov, Virgin Soil Upturned.
language.
- Che-mu-oo-oo?
- English language. This book is a self-instruction manual.
Nagulnov looked at Andrey warily, fearing to see in his face
his mockery, but Andrey was so stunned by the surprise that, besides
amazement, Nagulnov did not read anything in his spiteful, widely
open eyes.
- What are you ... can already read or gut about this, in their language?
And Nagulnov, with a feeling of hidden pride, answered:
- No, I can't gut isho, it is not immediately given, but so, well, one
in a word, I begin to understand in print. "I am studying for the fourth month.
- Difficult thing? - swallowing saliva, glancing with involuntary respect at
Makara and the book, Razmetnov asked.
Makar, seeing from Razmetnov's side a manifestation of the keenest interest in his
study, threw away the alertness, already willingly spoke:
- Difficult to the point of impossibility! During these months I have just ... eight words
learned it by heart. But the language itself is even somewhat similar to ours. A lot of
words taken from us, but only they attached their ends to them.
In our opinion, for example, the "proletariat" - and in their own way, besides the end, and
the same word "revolution" and "communism". They have a hiss at the ends
they say, they seem to be angry with these words, but where can you get away from them? These
words all over the world have taken root, you don't want to, but you have to
speak.
- So-a-ak ... That's it, you study, it means. And why, Makar, do you need this
did you need language? Razmetnov asked at last.
With a smile of condescension, Nagulnov answered:
- Wonderful you ask, Andryukha! A diva can be given about yours
incomprehensibility ... I'm a communist, right? Will there be Soviet power in England too?
You nod your head, so it will be? And we have many Russian communists,
which English gutaret? That's what it is; which is not enough. And the English bourgeois
took possession of India, almost half of the world, and oppressed all sorts of blacks and
dark-skinned. What are these orders, one wonders? There will be a Soviet
power, but many English communists will not know what it is
class feud in the naked form, and out of habit they will not be able to deal with it as
should get around. Then I will ask to go to them, teach them and,
As I know their language, I will come and immediately to the point: "You are revolutionary?
Are you communist? Take, guys, capitalists and generals to the nail! We are in
Russia, reptiles, in the seventeenth year, out of their innocence, they let them go, and
they then began to cut our veins. Take them to the nail so that mistakes are not
get the olright out! "- Makar flared his nostrils, winked at Razmetnov.
- That's what I need their language for. Clear? I can't sleep through the night
I will, I will lose my last health, but ... - and, creaking thick, small
teeth, finished: - This language will learn! In English I will be without
tenderness to gut with the world counter! Let the bastards tremble beforehand! From
Makara Nagulnov to them, kgm ... This is not someone else for them! From him
there will be no pardon. "I drank blood from my English working classes, from
Indians and various other oppressed nations? Did you exploit someone else's work?
- standing, blood viper, against the wall! "That's the whole conversation. These words I
first of all I'll learn. So that I can say them without hesitation.
They talked about different things for another half hour, then Andrey left, and Nagulnov
bumped into the tutorial. Slowly moving her lips, sweating and frowning from
tension spread eyebrows, sat until half past two.
Sholokhov, Virgin Soil Upturned.
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анна Малишевская
