Всем доброго времени суток!
Вот небольшое отрывок из романа А. И. Куприна "Юнкера". Думаю, любопытно будет узнать, как раньше едали блины.
"В субботу юнкеров отпустили в отпуск на всю неделю Масленицы. Семь дней перерыва и отдыха посреди самого тяжелого и напряженного зубрения, семь дней полной и веселой свободы в стихийно разгулявшейся Москве, которая перед строгим Великим постом вновь возвращается к незапамятным языческим временам и вновь впадает в широкое идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме, в восторженном плясе в честь весны, подходящей большими шагами.
Вчера еще Москва ела жаворонков: булки, выпеченные в виде аляповатых птичек, с крылышками, с острыми носиками, с изюминками глазами. Жаворонок – символ выси, неба, тепла. А сегодня настоящий царь, витязь и богатырь Москвы – тысячелетний блин, внук Дажбога. Блин кругл, как настоящее щедрое солнце. Блин красен и горяч, как горячее всесогревающее солнце, блин полит растопленным маслом, – это воспоминание о жертвах, приносимых могущественным каменным идолам. Блин – символ солнца, красных дней, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей.
О, языческое удельное княжество Москва! Она ест блины горячими, как огонь, ест с маслом, со сметаной, с икрой зернистой, с паюсной, с салфеточной, с ачуевской, с кетовой, с сомовой, с селедками всех сортов, с кильками, шпротами, сардинами, с семушкой и с сижком, с балычком осетровым и с белорыбьим, с тешечкой, и с осетровыми молоками, и с копченой стерлядкою, и со знаменитым снетком из Бела озера. Едят и с простой закладкой и с затейливо комбинированной.
А для легкости прохода в нутро каждый блин поливается разнообразными водками сорока сортов и сорока настоев. Тут и классическая, на смородинных почках, благоухающая садом, и тминная, и полынная, и анисовая, и немецкий доппель кюммель, и всеисцеляющий зверобой, и зубровка, настойка на березовых почках, и на тополевых, и лимонная, и перцовка, и... всех не перечислишь.
А сколько блинов съедается за Масленую неделю в Москве – этого никто никогда не мог пересчитать, ибо цифры тут астрономические. Счет приходилось бы начинать пудами, переходить на берковцы, потом на тонны и вслед за тем уже на грузовые шестимачтовые корабли.
Ели во славу, по язычески, не ведая отказу. Древние старожилы говорили с прискорбием:
– Эх! Не тот, не тот ныне народ пошел. Жидковаты стали люди, не емкие. Посудите сами: на блинах у Петросеева Оганчиков купец держал пари с бакалейщиком Трясиловым – кто больше съест блинов. И что же вы думаете? На тридцать втором блине, не сходя с места, богу душу отдал! Да с, измельчали люди. А в мое молодое время, давно уже этому, купец Коровин с Балчуга свободно по пятидесяти блинов съедал в присест, а запивал непременно лимонной настойкой с рижским бальзамом."
Кстати, известно, что Иван Андреевич Крылов умер от заворота кишок в результате переедания. По одной из версий объелся именно блинами на масленицу. Будьте бдительны!
Вот небольшое отрывок из романа А. И. Куприна "Юнкера". Думаю, любопытно будет узнать, как раньше едали блины.
"В субботу юнкеров отпустили в отпуск на всю неделю Масленицы. Семь дней перерыва и отдыха посреди самого тяжелого и напряженного зубрения, семь дней полной и веселой свободы в стихийно разгулявшейся Москве, которая перед строгим Великим постом вновь возвращается к незапамятным языческим временам и вновь впадает в широкое идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме, в восторженном плясе в честь весны, подходящей большими шагами.
Вчера еще Москва ела жаворонков: булки, выпеченные в виде аляповатых птичек, с крылышками, с острыми носиками, с изюминками глазами. Жаворонок – символ выси, неба, тепла. А сегодня настоящий царь, витязь и богатырь Москвы – тысячелетний блин, внук Дажбога. Блин кругл, как настоящее щедрое солнце. Блин красен и горяч, как горячее всесогревающее солнце, блин полит растопленным маслом, – это воспоминание о жертвах, приносимых могущественным каменным идолам. Блин – символ солнца, красных дней, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей.
О, языческое удельное княжество Москва! Она ест блины горячими, как огонь, ест с маслом, со сметаной, с икрой зернистой, с паюсной, с салфеточной, с ачуевской, с кетовой, с сомовой, с селедками всех сортов, с кильками, шпротами, сардинами, с семушкой и с сижком, с балычком осетровым и с белорыбьим, с тешечкой, и с осетровыми молоками, и с копченой стерлядкою, и со знаменитым снетком из Бела озера. Едят и с простой закладкой и с затейливо комбинированной.
А для легкости прохода в нутро каждый блин поливается разнообразными водками сорока сортов и сорока настоев. Тут и классическая, на смородинных почках, благоухающая садом, и тминная, и полынная, и анисовая, и немецкий доппель кюммель, и всеисцеляющий зверобой, и зубровка, настойка на березовых почках, и на тополевых, и лимонная, и перцовка, и... всех не перечислишь.
А сколько блинов съедается за Масленую неделю в Москве – этого никто никогда не мог пересчитать, ибо цифры тут астрономические. Счет приходилось бы начинать пудами, переходить на берковцы, потом на тонны и вслед за тем уже на грузовые шестимачтовые корабли.
Ели во славу, по язычески, не ведая отказу. Древние старожилы говорили с прискорбием:
– Эх! Не тот, не тот ныне народ пошел. Жидковаты стали люди, не емкие. Посудите сами: на блинах у Петросеева Оганчиков купец держал пари с бакалейщиком Трясиловым – кто больше съест блинов. И что же вы думаете? На тридцать втором блине, не сходя с места, богу душу отдал! Да с, измельчали люди. А в мое молодое время, давно уже этому, купец Коровин с Балчуга свободно по пятидесяти блинов съедал в присест, а запивал непременно лимонной настойкой с рижским бальзамом."
Кстати, известно, что Иван Андреевич Крылов умер от заворота кишок в результате переедания. По одной из версий объелся именно блинами на масленицу. Будьте бдительны!
Good day to all!
Here is a small excerpt from the novel by A. I. Kuprin "Juncker". I think it will be curious to know how pancakes were eaten before.
"On Saturday, the cadets were released on vacation for the whole week of Maslenitsa. Seven days of break and rest in the midst of the most difficult and intense cramming, seven days of complete and cheerful freedom in spontaneously roaming Moscow, which before strict Great Lent again returns to the immemorial pagan times and again falls into widespread idolatry on a furious feast for the passing winter, in an enthusiastic dance in honor of spring, approaching with long strides.
Yesterday Moscow ate larks: rolls baked in the shape of lurid birds, with wings, with sharp noses, with raisins eyes. The lark is a symbol of height, sky, warmth. And today the real tsar, knight and hero of Moscow is a thousand-year-old pancake, the grandson of Dazhbog. Damn round, like a real generous sun. The pancake is red and hot, like a hot all-warming sun, the pancake is watered with melted butter - this is a memory of the sacrifices made to powerful stone idols. Pancake is a symbol of the sun, red days, good harvests, good marriages and healthy children.
Oh, pagan appanage principality Moscow! She eats pancakes hot like fire, eats with butter, with sour cream, with granular caviar, with pressed, with a napkin, with Achuevskaya, with chum salmon, with catfish, with herring of all sorts, with sprats, sprats, sardines, with semushka and with whitefish, with sturgeon balych, and white fish, with teshechka, and sturgeon milk, and smoked sterlet, and the famous smelt from Bela Ozero. They eat both with a simple tab and with an intricate combined one.
And for ease of passage into the insides, each pancake is poured with various vodkas of forty varieties and forty infusions. There is a classic one, on currant buds, fragrant with a garden, and caraway seeds, and wormwood, and aniseed, and German doppel kummel, and the all-healing St. John's wort, and bison, tincture on birch buds, and poplar, and lemon, and pepper, and ... You can't list all of them.
And how many pancakes are eaten during Shrove Week in Moscow - no one could ever count this, because the numbers here are astronomical. The count would have to start in poods, move to Berkovtsy, then to tons, and after that to six-mast cargo ships.
They ate for glory, in a pagan way, not knowing rejection. The ancient old-timers spoke with grief:
- Eh! The wrong people went today. People have become liquid, not capacious. Judge for yourself: at Petroseev's pancakes Oganchikov the merchant made a bet with the grocer Tryasilov - who would eat more pancakes. What do you think? On the thirty-second pancake, without leaving the place, he gave his soul to God! Yes, people were crushing. And in my youth, for a long time already this, the merchant Korovin from Balchug freely ate fifty pancakes at a sitting, and washed down without fail with lemon tincture with Riga balsam. "
By the way, it is known that Ivan Andreevich Krylov died of volvulus as a result of overeating. According to one of the versions, he ate pancakes for Shrovetide. Be carefull!
Here is a small excerpt from the novel by A. I. Kuprin "Juncker". I think it will be curious to know how pancakes were eaten before.
"On Saturday, the cadets were released on vacation for the whole week of Maslenitsa. Seven days of break and rest in the midst of the most difficult and intense cramming, seven days of complete and cheerful freedom in spontaneously roaming Moscow, which before strict Great Lent again returns to the immemorial pagan times and again falls into widespread idolatry on a furious feast for the passing winter, in an enthusiastic dance in honor of spring, approaching with long strides.
Yesterday Moscow ate larks: rolls baked in the shape of lurid birds, with wings, with sharp noses, with raisins eyes. The lark is a symbol of height, sky, warmth. And today the real tsar, knight and hero of Moscow is a thousand-year-old pancake, the grandson of Dazhbog. Damn round, like a real generous sun. The pancake is red and hot, like a hot all-warming sun, the pancake is watered with melted butter - this is a memory of the sacrifices made to powerful stone idols. Pancake is a symbol of the sun, red days, good harvests, good marriages and healthy children.
Oh, pagan appanage principality Moscow! She eats pancakes hot like fire, eats with butter, with sour cream, with granular caviar, with pressed, with a napkin, with Achuevskaya, with chum salmon, with catfish, with herring of all sorts, with sprats, sprats, sardines, with semushka and with whitefish, with sturgeon balych, and white fish, with teshechka, and sturgeon milk, and smoked sterlet, and the famous smelt from Bela Ozero. They eat both with a simple tab and with an intricate combined one.
And for ease of passage into the insides, each pancake is poured with various vodkas of forty varieties and forty infusions. There is a classic one, on currant buds, fragrant with a garden, and caraway seeds, and wormwood, and aniseed, and German doppel kummel, and the all-healing St. John's wort, and bison, tincture on birch buds, and poplar, and lemon, and pepper, and ... You can't list all of them.
And how many pancakes are eaten during Shrove Week in Moscow - no one could ever count this, because the numbers here are astronomical. The count would have to start in poods, move to Berkovtsy, then to tons, and after that to six-mast cargo ships.
They ate for glory, in a pagan way, not knowing rejection. The ancient old-timers spoke with grief:
- Eh! The wrong people went today. People have become liquid, not capacious. Judge for yourself: at Petroseev's pancakes Oganchikov the merchant made a bet with the grocer Tryasilov - who would eat more pancakes. What do you think? On the thirty-second pancake, without leaving the place, he gave his soul to God! Yes, people were crushing. And in my youth, for a long time already this, the merchant Korovin from Balchug freely ate fifty pancakes at a sitting, and washed down without fail with lemon tincture with Riga balsam. "
By the way, it is known that Ivan Andreevich Krylov died of volvulus as a result of overeating. According to one of the versions, he ate pancakes for Shrovetide. Be carefull!
У записи 2 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юрий Боярченко
